Девять смертных грехов

* * *

После ночного побега я до самого утра путал следы в лесу, а потом, забравшись в старую берлогу какого-то зверя, завалился спать. Ближайшие пару дней мне не стоило попадаться на глаза даже крестьянам, поэтому только так. Все передвижения исключительно при свете Ночной сестры… Я прикрыл глаза и, наконец, позволил себе отдохнуть. После падений и бега тело долго не могло поверить, что я не шучу, но в итоге все-таки расслабилось.

Сознание уплыло, и я пришел в себя только под вечер следующего дня. Сквозь вход в нору пробивался тусклый свет увядающего солнца, и надо было двигаться дальше. Только куда? Решение пришло мгновенно — на восток. Именно там после падения небесного камня разогнали всех случайных людей, так что вероятность наткнуться на какого-то крестьянина или охотника была ниже всего. А там я бы добрался до баронства Кабра, и можно было бы купить коня или место на корабле, если в ближайшем порту найдется подходящая посудина. Стало одновременно грустно от того, что Кролика и множества других моих личных вещей больше нет, и радостно — скоро я буду дома. Скоро увижу своих.

Потянувшись, я привел в порядок мышцы после долгого сна и аккуратно двинулся вперед. Все-таки полагаться только на указ кондеса я не собирался — надежнее будет просто первым заметить любого, кто бы ни попался мне на пути. Перешагивая через упавшее дерево, я чуть не наступил на затаившегося зайца. В последний момент тот огромными прыжками рванул в сторону, а мое сердце забилось словно после тяжелого боя. Все-таки я на взводе, и в то же время мир вокруг продолжал жить обычной жизнью.

Я шел по лесу уже часов шесть. Где-то в стороне осталось место падения небесного камня. Хотелось пройти мимо и хотя бы посмотреть, как он выглядит вблизи, но… Кондес де Полоп мог оставить рядом с ним секрет из пары стражников, а я не собирался рисковать. Вот будет у меня свое герцогство, еще устану ездить смотреть на эти камни. Я улыбнулся неожиданно вернувшемуся чувству юмора. Да уж, я — и герцог… Неожиданно на краю сознания мелькнуло что-то странное: рука опустилась на меч, и я почувствовал, что тот стал теплее, чем раньше.

Странное ощущение. Сегодня оно было слабее, чем еще вчера, словно из меня выходило что-то, помогавшее установить контакт с древним клинком. Может, это была чистота, вложенная в меня принцессой Луисой? А что, меч победителя гиганта из скверны и кровь одного из благороднейших родов королевства — они вполне могли узнать друг друга. Я сделал небольшой круг и наметил направление, на которое реагировал клинок. Пригляделся еще раз и неожиданно заметил в корнях одного из лесных гигантов полузаваленный травой подземный ход. Сердце сразу заходило ходуном.

Не от запаха тайны или от близости создания скверны. Просто чуть в стороне я увидел еще и белую ленту. Такую вплетают молодые девушки в последний день лета, когда гадают на будущего жениха. Выходит, какая-то тварь украла человека и затащила в свою нору. И что мне делать? Мудрая и разумная часть меня уверенно вещала, что пленник, если он, конечно, был, уже мертв. Твари скверны на то и твари, что никого не щадят. Но был и второй голос — он долго молчал, а потом тихо напомнил, что я — идальго. А идальго защищают людей от монстров.

— Красный брат, дай мне сил, — тихо помолился я, а потом еще крепче сжал клинок.

Не так ведь все и плохо. Я уже победил двух опасных тварей, мой меч разит скверну даже лучше, чем клинки Диего или Братства. Я должен справиться, а если придется совсем туго… Рука скользнула в карман и сжала серебряный кошелек — не хотелось бы, но у меня есть и оружие последнего шанса. После такого грех отступать!

Решение было принято. Я проверил, как сидит доспех, перезатянул его в паре мест, поправил клинок на поясе и медленно двинулся к яме. Это действительно оказался ход, ведущий куда-то под землю. Я спрыгнул вниз и затаился минут на пять — нужно было привыкнуть к полумраку пещеры, а еще убедиться, что никто не услышал устроенный мной шум и не решил заглянуть на огонек. Тишина. Еще через пять минут тишина стала давить на уши, и я пошел дальше. Сначала согнувшись, а потом, когда пещера раздалась в стороны, то и в полный рост.

Когда потолок пещеры пропал в темноте, по спину пробежала волна дрожи. Кто же тут живет, если эти ходы такие огромные? Дурацкая мысль! Я постарался нацелить мозг на что-то более полезное, например, почему мое зрение неожиданно стало справляться с мраком вокруг? В пещере под Реполло приходилось пользоваться факелами, а тут — привык и просто вижу все в серых тонах. Неожиданно меч снова потеплел. Еще до того, как я сам смог что-то заметить.

Я в тот же миг скользнул к стене и затаился, пытаясь слиться с тенью потемнее. А из глубины прохода начали доноситься звуки. Шаги множества лап и странный шелест. Неужели тут целая стая? Я сжал клинок еще крепче и прикрыл глаза, вспоминая строчки кодекса…

Если встретил стаю скверны, нет смысла бежать. Догонят и разорвут, потому что гнать и рвать — это суть скверны. Единственный способ выстоять — заметить в стае вожака, убить его, а потом разогнать оставшихся тварей. Важно: после победы нельзя пускать кровь другим, иначе они развернутся и примут бой. Но если подавить тварей волей, то они сбегут, а ты, собрав братьев по мечу, вернешься и довершишь доброе дело.

Я ждал стаю, я готовился вычислить вожака, но из темноты неожиданно выступила всего одна туша. Огромная, она занимала почти весь туннель. Восьмилапая, с огромными жвалами на морде — я невольно вздрогнул, осознав, что столкнулся с гигантской паучихой. Мать рода, которую обычные пауки-трудяги могли откармливать сотни лет. Она пока не видела меня, можно было вжаться в стену, а потом сбежать… Но тут я понял, что у той жертвы, чью ленту я видел у входа, на самом деле есть шанс. Пауки в отличие от обычных тварей редко убивают сразу — так что бежать никак нельзя.

Паучиха была совсем рядом — я уже выбрал траекторию, чтобы выскочить и пронзить ей голову мечом, когда неожиданно услышал странные звуки. Она говорила! Тварь скверны и говорила!

— Звуки… Шуршащие камни сказали, что пришел чужой.

— Кто мог залезть в такую чащобу? Неужели глупые людишки решили спасти нашу еду? — паучиха говорила сама с собой.

— А вдруг они узнали про наше сердце? Узнали и решили украсть?

Сердце? От последних слов мое собственное сердце забилось быстрее, чем раньше, а потом огромная паучья лапа врезалась в землю рядом со мной. Вблизи было прекрасно видно растущие вместо хитина кости. Так ведь не должно быть?.. В памяти невольно всплыли волки-нежить. В них тоже оставался только скелет — неужели и эта тварь из нового поколения?

На лице невольно появилась улыбка. Для любого обычного идальго это были ли бы не очень хорошие новости — раз нежить, значит, чистота ее не остановит. Но мне-то на это плевать! Главное, что вражеская скверна на сможет парализовать меня!

— Запах! Запах человека появился, свежий и новый. А еще какая-то приятная приправа, свежая словно вчерашняя гниль.

— Если человек здесь, значит, он спрятался и хочет напасть. Надо быть осторожнее, пока сердце не отдало нам свои силы, нужно беречь себя.

— Беречь от человека? Что он нам сделает?

Именно этот момент я выбрал, чтобы выскочить из укрытия и ударить мечом прямо туда, где должна быть голова твари. Вот только сталь вдруг столкнулась чужим клинком. Лишь сейчас я разглядел, что над паучьей тушей торчало человеческое тело. Нарост из костей, обглоданный и высушенный, но это не помешало ему выхватить костяной меч и остановить мой удар. А потом меня чуть не схватили жвала, все так же торчащие на стыке двух тел.

Пришлось уходить в сторону и тут же прыгать вперед, чтобы не попасть под лапы. Эта тварь была смертельно опасна на любой дистанции. И я увидел еще не все ее возможности. Стоило мне замереть, блокируя новый удар сверху, как жвала разошлись в стороны, и в меня ударила тугая струя клейкой паутины. Чистота в броне смогла разрушить ее суть, и длинные белые волокна просто сползли вниз, вот только на это ушел весь заряд доспеха. Еще одна такая атака, и меня просто обездвижит.

Съесть пилюлю скверны?

Я просто не успевал опустить меч и добраться до нее. Удары человеческой половины паучихи обрушивались на меня одновременно с лапами. Новый поток паутины, среагировав на разошедшиеся жвала, я пропустил над собой. Не удержался, упал, но паучиха почему-то упустила драгоценные мгновения и не добила меня.

— Куда он делся? — она отпрыгнула метров на пять назад.

— Человек с острым, горячим клыком. Мы сожрем его и сделаем из его костей хорошего слугу.

— Сначала надо его найти… Вот он!

Стоило мне пошевелиться, как паучиха снова прыгнула на меня. Я катнулся ей под брюхо и снова замер без движения. Твари пришлось опять отступить, но, надо отдать ей должное, она не рисковала, атаковала только наверняка. Предсказуемо, и это можно было использовать. В следующий раз я упал головой в сторону твари. Если бы она продолжила бить, то мне просто нечем было бы прикрыть ноги, но паучиха снова отпрыгнула. А когда вернулась, я выставил меч, вонзая его прямо ей в брюхо. Получился разрез, за который я ухватился рукой, взлетев вместе с тварью. Размахнулся и, вытянувшись, всадил клинок теперь уже прямо в голову.

— Больно! Очень больно! Какая ядовитая железка! — паучиха орала, но и не думала умирать.

— Очень опасный меч, но хорошо, что он спит. Мы сами его разбудим, когда станем сильнее!

Во все стороны от паучихи ударила скверна, и мне пришлось отцепиться, падая на пол пещеры с двухметровой высоты. Еще один удар для моего позвоночника. Как будто мне проблем мало — например, как победить огромную неуязвимую паучиху, у которой даже раны в черепе затягиваются.

А тварь продолжала выпускать скверну. Сначала та заполнила пространство вокруг паучихи, потом черное облако начало расползаться во все стороны. Теперь, даже если бы я захотел убежать, у меня бы ничего не получилось. Пришло время крайних мер — рука скользнула в карман, потом в серебряный кошелек и сжала пилюлю Братства. Облако накрыло меня с головой, лишая возможности двигаться, а паучиха начала медленно приближаться, довольно сверкая красными бусинками десятков глаз.

Правая рука, сжимающая меч, еще шевелилась — я мог съесть пилюлю, но…

— Я хочу, чтобы ты мне помог! — вместо скверны я попросил о помощи меч. Наверно, это влияние говорящей самой с собой паучихи.

Тишина. Только человеческий рот на морде твари раскрылся и растянулся в стороны на полметра, превращаясь в огромную зубастую пасть.

— Прошу. Хотя бы один раз дай мне силы!

Нет ответа.

— Разве не с этим ты сражался всю жизнь?!! — мой крик наполнил пещеру, а вместе с ним по телу прокатилась огненная волна, сжигая охвативший меня паралич.

Я разом вернул себе способность двигаться и в тот же миг засунул в маячащую передо мной пасть правую руку. Меч один раз уже не смог убить эту тварь, и я не собирался повторять ошибку.

— Что он сделал с нами? — паучиха растерянно отступила на шаг. — Он что-то засунул нам в пасть.

— Старая сила, она недовольна, что мы променяли ее на сердце. Осторожно!