Оябун. Том 2

* * *

В Лафорет Харадзюку подъехали за пятнадцать минут до назначенного срока. Я полюбовался собственной рожей, которая на постере до сих пор болтается, хмыкнул:

— Странно. Мне казалось — должно уже было примелькаться.

— Там на первом этаже поставили два стеклянных куба для голосования: «оставить или снять», господин. Можете посмотреть на результат, — тут же сообщила все знающий секретарь.

— Диллема. Если я суну бумажку в тот, где «убрать», как народ это оценит?

— Боюсь, обидятся.

Постер Азэми Абэ заметила, с оригиналом сравнила, но промолчала. Зато я смог оценить кубики стеклянные и наполнение. В «казнить» валялось от силы двадцать бумажек, сиротливо болтаясь на самом дне. А в «пусть висит и мучается» — кубик был забит до половины. Дикие люди. И охота им на пижона с катаной любоваться.

На входе в магазин встречала хозяйка, Рей Кавакубо. За спиной через секунду материализовались помощница Хиро Симидзу и фотограф. Парня я вспомнил — он раньше был на вторых ролях. Видимо, смог максимально полно и быстро реализовать все хотелки хозяйки без препирательств, вот она его и повысила. Главное — со мной он не собачился, в отличие от бывшего повелителя объективов. Тому мне иногда хотелось в репу засадить от избытка чувств.

Я познакомил прибывших, затем пристроился рядом с подругой и передал бразды правления более ответственным людям. Привез? Да. Вот. Дальше уже сами. Единственное, успел шепнуть фотографу:

— Любые фото Абэ-сан вместе с Кудо-сан — мне на флэшку. Ни в какие каталоги включать нельзя.

Посмотрев, как набежавшие продавцы и разнокалиберные стилисты уволокли остальных внутрь магазина, Хиро Симидзу спросила:

— Вроде две девушки-модели обещал. И обе уже здесь.

— Это — акула корпоративного управления. Она в зародыше уничтожает любые души прекрасные порывы и все переводит в дебит-кредит… Эта дама — сопровождает Кудо-сан в туре и следит за порядком. В том числе в финансовой сфере.

— Красивая сопровождающая.

— Что поделаешь, музыкальный бизнес накладывает ограничения. Гламур, понты, выпивка и толпы безмозглых персонажей, сосущие чужие деньги. Все, как обычно… Кстати, не хочешь завтра сходить в театр? Дают новую пьесу — переработка кабуки с новыми элементами. Так и куклы, и балет, и еще что-то непонятное.

— Где показывают?

— В Новом Национальном театре Токио. Начало в восемь. Сокращенная версия, двухчасовая.

— А оригинал?

— Вроде пять. Но я бы на такое мучение и приглашать не стал.

Хихикая, добираемся до угла, где уже все залито светом софитов. Сбоку вереница вешалок с приготовленными костюмами. Две кинозвездочки из моего фильма щеголяют в нарядах «а-ля японские гангстеры из Чикаго». Должно выглядеть шокирующе для местной публики. Это школьницам прощают любые косплеи. А появись молодая женщина в столь фривольном виде на улице — соберется куча старперов и будет неодобрительно бухтеть. Но вряд ли каталог пойдет на местный рынок. А для западников такие нуар-закидоны — удар прямо в сердце. И затем по кошельку, когда «итого» мелким шрифтом внизу.

Я успеваю оценить деловую суету, выхватываю с ближайшего столика бутылку минералки, сгребаю один из раскладных стульев и сажусь подальше. Моя задача — изображать немой укор и молчаливым присутствием подгонять текущий процесс. Потому что я в самом деле хочу к десяти вечера закончить. А то дай волю творческим людям, они до утра будут ракурсы перебирать.

Только-только с комфортом устроился, подошла дизайнер. Отсалютовав бокалом с соком, Рей Кавакубо произнесла:

— А твой друг старше, чем я думала.

— Это он просто не выспался. Тащить на себе тур по Ниппон — не так-то легко.

— Вот именно. Взгляд у него уставшего человека. Обычно ко мне приходят такие же люди, кого жена выдернула после совещания директоров. Очень похоже.

— Ему еще полтора месяца продержаться, потом я заставлю неделю отмокать в онсэн: горячая минеральная вода, гейши и массаж с утра до вечера… Кстати, хочу спросить, Кавакубо-сан. А почему вы мое фото с фасада не хотите снимать? Времени уже много прошло, как эпатировали публику.

— Потому что у меня лежат листочки для опроса и треть новых клиентов ставит галочку, что зашли ко мне после того, как полюбовались изображением популярного молодого человека с катаной в руках.

— Где я и где популярность?

— А еще ко мне подходили пара знакомых и спрашивали, на каких вечеринках тебя можно познакомить с дочерьми… Как ты говоришь? Токио — одна большая деревня?

— Именно так. На одном краю чихнешь, на другом тут же обсуждают, чем ты занят.

В Ниппон с этим забавно. Никто не скажет в ответ «будь здоров». Наоборот — постараются у друзей узнать, не подцепил ли ты какую-нибудь заразу. Заодно перемоют кости, вспомнят все, что накопилось за эти годы и переключатся на других людей.

Но мне только знакомств еще не хватает с «лучшими представителями богемы». Скорее всего — там паучатник, как и в любой гламурной сфере.

— Вы подругам можете передать, что им придется занять очередь за другими мамами и папами. Не только у них дочери на выданье.

— И за кем занимать?

— Дайте вспомнить… Значит: Тайра, Минамото, Фудзивара и Абэ. Это из тех, кто уже какие-то планы строит. Может, еще найдутся, но я пока пытаюсь между чужими интересами проскальзывать.

Кивнув, женщина ушла обратно — руководить процессом. Я же только через пять минут сообразил, что она все приняла за чистую монету. Хотя — может и просто списала на подростковую наглость и бахвальство. Чтобы какому-то пацану уделяли внимание старейшие и главнейшие кланы Ниппон? Расскажите еще раз, я посмеюсь над этим анекдотом. Поэтому я допил минералку и задремал. Не только у друга был тяжелый день. Надо урвать часик-другой, пока есть возможность.