Дело об исчезновении графа де Бриенна

— Давайте, обвиняйте друг друга, поливайте грязью, — кивнул Марк, — а потом валите друг на друга все преступления, пытаясь отмазаться от того, что совершили. Больше выболтаете. Вы оба виновны в своём провале. И я благодарю богов за то, что они выдали вас мне до того, как ты успел жениться на Орианне. По крайней мере, девочка не оказалась втянута в вашу грязную игру. С вашего позволения, ваше сиятельство, я заберу этих двоих на допрос, чтоб затем передать королевскому суду, поскольку они убили и ограбили вассала короля и, может быть, не одного.

— Ты хорошо справился с этим делом, мальчик мой, — кивнул маркиз. — Я всё более убеждаюсь в том, что ты достоин своего наследства. Делай, что считаешь нужным.

Не обратив внимания на то, что Марк бросил на него хмурый взгляд, он повернулся к Теодору.

— Останься с ним и помоги.

Тот склонился в поклоне, выражая покорность. Когда он удалился, Марк недовольно взглянул на Шарбо.

— Насколько я понял, вы здесь не для того, чтоб исполнять мои приказы.

— И приказы тоже, — ухмыльнулся Теодор. — Но вы же понимаете, что это — владения маркиза де Лианкура, и он вправе быть в курсе того, что здесь происходит. Потому я останусь с вами, сделаю всё, что вы прикажете, а потом отправлюсь к моему хозяину и доложу обо всём, чему стану свидетелем.

— Презренный пёс, — проворчал Гастон, взглянув на него.

Теодор не спеша вытащил из ножен кинжал и нагнулся к клетке.

— Не перестарайтесь, — усмехнулся Марк, хлопнув его по плечу, и вышел, чтоб дать тюремщикам указания.

Вдогонку ему послышался возмущённый вопль Гастона.

Допрос продолжался несколько часов, но когда Марк и Теодор поднялись из подземелья, в распахнутые окна покоев наследника всё так же лился жемчужный свет небес. Уже наступила короткая светлая ночь, и Шарбо устало упал в кресло у стола, с интересом посматривая на Марка, который сел за стол и теперь внимательно просматривал протоколы, написанные быстрым почерком опытного писаря, попутно делая заметки на полях

— Я поражаюсь вашей работоспособности, господин барон, — заметил он. — Вы только утром встали с постели после ранения, весь день были заняты делами и до сих пор полны энергии. У меня же голова идёт кругом от всего этого и более всего от усталости.

— Так идите отдыхать, — ответил Марк, не отрываясь от своего занятия. — Завтра вы будете мне нужны. Нам придётся отправиться в Дре и извлечь из шахты тела жертв.

— Завтра? — насторожился Теодор. — Вы не забыли, что у нас будет всего полдня в запасе, и при этом дорога займёт несколько часов?

— Я помню, нам придётся поспешить. Я не хочу задерживаться здесь слишком долго. Меня ждут в Сен-Марко.

Шарбо какое-то время задумчиво смотрел на него, а потом взял в руки отложенные им в сторону листы.

— Я не знаю, что происходит, ваша светлость, — проворчал он, — и не совсем вас понимаю. Вы только что узнали, что у вас есть родной дед, и вы можете получить огромное наследство, но это не только не радует вас, напротив, вы явно не в духе и спешите сбежать отсюда. Вы за что-то сердитесь на его сиятельство?

— Не думаю, что это имеет какое-то отношение к расследуемому мною преступлению, — холодно отозвался Марк. — Я исполняю приказ короля и потому обязан доложить ему о результатах следствия как можно скорее.

— Возможно, — пробормотал Шарбо и просмотрел несколько страниц протокола. — Эти двое сознались в своих преступлениях, но почти всё валят на братьев Тибо. Говорят, что сами они никого не убивали.

— Это ложь. Я видел трупы. Все эти люди убиты тремя разными способами: клыки, стрелы и меч. С клыками всё ясно, это сыновья трактирщика, но остальные — на совести этих двоих и слуги. Остаётся выяснить, кто из них орудовал мечом, а кто стрелял из лука.

Теодор задумался, а потом кивнул.

— Я знаю. Этот парень, представлявшийся оруженосцем, не раз хвалился, что метко стреляет, и даже доказал это. Он выпустил за минуту девять стрел и из них семь попали в центр мишени. А тот, что называл себя Шательро, бился с местными рыцарями на мечах и не раз побеждал. К тому же, как вы имели возможность убедиться, он довольно метко мечет ножи.

— Что ж, остаётся только подсчитать, сколько человек убиты мечом, а сколько — стрелами, и всё станет ясно.

— Пожалуй, — Теодор бросил на стол бумаги. — Но они так и не сказали, где прятали награбленное, а его должно быть немало. Я обыскал сундуки в комнате Шательро. Там есть кое-что, но не так много. Остальное они где-то спрятали. Вы точно не хотите их пытать?

— Нет, не хочу. В конце концов, они спрятали всё это надёжно. Может быть, тоже в какой-то шахте, их тут много. Я отвезу их в Сен-Марко, и там, после того, как они подтвердят свои показания, уже можно будет применить к ним пытки. Или они просто поймут, что уже не смогут выкрутиться, и у них исчезнет надежда на спасение и возможность когда-нибудь добраться до клада. И тогда можно будет прибегнуть к торгу. Кто знает, может, они захотят обменять недоступные им сокровища на более лёгкую смерть.

— Вы думаете они прятали всё это в шахте? — пробормотал Теодор и перевёл задумчивый взгляд на окно. — Шахт здесь действительно много, но откуда им знать, какие заброшены, а какие нет? Да и уезжать куда-то вглубь гор, чтоб спрятать награбленное, неудобно. Тайник должен быть где-то недалеко, так, чтоб до него можно было добраться в любой момент. Не в городе, это точно. Они же понимали, что в случае опасности, им придётся спешно покинуть Лианкур. Поблизости от города ни заброшенных, ни действующих шахт нет, они дальше на востоке и севере. В Рошамбо, где рыскают отряды де Невера, они вряд ли сунулись бы. К тому же там ведутся работы на рудниках. Выработанные и действующие шахты рядом, они охраняются, потому что зачастую там работают те, кого привезли туда насильно. Что у нас остаётся? Дре?

— Нет, не думаю. Барон — не дурак, он понимал, что происходит, и наверняка был бы не прочь наложить лапу на их добычу. Он сильнее их, и он на своей земле. Если б он ограбил их, они бы ничего не смогли сделать, а надеяться на его порядочность они бы не стали, поскольку среди таких отбросов подобное понятие не принимается в расчёт.

— Тогда это не шахта, — Теодор поднялся. — Я пойду спать, может, завтра что-нибудь придумаю на свежую голову. И скажу слугам, чтоб они принесли вам ужин сюда. Не засиживайтесь долго, вам тоже нужен отдых.

Теодор удалился. После этого Марк, наконец, положил листы перед собой и откинулся на спинку стула. Он действительно вымотался и до сих пор чувствовал слабость, но ему хотелось скорее закончить с этим делом. Теодор был прав, он торопился скорее убраться отсюда, из этого дома, подальше от маркиза де Лианкура, его тщетных надежд на обретение законного наследника и тягостных воспоминаний об убийстве Робера. Он готов был уехать прямо сейчас, но понимал, что должен довести расследование до конца, а для этого ему наутро нужна была свежая голова. Потому, когда заспанный Дидье принёс ему поздний ужин, он наскоро перекусил и отправился в спальню, где уже была расправлена постель, а окна плотно завешаны тяжёлыми портьерами.

Он встал рано утром и с недовольством понял, что его настроение с прошлого вечера не улучшилось. Тёмная тайна о его собственном преступлении, о которой он почти не вспоминал долгие годы, теперь висела над его головой мрачным призраком, и то, что в иной ситуации, возможно, порадовало бы его, теперь только ранило его душу. Ему хотелось забыть и о том, что, оказывается, здесь в этом доме у него есть кровные родичи, и что сам этот дом может принадлежать ему, как и благодатные земли вокруг. Он всё так же хотел скорее уехать, оставив всё это позади, как тяжкий сон, как воспоминания о десятках трупов в заброшенной шахте, как собственный ужас от пребывания в сыром колодце без всякой надежды выбраться оттуда.

Он велел Дидье, явившемуся, чтоб раздёрнуть портьеры на окне, принести ему холодной воды для умывания, а также завтрак, после чего с его помощью надел камзол, застегнул на талии пояс с чеканной пряжкой и перекинул через плечо перевязь с мечом. Уже эти несложные действия заставили его почувствовать усталость, но он и не думал останавливаться. У него ещё было полдня до темноты, и он намерен был использовать их для осуществления своих планов.

Он как раз поправлял на поясе ножны с кинжалом, когда дверь в гостиную отворилась и на пороге появился маркиз де Лианкур.

— Теодор сказал, что ты собираешься ехать в Дре, — строго произнёс он. — Неужели нельзя отложить это на следующие светлые сутки?

— Я не хочу терять ни часа светлого времени, ваше сиятельство, — возразил барон и направился к двери, но маркиз остановил его.

— Марк! — резко проговорил он. — Ты можешь уделить мне немного времени, или я недостоин твоего внимания?

— Простите, ваше сиятельство, — вздохнул Марк, возвращаясь обратно.

— Ты будто избегаешь меня, — внимательно взглянув на него, проговорил старик. — Я понимаю, что у тебя есть причины сердиться. В то время как ты, лишившись всего, потеряв родителей, оставшись бедным сиротой, нуждался в помощи и поддержке, я пренебрёг своими обязанностями и бросил тебя на произвол судьбы. Твоя жизнь была тяжела, а я и пальцем не пошевелил, чтоб облегчить её. У тебя есть причины злиться. Моё высокомерие помешало мне вовремя придти к тебе и окружить тебя заботой. Я должен был пренебречь своей гордыней и принять тебя в своё сердце уже тогда. Я сожалею, мой мальчик, и прошу прощения…

— Вам не нужно извиняться, ваше сиятельство! — запротестовал Марк. — Я был вовсе не так обездолен, как вам кажется. Вы узнали обо мне, когда я уже находился под опекой Армана. К тому времени я был не одинок и вполне счастлив. Мой принц, а затем король, мои друзья, которые были добры ко мне, заменили мне семью. Поверьте, я вовсе не чувствовал себя заброшенным сиротой, потому что у меня было всё, что мне нужно. А когда я потерял всё это, то отказался от двора и общения с близкими мне людьми по своей воле. Я был уже вполне подготовлен к испытаниям, которые выпали на мою долю, и они только закалили меня. Потому прошу вас, не извиняйтесь. Я не сержусь на вас.

— Тогда почему ты так стремишься уехать из этого дома, который, как ты теперь знаешь, является твоим?

— Я должен выполнить миссию, порученную мне королём!

— Хорошо, — маркиз присел в кресло и указал ему на соседнее. Марк нехотя сел. — Поскольку ты хочешь, чтоб я дал тебе своих людей, я выполню твоё требование и не буду тебя удерживать от этой вылазки. Но имею я право хотя бы знать, что ты собираешься там делать?

— Я хочу обследовать ту пещеру и осмотреть трупы погибших.

— Из твоего послания Раймунду, — тебе ведь уже известно, что я прочёл его, — я знаю, что там более сотни тел, сваленных вдоль стен шахты. Значит, чтоб осмотреть, их нужно извлечь из шахты и вынести на поверхность. Кто будет это делать? Мои солдаты? Допустим так, но для осмотра нужно достаточно света. Сколько времени тебе понадобится, чтоб всё осмотреть? К тому же, как я помню, просто осмотреть недостаточно, нужно будет тщательно описать и пронумеровать каждое тело, чтоб потом его по этим приметам могли опознать родственники, пожелавшие забрать их. Вы будете делать всё это при свете факелов? И что ты собираешься делать после этого? Ты оставишь тела под открытым небом, чтоб их обглодали дикие звери и склевали птицы? Послушай, Марк, прошу тебя повременить. Для всего этого нужна подготовка. Сегодня же я отправлю гонцов в Лорм, и следующим светлым утром к той шахте явятся рудокопы, которые помогут вынести тела, а потом временно захоронить их. Я соберу в городе лекарей и клерков, которые помогут тебе осмотреть тела и опишут их. Помимо этого нам следует быть готовыми к тому, что против нас выступит де Дре, и его может поддержать де Невер. Чтоб избежать этого, следует явиться туда с большим отрядом и сразу же арестовать барона и занять его замок. У тебя есть полномочия и основания для подобных действий. Он знал, что ты служишь королю, и посмел похитить и пытался убить тебя. После этого тела можно будет переместить в подвалы его замка. Но такая стремительная и масштабная операция так же потребует подготовки.