Девять смертных грехов

* * *

Стена над пропастью встретила меня привычной тишиной. Странное место, оно как будто всасывало в себя все звуки из окрестных лесов и даже замка, но мне это только нравилось. Помогало сосредоточиться на деле. Я вытащил меч, поймал им отблеск Ночной сестры и начал первый комплекс ударов. Через два часа я завершил последнюю фигуру из зимней серии и, тяжело дыша, опустил лезвие вниз. Никогда раньше у меня за раз не получалось пройти все времена года, но сегодня меч как будто мне помогал, направлял руку. Я невольно вспомнил слова прелата Айяллы про коллекционное оружие, чью силу можно пробудить…

— Ты меня слышишь? — тихо спросил я у клинка. Рукоятка немного нагрелась, а потом ночную тишину нарушил смешок.

— Конечно, я тебя слышу…

Женский голос. Резкий, насмешливый, противный. Я отскочил к краю стены, разворачиваясь в ту сторону, откуда донеслись звуки. И почему я не услышал, как сюда кто-то подошел?

— Еле нашли тебя, ты такой незаметный, — продолжал тем временем голос, и из тени башни показались две фигуры.

Кондесса Ана, на которую весь вечер бросал взгляды Диего — ее милое доброе лицо было искажено кривой ухмылкой. Словно надетая… или снятая маска. Рядом с Аной шел огромный мужик со скрытым под шлемом лицом. Его я тоже видел на ужине, он тихо стоял в паре метров за спиной девушки и старался не привлекать внимание.

— К счастью, Аббас смог почувствовать твою скверну, — продолжала Ана. — Да, в тебе оказалось неожиданно много скверны, что совсем не удивительно. Что ж, тем больше будет поводов покончить с тобой раз и навсегда!

Хотелось позвать кого-нибудь из замка, но… Спутник кондессы окружил нас стеной чистоты — мой голос просто не прорвется наружу. И самому мне тоже не сбежать.

— Почему? — спросил я. — Ты же хочешь меня убить. Почему?

— Ты знаешь, что означает мое имя? — неожиданно спросила девушка. — Ана значит милостивая на древнем языке. И поэтому я окажу тебе милость — расскажу, почему ты умрешь. Тем более церковь учит нас, что глупость — это грех, и я хоть немного сделаю твою душу чище.

— Почему? — повторил я.

Аура чистоты спутника Аны к этому моменту уже окутала мое тело, не давая пошевелиться. Свободной оставалась только голова, чтобы я мог отвечать и слушать. И рука… Та, которую я держал на рукояти меча. Только бы здоровяк подошел поближе. Еще ничего не кончено, и умирать я точно не собирался!