Сгоревшая жизнь

* * *

Вечером, вернувшись домой, Артур промаялся без сна еще пару часов – даже любимое теплое одеяло не помогло. Нужно было срочно решать: принимать Сашкино самопожертвование или отказаться, чтобы не подвергать ее опасности. Но тогда расследование может затянуться.

«Ей же самой хочется, – убеждал он себя. – Девочка подсела на адреналин, ей уже скучно вести обычную жизнь. Но она не наш сотрудник, я не имею права использовать ее под прикрытием. Одно дело по цветочным ларькам пройтись, изображая дочку, обиженную папой… Тогда Сашке это хорошо удалось. В Евпатории было уже более рискованно. Обошлось, слава богу… Но сейчас-то – настоящий дурдом! Туда и безо всяких убийств лучше не соваться, заколют до состояния овоща, если что заподозрят… С другой стороны, никто не может запретить Сашке самой устроиться туда на работу санитаркой. Меня она точно не сдаст, если погорит… А я разнесу эту больничку к чертовой матери, если ей какая-то угроза возникнет».

Прежде чем уснуть, Артур послал ей сообщение: «Уговорила. Утром заеду», хоть и надеялся, что девочка давно спит крепким сном. Но телефон тут же откликнулся, ему даже услышался Сашкин голос: «Ты не пожалеешь! Спасибо!»

– А вот нормальный человек этому не радовался бы, – проворчал он и накрыл одеялом ухо.

Отопление еще не включили, и в квартире стало довольно холодно. Устроив себе логово, Артур мгновенно уснул.

Сашка уже ждала его у порога, и даже не в домашней одежде (осенью это были теплые спортивные штаны серого цвета и зеленая кофта с капюшоном), а полностью готовая к выходу. Старый синий свитер и недорогие джинсы – отличный камуфляж для девушки, готовой схватиться за работу санитарки. Артуру нравилось, что Сашка совсем не пользовалась косметикой, и сейчас это было к месту. Чем проще выглядишь, тем достовернее.

– И чайку не попьете, мамаша? – хмыкнул Артур.

– Попьем, конечно. – Она застыла перед высоким зеркалом. – Я выгляжу мамашей?

– Не бери в голову, это старая шутка. Ты тогда еще не родилась.

– В чем соль?

– Забудь. Иногда я забываю, что мы из разных поколений…

Он уже выложил круассаны в изящную плетенку, стоявшую на столе, щелкнул кнопкой чаеварки, тут же активно забухтевшей, и строго уставился на Сашку.

– Запомни: ты вынюхиваешь, подслушиваешь, самое большее – провоцируешь на откровенность, но никуда не лезешь сама. Только собираешь информацию и передаешь ее мне. Это ясно?

– Йес, сэр! – гаркнула она, вытянувшись.

– Ха-ха, – отозвался Артур. – Не придуривайся, малыш. Это все очень серьезно. Как никогда.

Оседлав легкий кухонный стул задом наперед, Сашка улыбнулась Артуру снизу:

– Не волнуйся, я понимаю. Но ты ведь тоже понимаешь, что мне больше нечего делать со своей жизнью, кроме как тебе помогать?

– А как же твой собачий приют?

– Так мне же оформляют ИП… И еще всякие разрешения жду. Пока я вполне могу поработать в больнице.

Он с сомнением качнул головой:

– Думаешь, это пару дней займет?

– Как получится, – легко согласилась она. – Кстати, ты не забыл о моей просьбе?

Мысли Артура в панике заметались. Он не мог даже сообразить, о чем идет речь. Закатив глаза, Сашка напомнила:

– Я просила тебя найти Сережку Малышенкова.

– А! – Логов с облегчением перевел дух. – Это я помню. Озадачил наших парней, ищут. Загляну к ним сегодня.

– Не забудешь?

– Теперь уже нет. А что это тебя так на нем заклинило?

Положив голову на руки, сомкнутые на спинке стула, отчего волосы свесились светлым крылышком, Сашка вздохнула:

– Сама не знаю. Вот ты говорил, тебе часто интуиция что-то подсказывает. Вот и у меня сейчас то же самое… Душа не на месте. Так и кажется, что Серега во что-то влип… Вдруг по твоей части?

– Не дай бог…

Выключив закончившую плеваться чаеварку, Артур наполнил стаканы и насыпал по две ложки сахара. Сашка легко вскочила, достала из холодильника тарелку с заранее нарезанными сыром и колбасой. Масло уже оттаивало на столе. Артуру нравилось наблюдать, как она мажет круассан – любовно, не спеша. В такие мгновения Сашка напоминала художника, накладывающего последние мазки.

– Вернемся к нашим баранам. – Он сел за стол. – Хотя бы один человек в руководстве больницы должен быть в курсе – кто ты на самом деле. Я с него подписку о неразглашении возьму, чтобы не трепался…

Сашка устремила на него серьезный взгляд поверх бокала. В ее глазах не было страха, она просто обдумывала лучший вариант:

– А если он сам замешан?

Логов расплылся в улыбке:

– Я выбрал даму с железным алиби. Она во время убийства Кузьмичевой сама лежала в травме – за неделю до этого ее сбила машина. Ничего серьезного, она уже вышла на работу.

– Когда?

– Как раз вчера. Мы ее допрашивали.

– Вчера же убили Шалимову…

– Только наша героиня этого сделать не могла. Физически. И не только из-за травмированной ноги… Она ростиком не выше тебя! Не дотянулась бы.

– Ну скажи еще, что я – карлица…

Артур поморщился, взмахнув кусочком сыра:

– Сашка, только не начинай. Я тебе сто раз говорил, что миниатюрная женщина имеет фору в двести очков перед остальными. Она может позволить себе влюбиться в любого мужчину.

– Только мужчины в таких, как я, не влюбляются. Они грезят высокими и длинноногими.

– Но это сейчас не главная твоя проблема, – парировал Логов.

Куснув круассан, она улыбнулась:

– Согласна. Так кто твоя таинственная незнакомка?

– Заведующая общим отделением Людмила Петровна Марковцева, – отрапортовал он.

Сашка просияла:

– Я ее помню. Такая Лия Ахеджакова…

– Точно! – Артур рассмеялся. – Даже голос похож… Думаю, она поможет нам. Тем более она никак не повязана с убитыми – Марковцеву назначили заведующей пару месяцев назад. До этого она работала в Питере, так что если у нашей истории длинные корни, то Людмила Петровна чиста.

Поболтав в стакане остатками чая, Сашка вдруг улыбнулась с такой благодарностью, что Логов замер: «Что?!»

– Спасибо, Артур, – произнесла она с той милой застенчивостью, которая была и в ее матери. – Я, конечно, все равно пошла бы туда! Но теперь мне будет легче, раз есть… союзница.

– Сашка, мы можем все отменить прямо сейчас…

– Нет! Я и до того, как узнала про Марковцеву, не стала бы ничего отменять, а теперь-то вообще смысла нет… У меня получится. Я постараюсь…

Он опять заговорил тем бравым тоном, который появлялся, когда подползал страх:

– Конечно, получится, кто бы сомневался? Ты – мой лучший напарник.

И сказал себе в сердцах: «Ну и скотина же ты! На все готов ради своей чертовой работы, да?»

Ответ был хорошо известен ему.