Вестник в старом мире

Глава 2

Деньги. Одни умные люди говорят: если проблему можно решить деньгами, то это не проблема, а расходы. Вадим же располагал приличными средствами только по меркам золотой молодежи. Хорошее начало, но не серьезное для целей молодого дворянина.

Всю западную часть Оренбурга покрывали рынки. Сотни деревянных прилавков рядом с Гостиным двором собирали торговцев с ближнего востока и окрестностей Урала. В трех верстах от города находился меновой двор, где торговали бартером, обменивая богатства юга, на причуды севера.

Вадим выехал рано утром на карете, сменив дома костюм и прихватив с собой Ефима. Денщик знал несколько языков ближайших казахов и безропотно согласился ехать, потирая сонные глаза.

— Еще раз, что он от меня хочет? — Вадим стоял перед низкорослым старичком, одетым в зеленый халат. Он щурился раскосыми глазами и поглаживал длинный черный ус. Старичок сам подскочил и потащил приехавшего на рынок Вадима к своей лавке, развернутой прямо с фургона.

— Простите вашеблагородь, у него какой-то неправильный слог, — Ефим переводил для Вадима слова торговца.

— Уважаемый, рубль за метр это слишком дорого, мне дешевле самому съездить в китай и боем взять десяток ферм шелкопрядов, — Вадим посмотрел на тормозящего Ефима, — Так и переведи.

— Торговец говорит, что если бы ему давали золотой, за каждый раз, когда покупатели грозились взять боем его добро, то он бы уже стал императором Поднебесной.

— Ефим, а с чего ты взял, что наш уважаемый торговец казах?

Денщик только открыл рот, не признаваться же ему что он различает их только по языку.

— Уважаемый, вы из какой части китая? — на мандаринском спросил Вадим.

Выходец из крепостной семьи и верный слуга рода Беркутовых Ефимка, а в старости лет Ефим Прокофьевич не упал на месте, только от мысли, что стоит рядом с господином.

Выходец из древнего рода по имени Ли Си Цин не упал на месте, только от мысли, что стоит перед северными варварами. Пусть и хорошо одетыми.

— Вы не знаете мандаринского? — Вадим досадливо протер пенсне.

— Знаю, а откуда вы досточтимый господин? — усомнился Ли.

— Русский я, вы все правильно поняли, просто душа близка к культуре востока, вот и приобщаюсь. Так что насчёт щелка?

— Как я сказал вашему слуге, здесь у меня немного товара, ваши власти не дают торговать без разрешения. Так что отдам пятьдесят метров за пятьдесят рублей.

— А если я захочу у вас купить весь? — Вадим принюхался к ветру, не пахнет ли деньгами.

— Пять тысяч, — заявил дитя Поднебесной и стал нервно перебирать пальцами в рукавах халата.

— Тысяча и разрешение.

— Да вы же меня без товара в этом году оставите! Что я буду со слугами делать? Их семьи рассчитывают на меня. Вы режете без ножа.

— А что поделать? Без разрешения будете обменивать свой шелк на наш мех? А так поедете домой с гостинцами и разрешением, привезете больше товара в следующем году.

— Три тысячи! И разрешение. Пожалейте мою маленькую деревню. Мы в этом году ждем сто первенцев и каждому нужно помочь, — Ли перевел дыхание и продолжил, — после ужасного пожара.

— Полторы тысячи, разрешение и я заплачу налог за сделку.

— Эх, бедствовать моей деревне. Две с половиной тысячи, налог и разрешение.

Вадим задумался.

— А что вы хотите купить в Империи? Я слышал, у вас сейчас война с Англичанами, — китаец от вопроса не дрогнул, но чертики в глазах заплясали.

— У вас недавно закончился поход, мы бы хотели купить некоторые трофеи.

— Две тысячи это винтовок триста. Плюс боезапас.

— Уж порох в Китае умеют делать. Больше купить не можем, но хоть что-то, — развел руками погрустневший Ли.

— Хорошо, подготовьте товар, а я пошел к губернатору, — Вадим лукавил, но в глазах гостя Российской Империи он должен выглядеть достойно.

— Эх, будет голодать моя деревня, а матери проклянут меня, но я согласен, если вы все сделаете, — Ли протянул руку, и Вадим ее пожал.

— Ефим, подними челюсть и поехали, — Вадим зашагал к карете на выходе с рынка.

Атаман Марченко, он же полковник Афанасий Миронович, сидел за столом и разбирал документы, когда постучались в дверь кабинета.

— Кто там? — поднял Афанасий Миронович уставший взгляд на скрипнувшую дверь.

В темном проходе в коридор стоял бледный поручик Беркутов с остекленевшим взглядом и чуть синеватыми губами. Афанасий от удивления выронил перо, залив чернилами бумагу.

— У меня к вам последняя просьба, — сказал Вадим с хрипотцой, — Разрешите войти?

Афанасий скользнул под стол и перекрестился. Тогда в степи, в отличии от нерадивого Ефима, он сразу понял, что подпоручика не спасти. А как Вадим пришел ночью к их костру, не мог спокойно уснуть. Поговорить же самому с подпоручиком у Марченко не находилось смелости.

— От туда спрашивай, — прохрипел Афанасий, горло предательски сжало.

— Будет неудобно, — Вадим посмотрел на порог двери.

— Вы, вурдалаки, без разрешения не зайдете! — победоносно вылез из-под стола Афанасий.

— А еще чеснока боимся и высшее начальство, да-да, знаем, — сказал Вадим и зашел в кабинет, — Я собственно, хотел просить увольнения со службы, по причине здоровья.

Сказал он и распахнул рубашку, показывая огромный шрам под сердцем. Немаленький и аккуратный, который видела Анна накануне.

— Будет тебе увольнение, только не подходи, — взмолился Афанасий.

— Хорошо, тогда следующий вопрос, мне сказали, что губернатор уехал и его заменяет некий полковник Марченко, можно поздравить вас с повышением?

— Можно, — неуверенно ответил Афанасий, — а зачем тебе губернатор?

— Да хотел разрешение на торговлю в городе просить для одного гостя и верного союзника Российской Империи.

— Будет, но налог за торговлю уплатить придется.

— Уплатим, — Вадим облизнул бледным языком губы, — А как так получилось, что одни потеряв полсотни теряют и голову, а другие растут в звании?

— Так, батюшка ваш, как узнал, что вы живы, так и похлопотал сразу. Неудачу за поход на прошлого полковника и свалили, — даже растерянно пожал плечами Афанасий.

— Тогда перейдем и к третьему вопросу, после которого я перестану вас беспокоить.

— Хорошо, — Афанасий не собирался признаваться этой ожившей нечисти о своем беспокойном сне. Собственно поэтому он всю ночь здесь и проработал.

— У меня для вас срочный приказ, избавить оружейные склады от старых ружей! — прогресел Вадим и положил на стол перед Афанасием толстый конверт. Марченко взглянул внутрь: толстенькая пачка ассигнаций, мягко намекала на срочность приказа.

— Да вы нечисть, совсем обнаглели, — протянул Марченко, пересчитывая сумму.

— Там банковских печатей на целых две тысячи рублей, — заявила обнаглевшая нечисть, по имени Вадим, — Напишете в отчете, что мыши погрызли.

— Летучие, ага, — Марченко поднял залитый чернилами лист со стола, — Будут тебе ружья, только уходи.

— И разрешение.

— И разрешение, — добавил уставший Афанасий, старательно выводя пером приказ, дыхнул на печать и оставил синего двуглавого орла на обоих документах. Как дверь за незваным поручиком закрылась, Афанасий перекрестился.

У выхода из канцелярии Вадима ждала карета с Ефимом.

— Воды.

— Сейчас вашблогородь, — Ефим передал флягу.

Вадим промочил горло и принялся смывать белилы с лица и сажу с губ. Маскарад сработал на отлично.

— Теперь к оружейникам и на рынок, пока китаец не сбежал или Марченко не передумал.

Везти ружья под открытым воздухом Вадим не стал, поэтому за скромную плату у сговорчивого адъютанта купил повозки чехлы еще за двадцать рублей.

Ли ждал эпатажного русского знавшего новомодный в китае пекинский мандаринский у своего фургона.

— Уважаемый Ли, на выходе с рынка вас ждут телеги с ружьями, — Вадим сразу начал с дела, — А вот разрешение на торговлю под подписью помощника губернатора временно исполняющего его обязанности Марченко.

— Знаю это имя, занятой человек, меня к нему не пустили, — пожаловался Ли, пока они шли к ружьям.

Старые гладкоствольные семилинейные ударно-кремневые ружья образца двадцать восьмого года стали для китайца открытием. Особенно когда один из его слуг покрепче и повыше приложился к прикладу и утвердительно кивнул.

— Вы сдержали свое слово, я буду рад встретиться с вами в следующем году, — Ли Си Цин передал Вадиму десяток груженых шелковой тканью и прядью фургонов.

— Прядь? — уточнил Вадим.

— Это жест дружбы, — скромно улыбнулся Ли, — я вижу Ва Дим, что вы уважаемый человек, хоть и очень молодой.

— Вы думаете, что это не последняя война с Британией и Францией? — догадался Вадим.

— И еще очень мудрый. У меня есть богатства помимо шелка, если вы сможете добыть больше оружия.

— Тогда через год увидимся здесь. И возьмите побольше слуг, на дорогах бывает опасно, — предупредил Вадим, прежде чем пойти дальше по рынку. Для задумки он купил шерстяную и льняную пряжу, обеднев еще на две тысячи. Время перескочило обед, и в животе Ефима, сопровождавшего своего господина заурчало под мундиром.

— Сейчас пойдем обедать. И Ефим, ты как, хочешь дальше оставаться в армии? Я уволился.

— Куда вы вашблогородь, туда и я. Сегодня же подам прошение об увольнении, — свой военный срок он давно отслужил и оставался на службе, чтобы сначала по просьбе Бориса Владимировича, а после уже и по собственной любви присматривать за одним молодым офицером.

— Тогда держи десятку и собирайся в дорогу. Поедем в столицу, — Вадим вручил монету Ефиму. На пожилом лице с морщинами засияла добрая улыбка.

— Это спасибо, дочкам оставлю, у меня к дороге все готово.

— Это откуда ты заранее узнал?

— Так, я же с пониманием, не по нутру вам эта служба, вы волю любите, — подумал и добавил Ефим, — толькость последние дни совсем молчаливы.

— Рана, — Вадим положил руку на фрак, туда где у него был шрам.

— Вы так и не показали.

— Уже зажила, но ноет, перед дождем.

Купленные ткани грузили на склад Беркутова старшего. Стоять фургонам предстояло недолго, через пару дней Вадим собрался уезжать, следом пойдет и караван с товаром. Но сперва он решил собрать друзей. Собрать их после посиделок оказалось проблемно. Максим уехал проверять возвращенное родительское поместье, пока Василий сидел в обнимку с кувшином огуречного рассола и распускал слюни. Поэтому договорились послезавтра собраться в салоне Аннет.

Дома отец, конечно поворчал на счет занятого склада, но покупки одобрил и передал Вадиму связку писем от управляющей Гертруды Реймах, орусишившуюся немку из Баварии.

Бедная женщина жаловалась на основную проблему портного мастерства: долги клиентов. Модные дома не только Петербурга, но и всей Европы держались на плечах платежеспособных клиентов. Купленному же когда-то ателье не хватало и этого. Последние пять лет он нес одни убытки. Борис Владимирович и рад помочь, но дела удерживали его в Оренбурге, поэтому он собирался продать ателье, а тут буйному сыну такой подарок.

Отложив последнее письмо, Вадим взял чернила и написал ответ. Курьер доберется до Петрограда раньше, и уже по дороге Вадим получит ответ. Еще одно письмо он написал с абстрактным назначением на дальний восток империи, для восточного друга.