Девять смертных грехов

* * *

— Ну что, Ману, покажи, чего ты стоишь в настоящем сражении двух идальго, а не крестьянской драке, — Диего стоял напротив меня посреди тренировочного двора и крутил в руке меч.

Дистанция дальняя. Тут не только выпад, но и подшаг нужен, чтобы до меня добраться, однако я все равно не расслаблялся. Бесспорно, сегодня меня будут бить, но я должен встретить это с достоинством. Как настоящий идальго, как тот, в ком течет кровь рода Луна. Тем более я уже неделю отрабатывал несколько интересных связок, которые пришло время опробовать на практике. Надо только выбрать для них подходящий момент.

Очередной поворот меча Диего неожиданно замедлился. Проклятье! Опять я пропустил момент, когда де Полоп начал очищение. Так это и работает в бою. Настоящие идальго прогоняют через себя энергию мира, очищают ее, и те, в ком есть скверна, начинают замедляться. И разумом, и телом. Я все-таки не крестьянин, есть во мне чистота, поэтому разум умудряется защититься от очищения Диего, а вот тело нет. В итоге ощущение, будто я сломался. Все вижу, но реагирую с огромным запозданием.

Диего сделал шаг вперед. Он даже не торопился, зная, что вблизи его чистота еще больше замедлит меня. Неспешное движение, скользящий блок… Диего сейчас мог и просто нашинковать меня даже без защиты, но у него были хорошие учителя. Прежде всего защищай себя и только потом бей. Именно поэтому он держит меч так, чтобы, если я смогу справиться с его чистотой, принять ответный удар на блок. Увы, для меня это недоступно. А Диего уже сбоку. Тренировочный меч кольнул в бедро, а потом с размаху врезался в солнечное сплетение. Плашмя, чтобы оглушить, и следом еще один удар сзади, чуть ниже копчика. Вот мне и вернулся долг за вчера.

После удара меня отбросило метров на пять, мир снова ускорился, а я врезался в землю, пытаясь восстановить дыхание.

— Именно так сражаются идальго, — Диего продолжал крутить меч, как ни в чем не бывало. — Очищают мир вокруг и расправляются со скверной. Тем, кто живет благодаря нашей силе, стоит быть благодарными. Ты же благодарен своему господину, Мануэль?

Вновь очищение, расстояния между нами как не бывало, и тренировочный меч уперся мне в ямочку под подбородком. Я кивнул. Несмотря на год избиений, Диего выполнял свои обязательства. Он очищал мир вокруг себя, давая мне возможность пробудить дар, а то, что он при этом говорит… Разве это так важно?

— Анваро, теперь твоя очередь, — Диего отошел в сторону, уступая место своему первому оруженосцу.

Анваро Перес вышел вперед, закручивая меч — подражает де Полопу. Вытянутый и тощий он походил на жердину, которой копаются в прудах, очищая их от водорослей. Жиденькая бородка и усики грязно-зеленого цвета дополняли это ощущение. Анваро любил порой рассказать, что зеленый оттенок растительности в их роду — это след крови одного из изначальных зверей. Порой они спорили с Пабло, кто это, горгона или вирм. Я же благоразумно молчал, что рядом с угодьями Пересов раскинулся лес гоблинов…

Анваро словно что-то прочитал на моем лице, и его улыбка недобро искривилась. И чего мне стоит держать свое ехидство при себе? Было бы гораздо проще…

— Начали! — Диего махнул рукой.

Анваро шагнул вперед, блокируя мой меч чистотой и своим клинком, а сам с размаху врезал по зубам затянутым в кожу кулаком. Вышло больнее, чем удар тренировочным мечом. А итог тот же — я снова растянулся на земле.

— Такое чувство, что я сражался не с идальго, а с кроликом, — Анваро сплюнул в мою сторону. Кажется, сегодня день, когда все отыгрываются на мне за вчерашнее.

— Если ты не знал, то, когда наши земли были открыты древними мореплавателями, они назвали их и-шпаним, что значит берег кроликов, — я поднялся на ноги. Чему я точно научился за этот год, так это держать удар. — Так что все мы в какой-то мере кролики, уважаемые ишпани.

— Пабло, — Диего никак не отреагировал на мои слова, а только вызвал второго своего оруженосца.

Он тоже, как и большинство ишпани, был тощим и высоким, но в отличие от Анваро у него еще не начали расти борода и усы, и это делало Пабло Родригеса уязвимым перед некоторыми шутками. Вот он мой шанс все-таки воплотить в жизнь свою задумку — я картинно провел рукой по подбородку.

— Сейчас посмотрим, поможет ли тебе чтение древних книжек в бою, — Пабло нахмурился, но все равно поприветствовал меня поднятым лезвием вверх клинком. Баронство их семьи находилось на севере, и они нахватались привычек у морского народа.

— Знаешь, почему у кроликов такой красивый мех? — я резко сменил тему разговора, и Пабло растерялся, покачав головой. — Это потому, что все лысые кролики вымерли. Лысые, понимаешь?

Кажется, я смог вывести его из себя. Ну же! Я следил, как Пабло покраснел, а потом прыгнул на меня. Чистота привычно наполнила воздух, замедляя тело. Вот только в Пабло было слишком много гнева, и он захватил очищением слишком мало пространства вокруг себя. И пусть меня в итоге парализовало, но я успел подставить меч прямо под его удар и перенаправить тот в сторону. Мимо! А мой клинок, наоборот, удачно ушел вниз и врезался прямо в коленку Пабло, сбивая ему движение и заставляя растянуться на земле.

Я вытер текущую из носа после прошлых раундов кровь. Солоноватый привкус победы. Сегодня впервые с момента открытия своих даров у Пабло и Анваро кровь пошла не только у меня. Жаль, что продолжение будет совсем не героическим… Я принял стойку, я ждал свой шанс, но Пабло на этот раз не скупился с чистотой. Ее было столько, что я даже не увидел, как его клинок врезался мне в грудь, оставляя вмятину на доспехе. А потом я потерял сознание.

Пришел в себя только от того, что на меня вылили что-то холодное и вонючее. Я открыл глаза и увидел над собой злое безусое лицо Пабло.

— Диего сказал разбудить тебя, чтобы ты не сжарился под солнцем, — он выплевывал каждое слово. Кажется, при падении Пабло пострадала не только его гордость, но и зубы. Ну точно, мне теперь долго будут это припоминать.

— Что это? — я медленно приподнял руку, глядя на валяющиеся вокруг очистки и слизь.

— Я решил, что тратить на твое пробуждение воду было бы слишком щедро, и взял на кухне бак с помоями, — лицо Пабло сверкнуло гордостью. Да, неплохая вышла задумка, обидная. — Так что вставай. И приберись, господин де Полоп сказал, что проигравший должен следить за порядком.

После этого Пабло решил, что хватит с меня объяснений — развернулся и ушел. Я тяжело поднялся. Голова еще гудела после пропущенного удара. Скорее бы проснулся семейный дар, тогда мой меч наполнится силой, а чистота прикроет тело и разум от скверны. И от другой чистоты… Последняя мысль показалась неожиданной. Странно, но благородные ишпани чаще всего используют очищение не против созданий скверны, а друг против друга. И что только не лезет в голову, пока ты слаб и не можешь стать настоящим идальго!

Следующий час я провел с совком и метлой, прибираясь на плацу, потом занес помытый бак на кухню, откуда его утащил Пабло, и заодно перекусил. Да, оруженосцам не положено самим выбирать еду — что дал господин, то и надо есть. Говорят, это помогает пробудить силу крови. Но мы с шефом Марио неплохо сошлись. У толстяка должность шефа, потому что он главный на кухне. Почти как у шефа Санчеса, только один главный по страже, другой по поварам. Марио сам из Лукании, а у нас, пока порт рядом с замком Луна не захирел, часто останавливались их корабли. Так мы и сошлись — на воспоминаниях о море, любви к вкусной еде и умении работать острыми железками.

— Говорят, ты вчера не выполнил прямой приказ господина, — Марио благодарно кивнул на возвращенный бак, а потом подвинул тарелку с капустой и мясом.

— Оруженосцы служат своему идальго только при свете солнца, так гласит кодекс маэстрансас де кабаллерия. Ночью же каждый принадлежит только сам себе, — я на мгновение отвлекся от еды.

— Никогда не понимал этих строчек, — поморщился Марио. — Это же странно, если бы мои повара отказывались готовить по ночам. Да и я видел, как стража слушается старого кондеса в любое время суток.

— Слушается, если видит, — я поднял палец. — История этого правила уходит в темные времена, когда скверна была сильна и пыталась обмануть молодых идальго, заманивая их к себе. Думаешь, тебя зовет господин, а на самом деле какая-то ехидна нацелилась на твою кровь.

— Но так ведь уже давно не бывает. Сильных зверей выбили, со слабыми научились сражаться. Может, где-то у франков скверна и поднимает голову, а в королевстве все спокойно.

— Но правило сохранилось, — я пожал плечами. — И все его знают. Думаешь, будь иначе, мне бы уже не припомнили вчерашнее?

— Слышал, так припомнили, что у идальго Пабло отбило кусочек зуба. Кажется, ты, Мануэль, смог стать еще ближе с клинком.

Хороший Марио человек, вечно пытается меня подбодрить.

— Спасибо, — я искренне улыбнулся в ответ.

Толстяк лишь махнул рукой и вернулся обратно к готовке. Пальцы сжали огромный поварской тесак словно рукоять меча, и Марио принялся шинковать овощи. Нож порхал в воздухе и тускло сверкал, отражая свет из высокого окна и подвешенных под потолком масляных ламп, но через пару мгновений в нем разгорелся и собственный огонь. Шеф Марио был простолюдином, но в нем нашлась капля чьей-то древней крови, и он сумел пробудить в себе дар. Его не хватало очистить воздух рядом с собой, но вот добавить немного чистоты в кухонный нож он уже мог. А все знают, что еда, созданная с помощью очищения, очень вкусна и, главное, не принимает в себя никакие яды. Именно поэтому все благородные ишпани стараются найти себе на кухню кого-то вроде Марио.

Закончив с обедом, я снова поспешил во двор. Обычно днем оруженосцы и младший де Полоп объезжали владения кондеса, но сегодня глава семьи отсутствовал, и мы остались в замке, чтобы присмотреть за стенами. Вряд ли кто-то решится напасть, но осторожность никогда не бывает лишней. А раз так, то скоро меня будет ждать новая тренировка с Диего и новые побои. После них бы сходить к лекарю или лечь пораньше, но нельзя. Что бы ни случилось, каждый вечер я иду на стену и оттачиваю движения меча. Это мой ритуал, мой способ очистить сознание и сохранить себя.

— Мануэль! — стоило мне показаться во дворе, как меня сразу настиг голос Диего. Все-таки замок Кемма не такой уж и большой. — Давай на площадку. Ты хорошо прибрался, а значит, заслужил, чтобы я снова сразил тебя своей чистотой.

Анваро и Пабло заржали. Все-таки доля оруженосца прямо-таки создана для того, чтобы мечтать о силе. Я сжал зубы и направился вперед.