Смута на Руси. Выбор пути

Иностранцы, приезжавшие в то время в Россию, отмечали:

«Во всех сословиях воцарились раздоры и несогласия; никто не доверял своему ближнему; цены на товары возвысились неимоверно; богачи брали росты (проценты) больше жидов и мусульман; бедных везде притесняли; друг давал другу в долг не иначе, как под заклад, втрое превышающий занятую сумму, и сверх того брал по четыре процента еженедельно; если же заклад не был выкуплен в определенный срок, то пропадал невозвратно».

Они замечали также пристрастие к иноземным обычаям и одежде, нестерпимое глупое высокомерие, презрение к ближнему, неумеренное употребление пищи и напитков, плутовство и разврат. Все это, как наводнение, разлилось в высших и низших слоях российского общества. Произошло оно при попустительстве царя Бориса, который показывал своим подданным далеко не лучший пример.

Годунов все больше и больше отрывался от тех людей, которые возвели его на престол. Разрешив иноземцам построить лютеранский храм, он восстановил против себя патриарха Иова вместе с православным духовенством. Излишне возносясь надо всеми, оттолкнул знать.

Несомненно, многих возмутило, что царь не захотел породниться с русскими князьями и боярами. Уже в 1599 году он решил выдать дочь Ксению за какого-нибудь иноземного принца. По его заданию дипломаты выяснили, что женихом может стать младший сын шведского короля Густав, брат польского короля Сигизмунда III. Он был изгнан с родины дядей Карлом и проживал в Германии.

С Густавом начали вести переговоры и летом уговорили бежать в Россию, где ему было предложено очень достойное содержание: большой дом в Москве с множеством слуг и роскошной обстановкой, табун лошадей, кареты, еда с царской кухни, много денег на «карманные расходы» и так далее.

Едва ли не каждый день принцу присыпали подарки: драгоценные ткани, украшения, богато украшенное оружие. Однако через некоторое время выяснилось, что Густав не намерен жениться на Ксении. Он пригласил к себе из Германии любовницу (жену хозяина дома, где жил прежде) и стал дарить ей то, что получил от царя. Вскоре содержанка почувствовала себя полновластной хозяйкой в доме принца и стала часто выезжать в роскошных каретах, запряженных породистыми лошадьми, будто она сама была принцессой.

Москвичи заметили это и стали тайком насмехаться и над царской дочкой, и над самим государем. Конечно, доброхоты не преминули донести об этом во дворец. Пришлось Густава лишить всех благ и выслать в Углич. Но от планов породниться с представителями европейских королевских домов Борис Федорович не отказался.

Вскоре дипломаты подыскали другого соискателя руки прекрасной Ксении. Им стал датский принц Иоганн, младший брат короля. В отличие от Густава он был молод, скромен, обладал веселым характером и искренне хотел приноровиться к нравам и обычаям новой страны.

В августе 1602 года корабль с принцем и его свитой прибыл в Ивангород. Там его ждали боярин М. Г. Салтыков и думный дьяк А. Власьев. С большим почетом они проводили его до Москвы, обеспечивая по пути всем необходимым: лошадьми, каретами, удобным ночлегом и хорошим питанием. Во время отдыха и остановок Иоганн встречался с местными жителями, пировал вместе с ними, охотился. Сопровождавшие его приставы каждый день в письменном виде отчитывались перед царем. Они даже подробнейшим образом описали одежду гостя.

Только 19 сентября огромная процессия прибыла в столицу. По принятому тогда этикету Борису Федоровичу и членам его семьи не полагалось лично встречать принца. Им пришлось прятаться на кремлевской стене и издали разглядывать долгожданного гостя. В целом он им понравился: высокий, стройный, в черном бархатном камзоле и таком же плаще, богато расшитом жемчугом и золотыми нитями. Ксения сразу же влюбилась в Иоганна, но до свадьбы встречаться с ним не могла.

Днем 28 сентября царь устроил в честь принца прием в парадном зале дворца. От его дома, расположенного у Кремлевской стены, до Красного крыльца был выстроен почетный караул. Самые знатные князья и бояре встречали Иоганна у дверей зала. Когда он приблизился к царскому трону, Борис Федорович с Федором встали, обняли его и усадили рядом с собой. Этим они показали всем, насколько уважают будущего родственника. После приема был затеян пир на всю ночь, во время которого приглашенные пили за здоровье жениха и его родственников в Дании.

Начались приготовления к свадьбе. Каждый день Иоганну присылались ценные подарки, обильные яства, множество горячительных напитков. Русские знатные юноши всячески развлекали его, составляли компанию и в застольях, и во время прогулок, и на охоте.

По обычаю, перед важным событием царь Борис отправился с семьей на богомолье в Троице-Сергиев монастырь, но уже через несколько дней получил тревожную весть о том, что дорогой гость серьезно заболел. У него поднялась температура, началась горячка, сопровождавшаяся бредом и потерей сознания.

Годуновы тут же вернулись в столицу и направили к больному самых лучших лекарей. Но все было напрасно — 28 октября 1602 года Иоганн умер. Что послужило причиной его смерти, так и осталось невыясненным. Некоторые современники полагали, что принц умер от чрезмерного употребления непривычных для него крепких напитков. Другие подозревали, что он был отравлен недругами Бориса Федоровича, ведь родство с уважаемым королевским домом существенно укрепило бы его власть и подняло престиж на международной арене.

Все члены царской семьи горько оплакивали красивого и приветливого юношу (Иоганну было только двадцать лет). Особенно безутешной была Ксения, которой так и не довелось с ним познакомиться. Принца похоронили с большими почестями в лютеранском храме, который находился в Немецкой слободе. Позже его прах был перевезен на родину.

Дважды потерпев неудачу, царь Борис все же не отказался от планов найти заморского жениха для дочери и достойную невесту для подросшего сына. На этот раз сваты были отправлены на Кавказ. Через некоторое время удалось уговорить переехать в Россию грузинского царевича Теймураза, но начавшаяся Смута и смерть Годунова помешали этим планам осуществиться.

Современники заметили странную связь между некоторыми событиями, происходившими во время царствования Годунова. Как только тот подверг опале невинных Романовых и их родственников, сразу же началась череда всевозможных несчастий.

В 1600 году зима началась рано, и земледельцы не успели убрать с полей весь урожай. К весне многие бедняки начали голодать, к тому же у них не оказалось семян для посева. В следующем, 1601 году весна не наступала очень долго, и пахотные работы были затруднены и затянуты. Потом пришло дождливое и холодное лето. Казалось, природа оплакивала несчастных узников, умиравших один за другим. Из-за промозглой погоды зерно не вызрело, а овощи сгнили на корню. Крестьянам опять нечем было заполнять закрома. Зимой наступил сильный голод, охвативший все северные и центральные районы государства. Люди питались падалью, кореньями, корой деревьев; случалось и людоедство.

Царь, желая помочь бедным, объявил о раздаче им денег. В Москву сразу же потянулись тысячи неимущих и голодающих. Но это лишь усугубило их положение. Одни замерзали в пути по дороге в столицу, другие умирали уже в городе, поскольку на выдаваемые гроши ничего нельзя было купить на рынках — цены там немедленно подскочили до небес. Государь попытался было взять цены под контроль, но это привело лишь к тому, что продовольствие вообще перестали продавать. Не помогла и раздача хлеба из царских пекарен: предприимчивые хлебопеки стали подмешивать в муку пыль, песок, добавляли в тесто слишком много воды. В результате караваи становились несъедобными.

Спекуляциями с продовольствием занялись практически все, даже патриарх Иов с приближенным духовенством. По меткому выражению одного современника, «по всей России началось великое торжество сребролюбия». Некоторые даже выгоняли своих домочадцев на улицу, чтобы не кормить их, и продавали излишки продуктов питания за хорошие деньги. В поисках спасения бездомные устремлялись на юг, где похолодание не было столь катастрофическим. Это привело к тому, что центральные районы обезлюдели. В Москве, по некоторым данным, за три года от голода умерло более 100 000 человек.

Суеверные люди поговаривали, что голод и похолодание не были случайными явлениями. Их послал Бог в качестве наказания за какие-то преступления государя. Кое-кто припомнил загадочную смерть царевича Дмитрия в Угличе и обвинения Нагих в адрес Годунова. Получалось, что тот вполне мог быть цареубийцей — самым страшным преступником на свете.

В 1603 году оказалось, что далеко не все голодающие бежали на юг. Молодые и крепкие мужчины, имевшие оружие, объединялись в шайки и стали промышлять разбоями на больших дорогах. Даже около Москвы стало опасно передвигаться. Один атаман разбойников по имени Хлопко был настолько дерзок, что царю пришлось послать против него вооруженный отряд стрельцов. Во время ожесточенного сражения воевода И. Ф. Басманов был убит, но и атаману не поздоровилось — он был схвачен и казнен.

Сложная ситуация заставила Годунова издать указ о том, что холопы могут считать себя свободными, если хозяин их не кормит. Таким образом, многие зависимые люди на вполне законных основаниях обрели свободу и устремились в донские степи. Так начало формироваться донское казачество, занимавшееся и военным делом, и земледелием. Оно никому не платило налогов и не подчинялось, но за хорошую плату было готово служить любому и сражаться за его интересы даже с самим царем. Несомненно, противники Годунова прекрасно знали об этом.

Несчастья преследовали Бориса Федоровича. В 1602 году скончались сразу два видных боярина и полководца из числа его близких родственников: И. В. Годунов и Б. Ю. Сабуров. Вместе с ними ушли в мир иной надежные окольничие А. П. Клешнин и С. Ф. Сабуров, а также постельничий И. О. Безобразов, служивший еще царю Федору. В следующем году государя постигла еще большая утрата — умерла царица-инокиня Ирина-Александра. Ее очень любили и уважали в народе, а для брата она всегда была надежной опорой и мудрой советчицей. При ней власть избранного государя казалась вполне законной, а без нее права Годунова на престол многим стали представляться сомнительными. Ведь сам он с царями в родстве не состоял…

Одряхлел и главный наставник Бориса — дядя Д. И. Годунов. Он часто болел и почти не появлялся на заседаниях Боярской думы. Сам правитель тоже состарился и страдал от разных заболеваний. Особенно мучительными были приступы подагры, во время которых он едва мог передвигаться, поддерживаемый со всех сторон боярами.

Для стороннего наблюдателя было очевидно, что правление первого народного избранника близилось к завершению. Избиратели все больше и больше разочаровывались в нем и постепенно сознавали, что на Земском соборе их попросту обманули. Царя не любили абсолютно все: знать, духовенство, простые люди. Они готовы были променять его на любого другого претендента на московский трон, даже с сомнительными правами и прошлым. Это, видимо, было хорошо известно тем, кто разработал самозванческую авантюру и воскресил давно умершего царевича Дмитрия.