Дело о королевском изумруде

— Пессон? Да, мерзкий проныра! — проворчал он мрачно. — Он обманул меня! Он взял деньги и заверил меня в успехе предприятия, а сам продал мой изумруд другому лицу! Если б он не умер, я бы засудил его так, что ему пришлось бы подметать улицы, а не жировать в своих покоях! Теперь, что? Я получу только свои деньги, которыми он успел попользоваться в своё удовольствие! Не стану же я судиться с его вдовой, чтоб обо мне потом говорили гадости на каждом углу! Да и сумма не так чтоб велика. Просто этот негодяй нанёс мне оскорбление, но коль скоро он умер, то будем считать, что его покарали боги.

— Скажите мне, ваше сиятельство, — проговорил Марк, в то время как маркиз нетерпеливо постукивал пальцами по столу. — Откуда вы узнали об этом изумруде?

— Откуда? — де Вард раздражённо пожал плечами. — Разве это секрет? Кажется, об этом говорили у графини де Лафайет! Я бываю там иногда. Кто говорил, уже не помню. Там же любят обсуждать всякие слухи и сплетни, особенно если это касается предметов роскоши. Каждый считает своим долгом приобщиться к этому сообществу, где даже пустые знания о предметах престижа считают тем самым престижем.

— Я благодарю вас за уделённое мне время, — Марк поднялся. — Позвольте откланяться.

— Всего хорошего, барон, — маркиз сделал пальцами небрежный жест и демонстративно схватил со стола пустой лист бумаги и уткнулся в него заинтересованным взглядом.

Марк ушёл. Он был несколько разочарован тем, что эта беседа не дала ему новых зацепок. Впрочем, чего он ожидал? Конечно, ювелиры Гарца, заинтересованные в выгодной продаже своего сокровища, постарались как можно шире распространить вести о нём, и не удивительно, что они дошли до Сен-Марко, где столько богатых людей. А салон графини де Лафайет — это просто проходной двор для придворных и провинциальных аристократов. Именно там многие, как и оказавшийся в опале маркиз де Вард, узнавали новости о дворцовой жизни, делились слухами и сплетнями и рассказывали о том, что происходит за стенами столицы. Пытаться выяснить, кто в гостиных этого модного салона рассказывал о прекрасном изумруде, и кто оказался слушателем этой новости, было совершенно бесполезно. Так что и заказчик кражи, и таинственный убийца могли узнать об этом там или от тех купцов, странников и даже менестрелей, что приносят такие слухи в город издалека. Марку стало понятно, что существование этого камня, а также возможность его купить отнюдь не была секретом.

Вернувшись в свой кабинет, он застал там обоих оруженосцев, причём Эдам снова, к его неудовольствию, расположился в кресле за столом, а также маленького человечка, пристроившегося на стуле возле стола. Когда барон вошёл, Эдам поспешно встал и с поклоном уступил ему место, а человечек соскользнул с сидения и низко поклонился.

— Добрый день, господин Брешо, — улыбнулся Марк, незаметно показав кулак Эдаму. — Неужели и по части сейфов вы осведомлены больше, чем ваши коллеги? Что ж, я рад, поскольку не сомневаюсь, что вы сможете дать мне подробные ответы на все вопросы. Садитесь. Позвольте, я сначала выслушаю этого наглеца, что стоит здесь, невинно улыбаясь. Что ты выяснил?

— Немного, — ответил юноша. — Купец Шнайдер родом из свободного города Грюнвальд и торгует вином со знаменитых грюнвальдских винокурен, где его делают не только из винограда, но и из плодов садовых деревьев. Прежде чем получить возможность расспросить его об интересующем нас человеке, мне пришлось выслушать целую лекцию о винах и провести дегустацию.

— Этим и объясняется твоя повышенная болтливость, — кивнул Марк. — Ближе к делу. Что с возчиком?

— Как вы и предполагали, его там не оказалось. Господин Шнайдер сообщил мне, что его прежний возчик неожиданно подвергся нападению и слёг, а на следующий день появился этот парень. Шнайдер нанял его с испытательным сроком, тот работал хорошо, два дня развозил бочки покупателям, на третий — отвёз бочонок грушевого вина в дом Шапленов и пропал, даже за отработанные дни деньги не взял. Он ни с кем там особо не разговаривал, ничего подозрительного не делал, где он живёт, ни Шнайдер, ни его приказчики не знают. Назвался Петером Рихтером, но это, скорее всего ложь. Шнайдер пытался заговорить с ним на родном языке, но тот его не понял. Это всё.

— Это Енот, ваша светлость! — выпалил маленький сыщик, до этого нетерпеливо ёрзавший на стуле. — Ваш помощник описал мне его, и я всё понял. Это Енот, его имя Жак Марсо, он попал к нам в поле зрения лет десять назад. Он работал подмастерьем у замочных дел мастера Гроссо, но, как выяснилось, его больше интересовало не то, как сделать замок, а как его вскрыть. У него всегда были вороватые руки, которые тянулись ко всему, что плохо лежит, как у того шкодливого зверька, именем которого его теперь и называют. Гроссо поймал его на краже, а потом у него нашли срисованные с чертежей мастера схемы замков. Его посадили в тюрьму на три года. Потом выпустили, и он исчез, наверно бродил по городам, чистил сейфы и набирался опыта. Снова объявился здесь год назад, уже после того, как армия ушла в поход. Многие знатные рыцари отправились вместе с королём на восток, в их домах осталась прислуга, лишь необходимая для того, что приглядывать за добром. Тут он и намеревался поживиться. Хитрая бестия! Мы знаем наверняка, что это он совершил кражи в нескольких особняках, но поймать его за руку нам до сих пор так и не удалось.

— Вы знаете, где он живёт? — спросил Марк.

— Он постоянно меняет адреса, — вздохнул сыщик, — но я постараюсь это выяснить. Как только вернусь в магистрат, велю нашим сыщикам искать его, и привлеку осведомителей. А что он украл?

— Изумруд размером с голубиное яйцо из дома королевского ювелира Шаплена.

— И куда он его денет? — растерялся Брешо. — У него есть несколько скупщиков, которые берут драгоценности, но кто сможет заплатить цену за такой камень? Он ведь дорогой?

— Куплен за триста тысяч золотых марок. Но я думаю, что на сей раз он действовал по заказу покупателя.

— Тогда это не скупщик, — огорчённо вздохнул малыш. — Скорее всего, это богатый человек.

— Ну, я полагаю, не настолько богатый, чтоб купить этот камень у продавца, — возразил Марк. — Кто-то, кто любит драгоценности, не беден, но в целом стеснён в средствах.

— Возможно, но тут я вряд ли вам помогу, — сокрушённо проговорил Брешо. — Я занимаюсь низами, верхи — по вашей части, ваша светлость.

— Что ж, я благодарю вас, господин Брешо, — улыбнулся Марк. — Ищите этого негодяя, а найдёте, тут же арестуйте и доставьте сюда.

Проводив его, Марк задумчиво взглянул на свой стол, как обычно заваленный бумагами, а потом хмуро взглянул на Эдама.

— Вот что, дегустатор, ты дважды нарушил мой запрет: когда пошёл ночью без разрешения в трактир и когда надегустировался у купца Шнайдера. Что собираешься сделать, чтоб загладить вину и избежать наказания в виде ночёвки в подвале и сокращении недельного жалования вполовину?

— Ладно, я разберусь на столе и просмотрю письма, — уныло протянул Эдам, с ненавистью обозрев сваленный на столе бумажный хлам.

— Я ему помогу! — поспешно воскликнул Шарль, бросаясь к столу.

— И чтоб ко второй страже были дома! Оба! — рявкнул Марк и вышел.

Он направился в Белую башню, где дорогу ему, как обычно, преградили стражники, но без возражений отправили посыльного, чтоб отыскать господина Филбертуса и сообщить ему о том, что его ждёт барон де Сегюр. Ждать ему долго не пришлось, вскоре появился Филбертус и, обняв Марка за плечи, увлёк его обратно во дворец, где они вскоре отыскали свободную гостиную, а проходивший мимо лакей немедля помчался в трапезную, чтоб принести им вино и закуски.

— Как принято говорить, Марк, у меня две новости: плохая и хорошая, с какой начать? — спросил Филбертус после того, как слуга, наполнив их кубки, удалился.

— С хорошей, — ответил тот.

— Ладно. Я пригласил Мелилотуса и он, осмотрев старика Шаплена, согласился с твоим выводом, что он жив. Более того, уже наметились некоторые признаки того, что он выходит из этого ужасного состояния, а, значит, скорее всего, выживет и поправится. Неизвестно, насколько он сможет восстановить своё здоровье, но наш алхимик настроен довольно оптимистично.

— Когда он сможет говорить?

— Марк, помилосердствуй! Пока только появилась некоторая надежда, что он выживет, остальное станет ясно через какое-то время.

— Что ж, я рад уже и этому. Бедняге Пессону не так повезло, его не только отравили, но после этого ещё и зарубили мечами, а затем сожгли его труп в печи.

— Да, старина Шаплен должен быть тебе благодарен до конца жизни за то, что ты не дал его убить.

— Не только мне, но и автору этого странного письма. Что с плохой новостью?

— Наш алхимик внимательно обследовал Шаплена и не нашёл никаких признаков отравления.

— А его странный вид и поведение?

— Я имею в виду, — проговорил Филбертус, осторожно подбирая слова, — что все эти симптомы могут быть вызваны разными причинами. Мелилотус не нашёл в его крови признаков яда. Он полагает, что его превращение является следствием проклятия.

Марк снова почувствовал, как по его спине пробежал холодок.

— Какое проклятие? — спросил он.

— Понимаешь, все эти ходячие мертвецы — не такая уж редкая вещь в нашем мире. Такие случаи встречались и раньше и неоднократно описаны в наших исторических хрониках. Чаще всего это случалось, когда какой-нибудь колдун проклинал своего врага или целое селение, и тогда проклятые умирали, но так и не могли обрести покой. Никакого яда, просто магический ритуал.

— Хочешь сказать, что кто-то провёл над Шапленом и Пессоном какой-то ритуал? Зачем такие сложности?

— Проклятие может не только наводиться, оно может передаваться с каким-нибудь предметом, поражая каждого, кто его коснётся. Я полагаю, что в данном случае был проклят изумруд.

— Да? Сколько таких случаев произошло среди ювелиров Гарца, которые его обрабатывали?

— Возможно, кто-то навёл проклятие, пока камень везли в Сен-Марко.

— Его вёз Пессон и наверняка не выпускал из рук. Как кто-то мог забрать его и провести обряд? К тому же, если его так усиленно пытаются похитить, то зачем было его проклинать и возвращать купцу? Нет, Филбертус, не сходится! Ты же сам сказал, что на окраинах города уже попадались ходячие мертвецы! Эти нищие и бродяги тоже касались изумруда? Он же только что привезён в город! Нет, я не думаю, что дело в проклятии. Скорее всего, использованный яд не так просто выявить.

— Возможно, — пожал плечами маг. — Но старушка Инес, которая доверяет Мелилотусу и считает его настоящим знатоком ядов, верит в его версию, а потому очень встревожилась. Она приказала мне присоединиться к твоему расследованию.

— Я не против, — пожал плечами Марк и посмотрел в окно. Там всё также было светло, пели птицы в небольшом садике, разбитом во внутреннем дворе, но привычный шум затих. Начиналась короткая светлая ночь. — Тогда давай я расскажу тебе то, что успел выяснить, а после этого пойду домой и посплю несколько часов. Утром мы решим, что делать дальше и, возможно, сыщики к тому времени уже отыщут вора, подозреваемого в краже.