Поручик из Варшавы

Глава 6. Сторонний наблюдатель

Полсотни километров — это много или мало? Если идти пешком — конечно, много. На машине всяко легче. Вот только хуже, если едешь в походной колонне воинского подразделения, но это в любом случае лучше, чем идти это расстояние пешком.

Дабы не томить вас долгими рассуждениями о том, что плохо ехать намного лучше, чем хорошо идти, я сразу же скажу — доехала сводная группа хорошо и вовремя, и, даже не была обнаружена с воздуха. Последнему обстоятельству я был предельно рад, наблюдая с опушки лесочка за кружащим где-то на пределе дальности зрения в бинокль.

Довольным оказались и наблюдатели из штаба армии, и контролёр от самого маршала Рыдз-Смиглы:

— Ваши люди вовремя затеяли привал, пан поручик! — Шепнул мне на ухо равный со мной в звании молодой офицер со знаками различия пехотинца.

— Благодарю, пан поручик! Мы на это делали особый упор во время обучения! — Не скрывая свою гордость, заявил я. — Но полтора месяца на обучение такого сводного подразделения, явно маловато.

Последнюю фразу услышал подполковник из штаба генерала Кутшебы и вопросительно спросил:

— Но вы же успели?

— Успел. Но не всё. Например, подобных маршей ещё не было совершено ни одного. До полигона, мы, конечно, добирались, но обычно, малыми силами.

— Что, поручик, — Как-то снисходительно начал майор, возглавляющий группу офицеров-наблюдателей из штаба Рыдз-Смиглы, — Волнуетесь?

— Переживаю. — Осторожно отвечаю я. — Слишком мало времени было дано для получения техники и обучения личного состава. Квалификация водителей уж точно оставляет желать лучшего.

— Что вы этим хотите сказать? — Уточнил поручик.

— Всё предельно просто. Без происшествий этот марш уж точно не пройдёт!

Как говорится, как в воду глядел! На одной не слишком широкой переправе через узкую речонку с топкими берегами, шофёр запаниковал и слишком резко повернул рулём, из-за чего, выезжая из брода, сел на брюхо. Но хуже всего было то, что с каждым нажатием на педаль газа, автомобиль всё больше и больше закапывался в прибрежный песок. Приятного мало, но не критично — при помощи отделения пехотинцев с малыми пехотными лопатками удалось освободить «Урсус» из плена, а при помощи пары танкеток ТК-3 и нескольких тросов, загруженную бочками с бензином машину удалось практически без труда вытащить и поставить на ход. Вот только молоденького водителя от выволочки это уж точно не спасло. Впрочем — такая уж его, шофёрская доля — выслушивать в свой адрес очень много интересного.

В дальнейшем возникла ещё пара неприятных моментов — один из лёгких танков 7ТР, вдруг, при резком повороте, потерял гусеницу, но при помощи других экипажей, поломка была быстро исправлена, и, уже через десяток минут, колонна продолжила движение. А второй, когда на одном из бронеавтомобилей водитель не справился с управлением и повалил на обочину телеграфный столб — даже вспоминать не хочется. Придётся ещё от местных ловить гневные телеграммы о том, что армия, которая должна этих самых местных пейзан защищать, вдруг, крушит всё вокруг.

Стоит ли говорить, что о каждой из неприятностей, случившихся в дороге, наблюдатели сделали записи в своих блокнотах?

В общем, доехали — и хорошо.

Специально подготовленный для нас полигон представлял собой большое, километра три на два поле с лесом по левому краю. Целую неделю инженерно-сапёрный батальон строил полноценные огневые позиции для пехотного батальона с усилением. Целую неделю бойцы расставляли по полю колья с колючей проволокой, мишени, изображающие пулемётные точки, батареи противотанковых орудий и танки вероятного противника.

Во избежание неприятностей, в оцепление поставили целый батальон пехоты, а в качестве патрулей по периметру пустили эскадрон гусар одной из кавалерийских бригада армии «Познань».

На месте нас уже ждало высокое начальство. У большой штабной палатки, на специально вытоптанном поле аккуратным рядком, под присмотром угрюмых часовых стояло почти полтора десятка легковых автомобилей. Сильно выделялись два чёрных, лакированных лимузина, явно неместного производства. Когда я проходил мимо, смог разглядеть шильдик — «Паккард». Оба автомобиля явно принадлежали самому высокому начальству.

Пара автомобилей с наблюдателями, следовавшими в составе сводной моторизировано-механизированной группы, остановилась чуть в сторонке, должно быть, чтобы не смущать высокое начальство запылённым после марша под летним солнышком видом.

Вопреки ожиданиям, в палатку меня позвали вместе со всеми наблюдателями.

Внутри было буквально не протолкнуться от офицеров с бОльшими чем у меня звёздами на погонах. Одних генералов собралось только пять человек. И это, не считая Маршала со свитой.

Вообще, у меня сложилось впечатление, что все компании разделились по интересам. Чуть в стороне, скромно стоял генерал Кутшеба и несколько штабных офицеров, которых я видел в Познани. Отдельной группой расположилось несколько кавалеристов, среди которых я смог узнать только полковника Владислава Андерса, который в истории моей прошлой жизни командовал кавалерийской бригадой, попал в плен Красной Армии, а позднее создавал в СССР так называемую «Армию Андерса», которой так и не было суждено повоевать на советско-германском фронте. Ходили даже какие-то невнятные слухи о том, что, будучи в СССР, уже генерал Андерс пытался вести переговоры с немцами, но каких-либо достоверных подтверждений этому, лично я не встречал.

Пока группа наблюдателей докладывала офицерам из свиты маршала Рыдз-Смиглы всё, что они посчитают нужным, изредка заглядывая в свои блокноты, я аккуратно, чтобы никого не задеть, протиснулся к генералу Кутшебе.

— Пан генерал, поручик Домбровский! — Приложив два пальца к фуражке, поприветствовал его я.

— Не тянись. У нас тут рабочая атмосфера. Сам Маршал настоял. — Снисходительно сказал он. — Как дошли?

— Не без проблем, но в целом, нормально. Капитан Галецкий нормально довёл группу. — Коротко сообщил я.

— Как, Галецкий? — Удивлённо повёл бровью генерал Кутшеба.

— Буквально перед выдвижением прибыл курьер с пакетом от Маршала. Я был ранен во время авиационного налёта. — Спокойно сообщил я.

— Ясно. — Задумчиво кивнул генерал.

Не знаю почему, но мне кажется, что Кутшеба не был в курсе изменившихся планов маршала Рыдз-Смиглы, и от этого ему было совсем немного не по себе. Может быть у двух высокопоставленных офицеров есть какие-то особые дружеские отношения и Кутшебу расстроило, что… да всё что угодно его могло расстроить. Например, что маршал несмотря на возможную дружбу, сделал всё, чтобы протеже генерала облажался? Может такое быть? В теории — да. На практике — не знаю.

Долго размышлять на эти темы возможности мне не предоставили — моё внимание привлёк поручик-наблюдатель от Маршала и показал знаками, что нужно подойти поближе. Долго ждать я себя не заставил — буквально секунд через тридцать, вскинув два пальца к козырьку своей фуражки, докладываю:

— Пан маршал, поручик бронетанковых войск Домбровский, по вашему приказанию прибыл!

Пусть и немного, но всё-таки знакомый мне Рыдз-Смиглы, встретил меня на удивление доброжелательно. Даже улыбнулся, пусть едва заметно, краешком своих губ, но это не было оставлено незамеченным приближёнными маршала и окружающими нас офицерами из армии «Познань», что несколько повышало стоимость моих акций, как сказал бы какой-нибудь бизнесмен из века двадцать первого.

— Как вы сами оцениваете марш вашего сводного подразделения, поручик? — Голос первого человека в армии Польши буквально сочился теплотой.

— На три балла из пяти возможных, пан маршал! — Не задумываясь, отвечаю я, и, прежде, чем кто-то успевает мне задать какой-то вопрос, объясняю:

— Во время выдвижения к месту сосредоточения произошло несколько поломок техники, произошедших из-за неопытности обслуживающего и эксплуатирующего эту самую технику персонала. Несмотря на это, насколько мне известно, обнаружения противником удалось избежать…

Дождавшись кивка майора-наблюдателя из армии «Познань», я продолжил:

— Следовательно, задача была выполнена. В боевых условиях, вероятно, повреждённую технику пришлось бы бросить. Из-за этого, сам бы поставил оценку в три балла!

Первым засмеялся маршал Рыдз-Смиглы, следом за ним начал смеяться генерал Кутшеба, потом подхватили и остальные офицеры.

— Насмешил, поручик! — Через несколько минут сказал маршал. — Впервые вижу, чтобы офицер сам себе занижал оценки при проверках! Нет, вы видели? А в целом, это даже похвально. Этот молодой офицер честно указал на недочёты. Это нужно ценить!

Тут уж слово взял генерал Кутшеба:

— Других и не держим, пан маршал!

— Ладно, посмеялись, и хватит! — Радостное выражение с лица у Рыдз-Смиглы исчезло и на его месте появилось задумчивость. — Раз уж подразделение вёл капитан Галецкий, считаю, что он и должен руководить сводной группой во время этих учений. Поручик Домбровский же будет комментировать действия капитана и отвечать на возникающие вопросы. Все согласны?

Пожелавших высказаться против маршала, конечно же, не появилось.

Обсудив незначительные детали, и ответив на несколько вопросов, меня выпроводили из штабной палатки и отправили на наблюдательный пункт, откуда будет вестись наблюдение за происходящими действиями.

Что сказать? Подготовились паны офицеры неплохо, для наблюдения предполагалось использовать несколько стереотруб, мощные морские бинокли. Если, вдруг, кто-то из вышестоящего начальства, вдруг, устанет наблюдать за «войнушкой», он может отойти на несколько метров назад и окажется у настоящего шведского стола, заставленного различными закусками. Тут же, неподалёку, в белом переднике обнаружился немолодой усатый сержант, который дежурил возле небольшого мини бара, устроенного в теньке — подальше от жаркого июньского солнца.

Все сигналы предполагалось передавать по телефону, хотя на всякий случай, в нескольких метрах от наблюдательного пункта стоял и радио грузовик на базе новенького «Польского-Фиата».

Ещё через полчаса, когда к «представлению» всё было готово, а начальство пришло к выводу, что можно начинать, ко мне подбежал уже знакомый поручик из свиты маршала и коротко проинформировал:

— Три минуты до начала. Проверьте всё.

Мысленно поблагодарив, я направился к грузовику с радиостанцией. В будке сидела симпатичная молоденькая девушка с погонами капрала. Я даже мысленно заулыбался — уж очень этой блондинке шла военная форма. Ну а как иначе? Ведь связистка оказалась как две капли воды похожа на актрису из польского телесериала «4 танкиста и собака». Ну ту, на которой Янек потом женился. Помните, как её? Ну Марусей «Огонёк» ещё звали! А, вспомнил! Пола Ракса актрису звали!

Засмотревшись на девушку, я слегка подвис, чем явно вызвал у молоденькой радио телеграфистки смущение, о чём говорили едва заметные ямочки на щёчках.

— Пан Домбровский, начинайте! — Окликнул меня всё тот же поручик.

Я дёрнул плечами, повернул голову через левое плечо, и увидел столпившихся на наблюдательном пункте офицеров и генералов с маршалом.