Уральский самоцвет

Ничья с шахматным «богом»

Пассажиры скорого поезда Челябинск — Москва, проходя мимо раскрытой двери одного из купе плацкартного жесткого вагона, невольно задерживались на минуту, чтобы взглянуть на необычное зрелище. А двое самых решительных, видимо, совсем уже заядлых любителей шахмат даже зашли в купе и, присев на полку, с интересом наблюдали за действиями двух малышей лет по двенадцати. Едва лишь поезд отошел от Челябинска, мальчики вынули из чемодана деревянную шахматную доску, высыпали содержавшиеся в ящичке шахматные фигурки и быстро расставили их в первоначальное положение. Рядом с доской они поставили также извлеченные из чемодана специальные часы с двумя циферблатами. Поочередно нажимая на кнопочки, мальчики останавливали стрелки своих часов и одновременно пускали часы другого, но делали они это каждый раз только после передвижения на доске фигурки. Юные игроки совершали ходы с невероятной быстротой, в ответ на недоуменный мимический вопрос пришедший в купе пассажир шепнул на ухо соседу:

— Вот это и называется цейтнот.

Даже непосвященному в тайны шахмат было ясно: блицпартию играли знатоки, достаточно понимающие в шахматах. Особенно привлекал внимание пассажиров маленький. Сидел он на расстеленном проводником одеяле, поджав под себя одну ногу, вид его был на удивление спокойный и важный. Передвинув фигурку и переключив часы, он тут же принимался сверлить противника глазами, будто надеясь в выражении его лица найти ответы на волнующие шахматные вопросы. А после окончания каждой партии короткие замечания о ней и оценку игры противников делал выше среднего роста крепкий мужчина, сопровождавший мальчуганов.

Один из руководителей шахматной федерации Челябинской области Владимир Кириллович Кокорин вез в Москву двух лучших юных шахматистов своей области: кандидата в мастера Гену Тимощенко из Челябинска и уже зарекомендовавшего себя стойким шахматным бойцом 12-летнего чемпиона города Златоуста среди взрослых Толю Карпова. Он уже раньше выезжал с ними на различные шахматные состязания, однако на этот раз цель их поездки была совсем иной: Кокорин вез шахматных воспитанников области на занятия в школу мудрого шахматного мыслителя, «патриарха» советских шахмат экс-чемпиона мира Михаила Ботвинника.

И какой же это молодец придумал организовать такую школу!

Шахматное творчество первого советского чемпиона мира — это прежде всего продукт глубоко продуманного, тщательно систематизированного научного подхода к древнему шахматному искусству. Поэтому даже кратковременная совместная работа с Михаилом Ботвинником означала приобщение к научному методу, ознакомление с важнейшими законами шахматной стратегии, выработанными за века увлечения человечества этой безграничной и бесконечной игрой, таящей в себе одновременно элементы науки, искусства и спорта.

Любители статистики и всевозможных общих выводов не раз пытались составлять списки сильнейших шахматистов всех времен. Одним из первых в таких списках неизбежно стояло имя Михаила Ботвинника. А когда эти же летописцы принимаются рассуждать о том, кто из всех известных гениев шахмат каким главным качеством обладает, про Ботвинника неизменно говорят: он несравнимо больше, чем другие, разработал научную сторону шахмат.

Он научил всех остальных наших гроссмейстеров многим сторонам научного подхода к шахматам и изучения их. Прежде всего в дебютах. До Ботвинника шахматные теоретики изучали дебют в отрыве от проблем дальнейших стадий шахматной партии. Советский чемпион впервые обратил внимание на необходимость неразрывно связывать дебют с главной стадией шахматной партии — миттельшпилем.

В анализы дебютных вариантов, в предложенные им схемы развития фигур Ботвинник стал органически включать элементы стратегии, а то даже и тактики миттельшпиля. Ботвинником внесено в теорию шахмат немало смелых и оригинальных идей. Достаточно упомянуть острейшую «систему Ботвинника» в одном из разветвлений ферзевого гамбита — этим своеобразным началом первый советский чемпион мира одержал много побед в самых ответственных партиях. Его содержательные варианты и открытия в меранской защите, защите Нимцовича, в защите Грюнфельда и других дебютах до сих пор являются грозным оружием для наступления, а иные — для стойкой защиты.

Несравнимым вкладом Михаила Ботвинника в теорию шахмат являются его глубокие исследования и типизация многих позиций миттельшпиля. Он впервые научил современников проникать в тайны миттельшпиля, дома, в тиши кабинета заранее систематизировать и анализировать типичные позиции. В современных ответственных турнирах многие партии Ботвинника и его последователей играются, по такой схеме: строится известная по прошлым партиям типичная позиция, в ней применяется разработанный в домашнем анализе новый метод игры, позволяющий добиться заметного, а порой решающего позиционного перевеса. Достаточно вспомнить анализы Ботвинником таких миттельшпильных схем, как «стратегия клина» в английской партии, систематическая концентрация сил на опорном поле в центре доски при «уткнувшемся» пешечном центре во многих дебютах.

Весьма популярной среди шахматистов всего мира является разработка Ботвинником вопросов спортивного облика шахматиста и методов подготовки к ответственным соревнованиям. Являясь сам лично примером для всех остальных, Михаил Ботвинник научил наших, а вслед за тем и многих иностранных гроссмейстеров умению изучать будущего противника, находить слабые места в его игре и использовать эти слабости с максимальной энергией. Сам он, как никто иной, умел навязывать противнику как раз такие позиции, которые тот меньше всего любит, и наоборот, добиваться желательных для себя позиций.

А что говорить о поведении шахматиста во время ответственных турниров! Здесь у «патриарха» советских шахмат обычно все продумано: и маршруты прогулок с «наичистейшим воздухом», и специальный подкрепляющий силы кофе в термосе, и режим сна, отдыха, анализ отложенных партий. Нет ни одной стороны шахматной теории, нет ни одного вопроса, связанного со спортивной стороной шахматных соревнований, которая не нашла бы отражения в статьях и высказываниях крупнейшего нашего знатока шахмат, доктора технических наук, профессора Михаила Ботвинника.

Всегда высказываясь с высокой похвалой о способности некоторых гроссмейстеров вызывать, «бурю на доске», бросаться в позиции, где нельзя рассчитать всех вариантов, учесть все возможности, Ботвинник высоко ставит умение шахматиста предвидеть ход борьбы, выполнить задачу «перспективного планирования».

Говоря о своих спортивных достижениях, Ботвинник сообщает:

Вот к такому требовательному к себе и к другим педагогу, глубоко изучившему все стороны шахматного мастерства, выработавшему многие законы и в самом построении фигур, и в характере сражений на 64 полях, и в методах спортивной подготовки к турнирам и матчам, поступил на выучку Толя Карпов. Какова-то будет их встреча, какое впечатление останется у прославленного чемпиона об этом молчаливом кандидате в мастера? С надеждой, но и опаской везли наставники стеснительного Толю Карпова в «святую святых», в ставшую вскоре знаменитой школу шахматной мудрости.

Вместе с руководителем мальчики много бродили по ноябрьской Москве. Для впервые выехавшего из Златоуста Толика все было интересно в столице. Какой же огромный город! Здесь все есть: и тысячи автомобилей, и троллейбусы, и красивое метро. А какие театры, музеи! Целыми днями знакомятся гости с Урала с достопримечательностями Москвы, а вечерами следуют бесконечные увлекательные встречи со сверстниками, приехавшими из других городов на занятия в шахматной школе Ботвинника. Как гостеприимные хозяева ведут себя москвичи Саша Дубинский и Юра Разуваев, почти москвичом является частый гость столицы Боря Злотник со станции Отдых Московской области. Трудно разговорить молчаливого Юру Балашова из города Шадринска Курганской области.

Не было вечера, чтобы не проходили бесконечные сражения в блицигре. Устав от шахмат, решали отвлечься, отдохнуть, и тогда изобретательный на выдумку Толик Карпов предлагал провести «троеборье» — сразиться сразу в шахматы, домино и шашки. Очень жалел Толик, что не захватил с собою в Москву лото, тогда бы его неизменные победы в «четырехборье» достигались бы с еще большей легкостью… Все шло хорошо, хотя не обошлось и без забавных происшествий. Как-то вечером швейцар решительно отказался пускать Карпова в гостиницу: такой малыш, а ходит по гостиницам в ночную пору! Много лет спустя страж с гордостью сообщал разговорчивым клиентам:

— Я однажды выставил за дверь самого чемпиона мира!

По утрам то тут же, в гостинице «Южная», то в Центральном шахматном клубе проходили занятия с Ботвинником. Вдумчивый, внимательный педагог, рассказывая о сложнейших законах стратегии и тактики шахмат, в то же время внимательно присматривался к посланцам из разных городов страны. Как они понимают шахматы? Хорошо ли дошли до их сознания сложные законы теории трех стадий шахматной партии? Без запинки отвечают на все вопросы педагога по теории шахмат Разуваев и Дубинский. Это понятно: в московских дворцах пионеров много времени отводят изучению теории шахматных начал и эндшпиля, касаются даже вопросов миттельшпиля.

Но этот малыш из Златоуста, никак его не поймешь! Он неплохо разыгрывает эндшпиль — во всяком случае, во время совместного анализа эндшпильных позиций его предложения ходов и планов были разумны. Знает он немного дебютные ходы, но только испанской партии. Вот собственно и все. Спросишь его: «Как ты оцениваешь позицию?» — молчание. Те же неясные, запутанные сведения о различных путях развития игры в популярных дебютах. Конечно, известные способности у малыша есть — особенно быстро находит он позиционные решения. Мгновенно соображает. Это понятно — имеет большую практику в блицпартиях. Но вот серьезный анализ, знания теории. Не рано ли прислали его в нашу школу?..

Сам Карпов так говорил впоследствии о своих первых занятиях в школе Ботвинника:

М. Ботвинник описывает свое впечатление об игре А. Карпова при первой встрече с ним такими словами:

Вот так и получилось, что крупнейший знаток шахмат, опытный педагог и наставник, теоретик, неповторимый шахматный специалист в анализе позиций, шахматный академик высшего ранга не рассмотрел в юном Анатолии Карпове его природных дарований, давших возможность уже в скором будущем со стремительной скоростью и настойчивостью штурмовать шахматный Олимп. Объяснением этого могут в какой-то мере служить также слова товарища детских лет Карпова — Саши Колышкина:

— Играя бесконечные партии блиц, мы мало интересовались шахматной теорией. Иногда лишь разбирали напечатанную в газете партию. А то брали книгу В. Панова «Курс шахматных дебютов» и «от корки до корки» прорабатывали какой-либо дебют. Особенно часто испанскую партию: недаром Толя сейчас так любит и умеет ее играть…

Занятия с Михаилом Ботвинником явились отличной школой для юных шахматистов. О внимании и чуткости, с которыми вел своих юных друзей по дебрям шахматной премудрости гроссмейстер-«академик», говорит следующий интереснейший случай.