Чемпион 2

Старый следак взял лист, и не отходя от кассы замалевал что-то на листе, вернув его обратно Казанове.

— Стесняюсь спросить, ваши свидетели тоже подтвердят, что я один был или вы также их показания потом отредактируете? — осведомился Пельмень с любопытством наблюдая за происходящим на его глазах лютым беспределом ментов. — Вы вроде как недавно про лжесвидетельствование меня предупреждали, майор, не? Это типа когда в показаниях навяливаваешь и за это ответственность наступает…

Вениамин Юрьевич не ответил, делая вид, что не слышит и занят протоколом. Казанова не отреагировал тоже, но снова перечитал лист и положил его на стол.

— Честно, херня Веня, встрянешь на пустом месте под замес, — резюмировал оперок и добавил уже чуть тише— Шито белыми нитками все. Оно тебе действительно надо перед пенсией?

Так то Пельмень не был замечен за тем, что в уши долбится, поэтому последние слова услышал.

Майор Слабодрыщенко тяжело дыша стиснул лист протокола допроса, скомкал со злостью, ну и бросил его в мусорное ведро под столом.

— Понятно.

— А от хозяина пункта приема у тебя есть заява? — уточнил Казанова. — Можно от неё дело шить.

— Ты пошутил? Он рецидивист! — покачал головой майор. — Он скорее сдохнет, чем заяву станет писать, это у них западло, сам знаешь. Да и вообще, походу этот старый козел на лапу взял в качестве компенсации от Тимофеева… короче его вон наши ребята привезли следом — че то набедокурил, кажется Козодоеву подсрачник дал.

— Митьке? — Казанова заржал.

— А кому? Когда тот ему предложил заявление написать, представляешь?

Оперок кивнул на Пельменя.

— С этим то молодцем, что будешь делать?

— Да… — Слабодрыщенко в сердцах махнул рукой. — Пропади оно все пропадом. Раз Хренов такой умный, хай сам с ним разбирается. Достали все меня! Не отдел, а шарашкина контора.

— Ты чайку попей, Веня, завёлся прям.

— Ну так беспредел же!

— Ну ты в отделе тридцать лет пашешь, а все привыкнуть не можешь.

— Так раньше такого не было!

Однако к совету Казановы майор Слабодрыщенко таки прислушался.

— Где кипятильник?

— В розетке, — оперок кивнул на розетку у батареи.

Вениамин Юрьевич подошёл к столу, сделал себе чаю в том же формате, что и опер — сыпанув в стакан чайные опилки (только не из целлофанового пакета, а из газетки) и налив воды из графина, воткнул кипятильник в стакан.

Раздался звонок — трезвонил телефон на рабочем столе опера.

— Какого хрена кому надо? — недовольно забухтел следак и оглядывая лежащие на батарее и на полу документы, залитые чаем, запричитал. — Свинарник какой-то устроили…

Казанова, заслышав телефон, мигом подобрался, опустил ноги со стола, снял трубку и поднёс к уху динамик с серьёзным выражением лица.

— Слушаю, оперуполномоченный…

Не договорил.

Потому как из динамика что-то затараторили. Что именно было не разобрать, зато Пельмень видел, как изменился в лице оперок. Побледнел будто бы. Выслушав, выдал короткое «адрес» и потом следом — «выезжаю» и тотчас положил трубку.

Сам вскочил. Зыркнул на Пельменя, хмурый такой. И двинулся решительно к выходу, ничего не говоря.

— Ты куда собрался? — спросил Вениамин Юрьевич вслед, у которого заварился чай.

— В Нахаловке кого то из цыган грохнули, — бросил на ходу Казанова и вышел из кабинета. — Застрелили.

— Ясно… начинается, мля.

Следак почесал макушку. С минуту майор Слабодрыщенко посидел над новым листом протокола допроса, процеживая чай, а потом скомкал листок и выкинул.

— На хер уже вали, Пельмененко, — буркнул он.

— Я свободен? Так может снимите браслеты? — осведомился Пельмень, не до конца веря в происходящее.

— Ох…

Слабодрыщенко поднялся, расстегнул наручники.

— Давай шуруй, свободен он, уши чистить нужно, — старый майор замахал рукой, делая смахивающие движения. — Да будь моя воля поехал бы один на малолетку, а другой на строгий режим…

Пельмень поднялся, пожал плечами И зачапал к выходу на полном ходу, пока следак не передумал. Слава богу, что воли следака в этом деле оказалось недостаточно. Вениамин Юрьевич все ещё продолжал бурчать за его спиной:

— Идиоты, блядь, круглые дебилы! Спокойно на пенсию выйти не дают! Вот правда что не ментовка, а мусарня.

Саня уже не видел, как следак достал из ящика стола пузырь водки, вылил чай из него прямо в мусорное ведро, а вместо налил себе в стакан горячительного.

Граммов сто.

И хлопнул.

— Ой хорошо…

Так то работа у следователя непростая.

Надо как-то прорабатывать стресс.

Вениамин Юрьевич потянулся к новой папке, дабы начать работу со следующим делом.