Мать Печора

8

В ту пору, в девятьсот двадцать пятом году, кулаки снова в силу пошли, снова ожили. И рыбу опять скупать стали, и пушнину. Снова ижемские купцы в Оксине свою торговлю открыли. Никифор и Петр Сумароковы тоже покупать да продавать стали. Муж и рыбу им сдавал и песцов сбывал.

Песцов у нас и в капканы добывали, и на ружье в тундре брали, и загоны устраивали, и норы откапывали. Фома каждый год норы копал. Отыщет их в тундре в какой-нибудь сопке, собака скажет ему, есть ли там песцовое гнездо, и начинает он копать. Докопается до самого гнезда, а там щенки песцовые забились, а иногда и взрослые попадались.

Дома муж растил песцов в конюшне. К зиме они вырастут, побелеют. На день мы выводим их на цепочках и перед окошком держим. А осенью пойдет муж на путину — с собой их берет: там и сохраннее, и кормить есть чем.

Муж знал, в какое время и у какого места песцы бывают, и никто веснами столько песцов в норах не добывал, сколько он. Растил молодых да кулаку Полинарьичу продавал. Да и от других мужиков текла к кулакам добыча. И пушнина и рыба опять у них в руках.

На кулаков глядя, захотелось порасшириться кое-кому из наших мужиков. Сосед Иван Коротаев придумал самогон продавать. Водки тогда у нас не было, ему и на руку.

Приходит однажды Павлик и говорит:

— Мама, мне сегодня Федя что показал. У них на чердаке стоит печка сложена, чугун в нее вмазан, с оружейным дулом, а из дула водичка каплет. Попробовал я — горька, дух невкусный. И Федя сказывал, что эту водичку самогонкой зовут.

Немного прошло времени, нанял Иван плотников, дом стал строить. Потом пьяный хвастался:

— Не умеют люди жить! Я вот один мешок муки истравил, а дом выстроил.

Потом у Ивана и работники появились. Всю жизнь он в людях, как и мы, ходил, а тут вдруг самого на чужой труд потянуло.

Слышим, что он и ненцев самогонкой стал подпаивать.

Приезжает как-то к нам из Виски начальник милиции. Остановился у нас. Мужа дома не было, он и спрашивает меня:

— Здесь кто-то самогонку гонит?

Ну и рассказала я ему, как Павлика коротаевский мальчишка на чердак водил. Только просила мужу не говорить. Начальник хитрый был. В тот вечер он вернулся в Оксино, а на другой день и нагрянул. Сразу с саней да к Коротаеву. На теплую самогонку и набрел. Оштрафовали тогда Ивана, отбили охоту против закона идти.