Те, кого нельзя называть

Глава четрвётрая

Ночная бессонница, поразившая мою жену, в итоге спасла нам жизни. Часа в четыре, когда я уже основательно клевал носом, в борт корабля что-то ощутимо стукнуло. Я встрепенулся. Казалось бы, мало ли каким может быть источник звука. Но последние месяцы жизни в постоянной опасности приучили меня серьёзно относиться к мелочам. Удар довольно сильный, явно снаружи. Капитан упоминал, что место здесь глубокое, фарватер искать не нужно, значит, рифы отпадают. Другой корабль? Запросто. А зачем ему сталкиваться с нами да ещё ночью? Случайно врезаться трудно, фонари видны издали.

А следом на палубе началась какая-то нездоровая суета, что окончательно убедило меня в опасности происходящего. Я быстро поднял своих, объявив тревогу. Через минуту команда уже стояла во всеоружии, а через две входная дверь приоткрылась, и внутрь просунулась рука с револьвером.

В команде у нас подобрались профессионалы, не все, но двое таковых точно присутствовали. Сначала неизвестный получил вывих руки, а потом удар приклада в лицо раскроил ему голову. Но упасть не дали, подхватив труп (или ещё не труп, но это неважно) Винокур прикрылся им, как щитом, выдав очередь из автомата. Снаружи послышался крик, а потом звук падающего тела. Мы пошли в атаку. Неизвестный враг сделал ставку на стелс-экшен, попытавшись втихую перерезать весь личный состав, но не вышло, их подвела моя бессонница.

В короткой перестрелке, что произошла на палубе, мы быстро одержали верх. Я увидел, что Петруха лежат без движения у самого борта, а под ним растеклась лужа крови. Капитан подавал признаки жизни, хотя тоже был ранен и лежал поодаль. А Сидор, также раненый и залитый кровью, катался по полу и старательно душил своими могучими лапами одного из речных пиратов.

Врагов было семь, одного убили прикладом, второго насмерть придушил Сидор, троих положили в перестрелке, ещё двое смогли отступить на свой корабль, который прицепился к нашему борту с помощью кошек. Но эти тоже далеко не ушли, вслед им полетели гранаты, а через минуту, когда их корабль уже охватило пламя, мы перерезали канаты, освободившись от ненужных попутчиков.

Башкин тут же занялся ранеными. Капитан получил ножевое ранение в грудь, кажется, даже лёгкое задели. Он был в полубессознательном состоянии и кашлял кровью. Сидор выглядел чуть лучше, его огромное тело было не так просто убить, он выскочил из машинного отделения уже потом, когда услышал выстрелы. Естественно, в него прилетело несколько пуль. В бедро, в плечо, в грудь и в бок. Нападавшие не отличались меткостью, да и темнота мешала, но плотность обстрела создали хорошую. При этом богатырь сумел убить одного голыми руками.

Петруху спасать было бесполезно, горло ему перехватили профессионально, от уха до уха, после такого не живут, если мгновенно не доставить в реанимацию. Башкин кинулся было к кочегару, но тот, присев у борта, только рукой махнул, мол, в порядке я, капитану помогите. Башкин достал свои чудодейственные эликсиры, после чего занялся раной. В процессе капитан громко застонал и потерял сознание, зато учёный удовлетворённо кивнул и стал накладывать повязку.

Когда капитан был замотан бинтом наподобие футболки, Башкин перешёл к кочегару. Здесь ранения были куда сложнее, парня от смерти спасла только огромная комплекция, пули просто застряли в его могучих мышцах. Тем не менее, даже такие ранения вызвали тяжёлую кровопотерю, великан, хоть и старался выглядеть бодрым, уже ощутимо поплыл, в скором времени потеряет сознание.

Пришлось уложить его на палубу и, выдав обезболивающее, заняться извлечением пуль. Башкин. хоть и производил впечатление человека всезнающего, хирургом не был, а любые, даже самые мощные эликсиры и мази не смогут вытащить из тела инородный предмет.

В это время начало светать, в результате чего мы с удивлением обнаружили, что на реке мы не одни. Корабль, с которого высаживались диверсанты, безнадёжно отстал, зато справа и слева к нам двигались два других. Размером они заметно уступали нашему, зато превосходили в скорости. Радовал то факт, что на этих кораблях не видно было тяжёлого вооружения, зато на палубе каждого уже собралась абордажная команда с винтовками.

В отличие от своих предшественников, эти были осторожными. Старались держаться так, чтобы нам было неудобно обстреливать их. Стрельбу начали метров с семидесяти, наш корабль был укреплён, большая часть его обшита стальными листами, но даже так получить пулю было вполне реально. Пришлось занять оборону.

— И зачем гранатомёт оставили? — задал риторический вопрос Винокур.

Отвечать ему было нечего, все были заняты делом. Только Башкин продолжал заниматься ранами Сидора, а Марина, что тоже выползла на палубу, пыталась ему помогать. Я хотел крикнуть ей, чтобы вернулась в каюту, но из-за грохота выстрелов, она бы не расслышала. Да и не факт, что там безопаснее.

Ситуация складывалась патовая. На вражеских судах были бронированные борта, а число стволов позволяло создать нужную плотность огня. Мы огрызались и даже кого-то задели, но на общую ситуацию это повлияло слабо. Оставалось надеяться, что перед началом абордажа получится забросать врага гранатами.

Чаша весов склонилась на нашу сторону, когда Никита притащил штуцер. От такого калибра стальной лист не защищал. После первых же выстрелов в борт на вражеских судах добавилось убитых и раненых. Тем не менее, они приближались, не желая отказываться от своего замысла. Оглянувшись, я увидел, что Башкин, пригнувшись, продолжает ковыряться в ранах кочегара. Марины не видно, надеюсь, вняла голосу разума и вернулась в каюту.

До столкновения оставалось немного. Винокур уже отложил автомат и приготовил две гранаты. Главное, чтобы смог метнуть раньше, чем его застрелят. Никита продолжал стрелять из штуцера, каждый выстрел давал пробоину борта и крики с той стороны. Глядишь, нанесёт неприемлемые потери и отступит, хотя, судя по настырности неизвестного врага, люди у него несчитанные.

Но исход боя решился иначе. На том корабле, что заходил слева от нас, раздался взрыв. Мелькнула мысль, что это Никита своим попаданием повредил что-то внутри, задел пороховой погреб или что-то в этом духе. Но, проследив за взглядом Винокура, я поднял глаза наверх. Пушечная башенка была открыта, а из ствола шёл дым. Я резко оглядел товарищей, все здесь, стало быть…

— Марина? — удивленно проговорил я.

В этот момент башенка стала медленно разворачиваться, а ствол оказался направлен на второй корабль. Снова выстрел. Если предыдущий снаряд был фугасным, то в этот раз она зарядила картечь. Стальной горох ударил по палубе, где, даже не попав непосредственно в живую силу, дал такое количество рикошетов, что там просто закончились бойцы. Битву можно было считать выигранной, но Марина всё же зарядила орудие ещё раз, опустила ствол до отрицательного угла и ударила фугасом ниже ватерлинии. Корабль врага стал замедляться и заваливаться на левый борт. Внутри явно не имелось переборок, а значит, судно скоро затонет, а ликвидировать течь теперь просто некому.

На этом морской (точнее, речной) бой закончился. Второй корабль оставался на плаву, но резко сбросил скорость и начал отставать. А что у нас с машиной? Двигатель, судя по звуку, работает, но на сколько его хватит, если все члены экипажа выбыли из строя?

— Что там? — я присел рядом с Башкиным.

— Капитан жить будет, — сказал он, аккуратно утерев пот со лба рукавом. — Лёгкое задели, но рану я обработал зельем, потом закрыл повязкой. Единственный минус — возраст, здоровье уже не то, но тут я повлиять не могу. Должен выжить. С помощником всё. Тут некромант нужен.

— А с ним что? — спросил я, указывая на огромную фигуру кочегара, что лежал весь перемотанный окровавленными бинтами.

— С ним всё плохо, — сказа учёный. — Сказать по правде, тут доктор нужен, настоящий, а не такой, как я. Тут наоборот, уповать можно только на молодой возраст и огромную массу тела. Плечо заживёт, там только мягкие ткани пробиты. Из бедра я пулю вытащил, в боку… не могу сказать, пуля там, но внутреннего кровотечения, вроде бы, нет. Сам я вытащить её не смогу, надо резать. Вот эта рана вообще непонятна.

Он показал на грудь великана. Рана выглядела чудовищно, наружу было вывернуто мясо, кровопотеря ужасная, на палубе растеклась огромная красная лужа. Но при этом дышал Сидор нормально, видимо, до легких и сердца не дошло.

— Пулю я не нашёл, — сообщил Башкин. — Видимо, разрывная. Но там точно есть осколки, а вынимать их положено в больнице.

— В городах есть врачи, — сообщил Коростин.

— Так то в городах, — парировал Башкин. — А мы сейчас посреди реки находимся.

— Большая часть городов находится вдоль реки, — напомнил я. — Причалим в ближайшем порту, быстро найдём врача и сдадим корабль под расписку.

— А ты умеешь этой посудиной управлять? — спросил Винокур, который всё ещё стоял с автоматом на палубе, оглядывая окрестности на предмет нового противника.

— С двигателем я разберусь, — уверенно заявил Коростин. — А вот управлять придётся вам. Будем надеяться, что капитан очнётся, хоть советом поможет.

— А есть мысли, кто это был? — спросила подошедшая сзади Марина, лицо у неё было бледным, но страха в голосе я не заметил, оставалось только порадоваться нервам своей жены.

— Пираты? — высказался Никита, говорил он по-прежнему редко, два-три слова в сутки, и то, только по острой необходимости.

— Я не знаком с местными реалиями, — задумчиво сказал Коростин, подкладывая под голову спящему Сидору свернутое одеяло, вообще-то, его следовало перенести на кровать, вот только наша грузоподъёмность была не так велика, чтобы перетащить тушу весом под два центнера. То есть, перетащить мы его сможем, но не сможем сделать это аккуратно, не потревожив ран. Пусть уж лучше лежит тут, погода тёплая. — Но, в моём понимании, работа пиратов — это грабёж, а не террор. Корабль почти пуст, ценного груза нет, если не ошибаюсь, в трюме только пара мешков соли и рыба, которая тут никому даром не нужна.

— Может, сам корабль захватить хотели? — предположил я.

— Может, и так, вот только корабль старый, ценность его под большим сомнением, притом, что на борту исправное вооружение и можно огрести в ответ. Может быть, в самом деле хотели захватить по-тихому и потом на нём разбойничать, а может… помните записку Лома?

— То есть, бандиты охотились на нас? — я с удивлением поднял на него глаза.

— Допускаю. А потому нам следует нигде не задерживаться. Встанем в порту, корабль на прикол, экипаж в больницу, если надо, доплатим за лечение из своих средств, после этого садимся на первую же посудину и валим на север.

Башкин подобрал автомат, отсоединил магазин и принялся набивать его патронами, которые доставал из кармана. На лице его отразилась напряжённая работа мысли.

— Что-то придумал? — спросил я.

— Пока нет, — он сосредоточенно вставлял патрон за патроном. — Но есть у меня мысль, что это не последние охотники на нас.

— Будут ещё, — согласился я. — Но если двигаться на большом корабле с экипажем, где не одна пушка, а штук восемь, тогда…