Статский советник (Горчаков-5)

Глава 27

Лай собак раздавался чуть в стороне – и будто бы даже удалялся от того места, куда мы направились. Гижицкия чуть отстала, а я, признаться, поначалу и вовсе не заметил: слишком увлекся охотой. Егеря и свора гнали зайцев на выстрел, а мне оставалось только добраться до открытого места и нажать на спуск.

Заряженное дробью творение итальянских оружейников наверняка выплюнет достаточно свинца, чтобы даже не самый умелый стрелок не ушел без добычи.

Завидев впереди просвет между деревьями, я ускорил шаг. То ли заяц оказался слишком сообразительным и прытким, то ли подвели собаки и люди – погоня явно сворачивала дальше в лес. И я рисковал вместо верной мишени влепить оба патрона в траву или покачивающие кусты – да еще и с такого расстояния, что ушастый только посмеется вместо того, чтобы любезно предоставить свою тушку к обещанному герцогиней ужину.

Но сегодня удача явно оказалась не на моей стороне: продираясь сквозь густые заросли, я совсем перестал смотреть по сторонам и, выбравшись на край поляны, тут же полетел кубарем. Земля ушла из под ног, ствол ружья дернулся, как живой, впечатался в ключицу так, что потемнело в глазах, и через мгновение я врезался лопатками в землю. Которая, к счастью, оказалась достаточно мягкой из-за толстого слоя листьев – пахучих и влажных, явно залежавшихся еще с прошлого года.

– Merde… – простонал я на уже ставшем привычным французском наречии.

Меня угораздило свалиться в яму примерно в собственный рост глубиной. Причем наверняка искусственного происхождения, хоть и с уже изрядно осыпавшимися краями. Похоже, вырытую когда-то охотниками для животного куда крупнее зайца…

Наверное.

Впрочем, помощь не заставила себя ждать: стоило мне кое-как подняться на ноги, как наверху раздались легкие шаги. Я ожидал увидеть Гижицкую, которая должна была идти следом – но вместо нее надо мной склонилась ее светлость герцогиня.

Собственной персоной.

– Вижу, вы оказались в затруднительном положении, князь, – улыбнулась она, – не так ли?

– Пожалуй, – проворчал я, кое-как отряхивая с охотничьего костюма листья и налипшие комья земли. – Мне следовало быть осторожнее.

– Боюсь, в этом больше моей вины. Если бы я указала другую дорогу – вы уже наверняка обеспечили нам отличный ужин. – Герцогиня покачала головой. – Зато теперь мы сможем побеседовать… без посторонних.

После таких слов смотрящее прямо на меня дуло ружья выглядело почти угрожающе. В самом деле: отвести невесть откуда взявшегося русского дворянина подальше от чужих глаз, и там влепить ему в лоб заряд крупной дроби. А потом списать все на несчастный случай на охоте… или и вовсе сделать вид, что такого гостя в угодьях шато де ла Гранж и вовсе никогда не было.

И вряд ли хоть кто-то станет меня искать.

Но герцогиня держала оружие за приклад – да и не выглядела как человек, задумавший хладнокровное убийство. И наверняка могла бы придумать способ и получше – окажись у нее действительно желание от меня избавиться. Так что я вздохнул, схватился за протянутый ствол и полез наружу. Несмотря на хрупкое сложение, сил у ее светлости оказалось достаточно, и уже через несколько мгновений мы покинули место моего позора.

– Вижу, вы искали случая побеседовать со мной наедине. – Я закинул двустволку за спину. – Я и сам ждал этого разговора… и готовился, как мог.

– Вот как? – усмехнулась герцогиня. – И о чем же?..

– Для начала – вы должны знать, кто я такой… Помимо очевидного, разумеется. – Я опустил руку в карман. – Запомните, ваша светлость: все, что будет сегодня здесь сказано – до нужного времени останется в тайне. Мой император наделил меня особыми полномочиями. И любое мое слово – его слово.

Когда я протянул герцогине драгоценный подарок Павла, она от неожиданности даже закашлялась. Не знаю, стала ли ее светлость вглядываться в тонкое плетение, но даже без него тяжелый перстень с рубином и родовым гербом Романовых смотрелся достаточно убедительно. Даже какой-нибудь мелкий дворянин из местных наверняка бы сообразил, что подобное не раздают кому попало.

А уж особе из древней династии, уступающей титулом разве что принцу крови, уж точно полагалось знать, что судьба свела ее с носителем власти российского императора, который сам по себе не нуждался ни в делегациях, ни в доверительных письмах – вообще ни в чем… кроме собственного ума и воли. И мог принимать любые государственные решения. В рамках разумного, конечно же – впрочем, едва ли Павел доверил бы подобные полномочия глупцу или размазне.

Если бы я мог прочитать мысли герцогини – пожалуй, увидел бы что-то в этом роде.

– Признаться… признаться, я удивлена, князь, – наконец, проговорила ее светлость, возвращая мне перстень. – Вы известный человек, но такое… Вот уж не думала, что император наделить такой властью человека, который столь…

– Молод? – усмехнулся я. – Может быть, ваша светлость. Видимо, что-то мне удается заметно лучше охоты на зайцев. И вы вряд ли откажетесь от моего предложения.

– Любого другого человека на вашем месте я бы непременно назвала самонадеянным. – Герцогиня улыбнулась одними уголками губ. – Но вы явно не из тех, кто начинает болтать, не подумав.

– Именно так, ваша светлость. – Я чуть склонил голову. – Но для начала – позвольте спросить: сколько Одаренных и вооруженных людей вы сможете собрать здесь, в Лотарингии? Мне прекрасно известно, что немало молодых мужчин забрали вербовщики из Вены. Но я также знаю, – Я скосился в сторону шато, где у двери молчаливой тенью застыл Жерар, – что многие в этих местах не рвутся служить в армии Рейха и умирать за канцлера Каприви. Зато с радостью возьмутся за оружие, чтобы…

– Сколько я смогу собрать? – нахмурилась герцогиня. – Полагаю, достаточно, князь. Но какое это отношение имеет?..

– Нескольких сотен хватит, чтобы сбросить власть Рейха по эту сторону Мозеля. – Я на всякий случай чуть понизил голос и огляделся по сторонам. – Не нужна большая армия – достаточно несколько легких отрядов с сильными Одаренными, и мы сможем занять и Мец, и Нанси, и даже Страсбург. Сейчас основные силы канцлера сосредоточены под Варшавой, а у наместника вряд ли найдутся панцеры или аэропланы.

– Может, и так, князь. – Герцогиня тоже заговорила тише. – Но бросить вызов германской военной машине, имея лишь горстку храбрецов?.. У моего народа отважные сердца истинных сынов Франции, и все же без помощи Жозефа Бонапарта мы будем сломлены меньше, чем за месяц… Я не сомневаюсь, что с вашим талантом мы сможем занять несколько городов – но что будет потом, когда Каприви направит сюда хотя бы десятую часть своей армии?

– Мне известно, что император Жозеф не отличается решительностью, – кивнул я. – И именно поэтому Каприви ничуть его не боится – и оставил западные границы Рейха почти без защиты. У нас будет достаточно времени проявить себя. Союз Российской Империи и герцогств Лотарингии и Эльзаса, заключенный по всем правилам и подкрепленный договором, придаст выступлению нужный вес. Вряд ли Париж сможет не обратить внимания на подобное.

– Это верно. – Герцогиня чуть замедлила шаг. – Но я бы не стала рассчитывать на поддержку Жозефа. Он слишком осторожен и вряд ли пожелает…

– Не сомневаюсь. – Я пожал плечами. – Но разве желания одного человека имеют значения, когда речь идет о воле народа? Если мы ударим под французским флагом – у Жозефа не будет выбора.

Самый крупный козырь я приберег под конец – и он сыграл, как надо. Герцогиня молчала так долго, что я успел даже устать ожидать ее ответа – но потом все-таки заговорила.

– Что ж… Я впечатлена, князь, – произнесла она. – Ваша затея смелее и безумнее любой, что я могла бы предложить.

– Безумные затеи – это как раз то, что мне обычно удается неплохо. – Я осторожно взял ее светлость под локоть. – Если мы победим – нас назовут героями и освободителями.

– А если проиграем – повесят, как мятежников, – вздохнула герцогиня. – А Жозеф не скажет и слова в нашу защиту.

– Значит, нам всего-то и нужно не проиграть. И когда мы принесем французскому императору Лотарингию, Эльзас и союз с Российской Империей… – Я покачал головой. – Нет, ваша светлость, от таких подарков не отказывается. Может, Жозеф и не самый мужественный из европейских монархов – но он не идиот.

Я вложил в свои слова всю уверенность, которая была… И даже ту, которой не было. Конечно, ничто не могло гарантировать герцогине ни поддержку парижского двора, ни успеха безумной операции. Я представления не имел, какими военными силами на самом деле обладает Рейх на западных границах, и сможем ли мы собрать достаточно людей, чтобы занять хотя бы соседний Мец, не говоря уже о резиденции наместника в Страсбурге.

Зато был точно уверен, что второй фронт здесь, в Лотарингии, непременно сыграет на руку защитникам Варшавы и всей российской армии. А уже если получится сработать чисто и закончить дело союзом с Жозефом Бонапартом и полноценным наступлением на Штутгарт, германскому канцлеру точно придется несладко.

И тогда очередным орденом Павел точно не отделается.

– Вы немыслимо самонадеянны, князь, – наконец, отозвалась герцогиня. – Даже если у нас получиться – не хотелось бы мне оказаться той, кто поставил в безвыходное положение самого французского императора. Жозеф не злопамятный человек, но подобное он едва ли простит.

– Победителей не судят, ваша светлость. Если мы назовем присоединения Лотарингии и Эльзаса заслугой Жозефа – он скорее сам в это поверит, чем станет искать причины для мести. Да и к тому же – разве у вас здесь не говорят: – Я легонько сжал руку герцогини. – Кто не рискует – тот не пьет шампанское?

Ее светлость не ответила, но я уже понял: этот камешек угодил точно в цель. Вряд ли она – впрочем, как и вся местная знать последнюю сотню лет – не мечтала утереть нос наместнику в Страсбурге, вырваться из-под железной пяты Рейха и вернуть власть, когда-то принадлежавшую могущественному роду герцогов Лотарингских и Эльзасских.

– Вы даже не можете представить, какую надежду принесли нам, князь, – тихо проговорила герцогиня. – Но такое решение… Я едва ли имею право принимать его в одиночку. Вы должны понять…

– Я понимаю, ваша светлость. Ваш долг – в первую очередь все обдумать. – Я остановился и осторожно развернулся герцогиню лицом к себе. – Но умоляю вас – не думайте слишком долго.

Я хотел добавить еще что-нибудь убедительное, на так и не успел. Откуда-то издалека раздался шум. Громкая беспорядочная пальба, которую понемногу заглушало мерное стрекотание. Не слишком-то похожее на звуки охоты – да и доносилось оно совсем не с той стороны, куда ушла погоня.

И я что-то не припоминал, чтобы хоть где-то на зайцев охотились с пулеметом.