Легенда о Зорро

Глава I Жара

Заканчивался май — последний месяц тёплой, но дождливой весны, и летняя жара вступала в свои права, лишь изредка уступая ветрам, нёсшим влагу с океана, сменяясь грозами и ливнями. Приближался полдень, и лучи жаркого солнца, преломляясь в не рассеявшихся ещё испарениях утренней росы, играя и переливаясь в дорожной пыли, наполняли воздух почти осязаемым золотистым маревом. Центральная королевская дорога здесь, недалеко от порта Сан-Педро, была широка, утоптана до гладкости, валуны и ухабы не угрожали путникам, невысокие холмы не утомляли взор, будучи не лишены растительности. Дикая прерия, просторы которой подчинялись лишь солнцу и ветру, окружала дорогу. Ни одного дуновения не приносил в этот час близкий океан, и листва редких пролесков, украшавших окрестности, поникла без влаги и ветра, даже птицы примолкли в ожидании приближающегося зноя — первого часа сиесты…

Дорога была пустынна, лишь отряд из шести улан под командованием дюжего сержанта, неприлично больших для военного размеров, лишавших его выправки и положенной его званию респектабельности, сопровождал почтовую карету, бросая вызов жаре. Пыль поднималась из-под копыт лошадей, опутывая путников непроницаемым душным коконом и предупреждая наблюдателей, если таковые отыщутся, о перемещении весьма занимательной при ближайшем рассмотрении колонны. Этот отряд и вправду своим видом мог позабавить разморённого жарой путника: удивительным был вид командующего уланами сержанта, имевшего мундир офицерского сукна и комендантские нашивки, и выражение чрезмерного почтения к скромной почтовой карете на лицах солдат, и в особенности то, что у них действительно были преследователи. Теперь, когда дорога, меняясь, превращала невысокие земляные холмы в горы, шум осыпавшейся под копытами лошадей мягкой породы выдавал всадников, избравших опасные каменистые тропы для сопровождения улан. Впрочем, последнее обстоятельство могло удивить лишь немногих в Калифорнии, тех немногих, кто пребывали в счастливом неведении о целях путешествия сержанта Деметрио Лопеса Гарсиа, исполняющего обязанности коменданта Лос-Анджелеса. Эти путешествия заставляли его подниматься на рассвете, проводить без еды и вина всю первую половину дня, и служили процветанию когда-то небольшого посёлка. Сегодня Гарсиа сопровождал в родной город состояние в сорок тысяч американских долларов, вырученных от продажи шкур и зерна, не обращая внимания на звуки подозрительно тихого камнепада. Да и к чему было беспокоиться, комендант не в первый раз с ценным грузом следовал этой безопасной дорогой, мало утруждая себя чрезмерной бдительностью, так же, как и поддержанием порядка в родном городе, где уже давно торжествовали закон и справедливость. Зачем было сержанту убивать себя непосильным трудом, когда Зорро — чёрный всадник в маске, — всецело возложил на себя обязанности по поддержанию мира и процветания в Лос-Анджелесе. Комендант полагался на своего доброго демона, не оставляя при том надежды получить вожделенную награду за голову преступника, а пока собственная жизнь казалась несчастному настолько тяжела, что он готов был, отирая пот со лба, отказаться и от почётной должности и от немалого жалованья.

Скалы всё ближе обступали отряд — дорога сужалась — уланам теперь сложно было сохранять боевой порядок охранения, карета здесь не могла разминуться с двумя всадниками, до того ехавшими по разные стороны от неё, а теперь перешедшими в арьергард. Неотступно преследовавший солдат камнепад затих. Из-за ближайшего валуна выросли три тёмные фигуры в длинных чёрных плащах, вид которых поверг улан в панику — мохноногий тяжеловоз сержанта встал на дыбы, комендант пуэбло Лос-Анджелеса не удержался в седле, а вверенный ему отряд бездействовал — эти всадники напоминали Зорро, друга и помощника, который не раз спасал улан.

Разбойники были довольны замешательством солдат:

— Мы позаботимся о содержимом этой кареты, сержант, — произнёс бандит, и под дружный хохот своих подельников приставил саблю к горлу коменданта, — отдайте приказ сдаться, вы окружены, сопротивление бесполезно. — Двое разбойников с мушкетами засели в скалах над головой коменданта, и выстрелы, взбив фонтанчики пыли из-под копыт ошалевших лошадей, подтвердили слова преступника. Комендант Гарсиа, сжавшись на земле, не желал подчиниться приказу. — Бросить оружие — взревел бандит, но дикий крик заглушил этот приказ — тёмная фигура свалилась со скалы и затихла, ударившись о камни. Чёрная тень пролетела над головой сержанта, на мгновение закрыв от него солнце, и короткий крик, донёсшийся с другой стороны ущелья, свидетельствовал о том, что оба стрелка, угрожавших отряду коменданта пуэбло Лос-Анджелеса, повержены.

Разбойники в смятении оглядывали окрестные скалы, когда хлыст молнией рассёк воздух над ними, и бандит, угрожавший смертью сержанту Гарсиа, упал с лошади. Тёмная фигура, как две капли воды схожая с преступниками, показалась над скалой. Самозванцы разрядили в воздух свои пистолеты, — пули, вонзившись в край скалы, вметнули в небо камни и пыль, — чёрный воин издал то ли крик, то ли свист и скрылся, чтобы через секунду оказаться в седле на спине вороного жеребца. Разбойники уже спасались бегством.

— Доброго вам дня, комендант, и счастливого пути! — проговорил Зорро и исчез в пыльном мороке над дорогой.

Комендант пуэбло Лос-Анджелеса, пыхтя и отдуваясь, поднялся с земли, чтобы, оглядев вверенных ему улан, севшим голосом просипеть:

— За ним, за ним, — и поднять ногу в стремя, но подчинённые не позволили командиру оседлать тяжеловоза, — торопясь исполнить приказание, они в очередной раз сбили сержанта с ног.

Зорро уходил от погони, он уже миновал Сан Фернандо, но комендант Гарсиа не отставал, самозванцы растворились в холмах, и чёрный всадник уже не надеялся догнать обидчиков. Громкий стук копыт вороного жеребца рассеивал разморённую зноем тишину королевской дороги. Знаменитый преступник пролетел через пролесок, взбудоражив птиц и свежим ветром взволновав листья на деревьях, — преследователи упорно не желали отставать. Не в первый раз приходилось чёрному всаднику спасаться бегством, и с каждым разом сержант оказывался всё настырнее, умудряясь перекрыть всё больше путей для отступления своему заступнику. Патруль, выставленный с дозором на дороге в пуэбло, на этот раз выдал себя лошадиным ржанием, и преступник в чёрной маске свернул с дороги. Тропа, которую избрал Зорро, будучи проложена в первое десятилетие испанского завоевания к одной из величайших миссий — Сан Хуан Капистрано, — с тех пор и не могла снискать внимание официальных властей, хотя по какому-то упущению всё ещё и называлась частью королевской дороги. Миссия привлекала толпы паломников, питая небольшой индейский посёлок и гарнизон солдат, а дорога приходила в запустение, разрушаясь под действием воды и ветра. Маленькие и большие валуны окружали её со всех сторон, угрожая увечьем лошадям и поломкой проезжавшим по ней каретам. Зорро знал эту тропу, достаточно опередив солдат, он собирался свернуть в холмы и прямиком добраться до своего убежища, а пока пыль, поднимавшаяся из-под копыт его жеребца, помогала ему, застилая глаза преследователям. Пыльный морок впереди заставил его усмирить бег своего коня: дорога не была пустынной, как того ожидал Зорро, — но шум погони торопил его.

Тёмный всадник пролетел сквозь облако пыли и, придержав коня, взглянул в лицо попутчику — будто в странном кривом зеркале он видел столь же чёрного, как и он сам, всадника в длинном плаще и маске, наполовину закрывавшей лицо. Самозванец преследовал открытую коляску. Возница в панике лупил лошадей хлыстом, избрав опасную скорость для перемещения по этой коварной дороге. Последствия не заставили себя ждать — коляска налетела на большой валун, ось переломилась, и несчастные путники, кем бы они ни были, упали в дорожную пыль — разбойник с радостным гиканьем поспешил к ним, и Зорро, замахнувшись хлыстом, повалил преступника на землю. Самозванец распластался в пыли, без сознания, и чёрный всадник, подгоняемый топотом копыт лошадей приближавшейся погони, лишь попросив спасённых путников передать разбойника в распоряжение преследующих его самого солдат, ускакал прочь.

Сержант догнал вверенный ему ценный груз, когда тот в сопровождении двух улан уже благополучно достиг предместий Лос-Анджелеса. В три часа пополудни торжественная процессия в парадном порядке охранения миновала богатейшее в Калифорнии ранчо де ла Вега. Сержант с радостью готов был рассеять печаль за стаканчиком вина на гостеприимной гасиенде своего лучшего друга, но, потоптавшись у ворот, он не посмел нарушить покой этого дома. Комендант и сам не мог сказать, что питало его уверенность в том, что дон Диего в этот час решил покинуть сень гасиенды. Звуки гитары, заглушённые шепотом мощного платана, росшего в патио, говорили об обратном, и всё же сержант знал, что младшего де ла Вега нет дома, и был прав. Лишь через четверть часа отпрыск знатного рода занял привычное для себя место, полулёжа на кровати под балдахином с книгой и бокалом вина. Дорожная пыль, появившаяся в комнате в тот самый момент, когда Диего де ла Вега переступил порог своей спальни, теперь клубилась в лучах солнца, пробивавшихся через плотные занавеси на открытом балконном окне, вилась над чёрным дорожным плащом в руках глухонемого слуги дона Диего, отчаянно пытавшегося поскорее изгнать эту свидетельницу недавних преступлений из комнаты своего хозяина. Все старания Бернардо были тщетны, пока ворвавшийся через внезапно распахнувшуюся дверь спальни ветер не рассеял зависший в воздухе пыльный морок.

— Диего! — воскликнул дон Алехандро де ла Вега, вбегая в комнату сына, — наконец-то, я нашёл тебя. Я встретил Изабеллу в пуэбло, она была очень обижена — заезжала к нам и не застала тебя. Её сопровождал Рамон!

— Рамон!? — младший де ла Вега поставил бокал на небольшой прикроватный столик и поднялся с постели.

— О, Диего, как давно я хочу просить губернатора прислать в Лос-Анджелес настоящего коменданта, который в состоянии защитить город. — Сержант Гарсиа давно злил дона Алехандро своим бессилием, отец никогда не разделял мнения сына о том, что очевидные достоинства коменданта: как-то доброта, честность и преданность — определенно перевешивают все его недостатки. — Наш сержант горазд только рассказывать каждому, кто захочет послушать, байки о Зорро, пока ты не в состоянии добиться благосклонности сеньориты… Подумать только, после нескольких месяцев тишины и покоя эта банда самозванцев — новая напасть.

Диего улыбнулся и стал надевать камзол:

— Не волнуйся, отец, на этот раз все усилия разбойников обречены, Изабелла обладает самым счастливым характером для того, чтобы стать моей женой, — произнёс он и направился к выходу. — Об одном прошу — не трогай сержанта, неизвестно кого губернатор пришлёт на его место, — добавил Диего, обернувшись в дверях, и поспешил покинуть комнату.

Молодой отпрыск богатейшего в Калифорнии семейства на пегой кобыле, разморённой жарой и долгим стоянием в конюшнях, выехал из ворот гасиенды, когда сиеста подходила к концу. Несмотря на то, что солнце, смягчившись, разбрасывало уже не столь яркие краски, позволяя прохладе находить приют под деревьями, дорога до Лос-Анджелеса показалась ему длинной. Таверна оказалась забита горожанами, желавшими выпить прохладного вина, и младший де ла Вега напрасно искал глазами сеньориту ди Марез, пока его не окликнули.