Ревизор: возвращение в СССР

Вася-негр ушёл. Мы с Иваном тоже засобирались. Когда мы вышли, я спросил его:

— А что мы сразу с ним не пошли?

— Домой ко мне зайти надо, — ответил Иван.

— Зачем, за сыром? — предположил я. — Можно без него обойтись. Там у Цушко на подоконнике целый бакалейный отдел.

— Не за сыром, — уклончиво ответил Иван.

Я не стал настаивать, придёт время, объяснит.

— Давай зайдём ко мне тоже, — попросил я. — Я только на час дома отпросился. Бабушка с матерью за меня волнуются. Тебя увидят, отпустят. А без тебя могут не отпустить.

— Ну, хорошо, зайдём, — согласился Иван.

— У тебя фонарь есть?

— Есть где-то.

— Давай я наш возьму. Кстати, а ты что, получается, про Васю не знал, что он подставной? Чудно получается — как в таком небольшом городе негра-милиционера никто раньше не заметил!

— Так его тут и не было еще несколько недель назад, явно перевели откуда-то, — пожал плечами Иван, — и не обязаны они меня были в такие дела посвящать, не мое это дело. Вернее, раньше было не мое, пока Вероника в неприятности не встряла.

Мы подошли к моему дому. В кухне горел свет. Я почему-то вспомнил про Пашкину покойную собаку.

— Вань, а ты слышал, что с моей собакой перед Новым годом случилось?

— Нет. А что с ней?

— Погибла каким-то неестественным образом. Славка её повисшей на заборе нашёл. Голова между штакетинами застряла.

— Ничего себе. Как это её угораздило?

— Вот и я не знаю.

Мы вошли в хату. Раздеваться, разуваться не стали. Только заглянули. Иван поздоровался, а я попросил у бабули фонарик и пообещал вернуться ещё через час.

Мы беспрепятственно покинули дом, моя хитрость с Иваном сработала. Бабушка даже не спросила, куда мы собрались.

Мы пошли к Ивану домой. У него тоже горел свет, но меня он приглашать в дом не стал, попросил подождать у калитки. Вскоре он вернулся, и мы пошли на базу.

— Я не знаю, — сказал Иван на ходу, — решат ли в ОБХСС так скрупулёзно копать под Цушко, как ты сегодня предлагал. Но, если документы нам удастся испортить, у него появится шанс отмазаться.

Я взглянул на Ивана, не понимая, к чему он клонит.

— С волками жить, по волчьи выть, — сказал задетый за живое Иван. — Дед Вероникин дал кое-что. Оставим в кабинете у этого упыря. Я ему не прощу, что Веронике хотел жизнь испортить. За все ответит.

— Что там тебе дед дал? — напрягся я. — Взрывчатку, что ли?

Иван взглянул на меня, как будто первый раз увидел.

— А это идея, — сказал он, усмехнувшись. — Нет, не взрывчатка. Всего лишь наган и пяток патронов.

— Зачем? — не понял я. — Под статью за хранение подвести его хотите?

— С такого он никак не соскочит, — зло проговорил Иван. Видно было, что он пошел на принцип и переубедить его не удастся.

— Ну, я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — сказал ему я. — Главное, своих пальцев не оставь.

— За кого ты меня держишь? Естественно, не оставлю. Протерли все, и даже перчатки вот взял.

— Это правильно.

Дальше мы шли молча, каждый думал о своём. Вскоре мы подошли к единственному освещённому окну базы и постучали. Вася почти сразу выглянул и открыл нам входную дверь.

— Кабинет Цушко заперт? — спросил Иван Васю.

— Да, вот ключ, — Вася вытащил из стола при входе ключ, к которому скрученным бинтом был привязан многократно сложенный тетрадный листок с надписью «каб.13».

Иван взял ключ, и я сразу повёл его в кабинет Цушко. Окно кабинета выходило на железную дорогу.

— Будем свет включать? — спросил я Ивана.

— Не стоит.

Я включил фонарик.

— Вон в том ящике у Цушко бар, — подсветил я фонариком нужную дверцу, — там же он деньги держит. Было бы логично туда же оружие подложить.

— Патроны отдельно положить надо, — сказал Иван. — Хорошо бы приклеить их куда-то. Так, чтобы и не на виду, и чтобы нашли при обыске быстро и наверняка. Найдут патроны, будут тщательнее искать, найдут наган.

— Клей, вон, на окне стоит, — подсветил я подоконник. — А бумагу я сейчас принесу.

— Перчатку возьми.

— Точно. Вторую тоже давай.

Я надел перчатки, взял фонарь и пошёл к своему рабочему месту. Снял с ящика с упакованным сахаром мешки, выбрал из середины стопки росбакалеевский пакет в надежде, что не заляпал его, когда прятал от проверяющих из Брянска. Положил всё обратно и вернулся в кабинет Цушко. Соблюдая предосторожность, положил пакет на подоконник. Вернул Ивану перчатки. Он надел их, взял пакет.

— О, то, что надо. — обрадовался он, положил в пакет патроны, густо смазал клеем одну сторону пакета и прилепил к обратной стороне столешницы рабочего стола Цушко.

— Да кто ж там искать–то будет? — удивился я.

— Ты ничего не понимаешь, — всё должно быть под руками. — И оружие, и патроны к нему. Куда, ты говорил, спрятать наган лучше?

— Вон за спиной у него, как раз, шкафчик с бутылками.

— Посвети, — попросил Иван.

Он открыл дверцу. Нашему взору предстали причудливые бутылки. Я с интересом разглядывал их. Армянский коньяк, Джин капитанский, ликёр Шартрез, Ром советский и даже Советский виски. Я и знать не знал, что в СССР всё это выпускалось.

Ещё там лежала начатая коробка зефира в шоколаде. Несколько купюр по рублю, по три. Больших денег не было.

— Странно. Это же торговая база. Должны быть деньги, — сказал я оглядываясь. — Ты видишь где-нибудь сейф?

— В шкафу каком-нибудь, небось, маленький сейф спрятал, — предположил Иван.

— А посмотри, ты в перчатках, — попросил я, — что в коробке зефирной?