Книга с секретом

Глава 1. Планы Юлианны

Маленькая и беспорядочно организованная библиотека пансиона для благовоспитанных колдуний всего лишь за лето превратилась в настоящую сокровищницу. Учителя и воспитанницы, которые не были в пансионе все три летних месяца, приехав, поражались порядку. А все потому, что новоявленная смотрительница библиотеки Лисси Хармони никуда не уезжала из города на время каникул. Да и из пансиона почти не выходила. Она провела здесь июнь, июль и август. Наводила порядок, перебирала книги, сортировала их, расставляла по полкам. Отец Лисси и Шарлотты сам сколотил высоченные стеллажи и сделал лесенку на колесиках. Раздвижную, со столиком, куда можно было складывать найденные наверху книги.

— Что толку делать такие высоченные полки, если они даже до середины не заполнены книгами? — ворчала Юлианна.

— Погоди, еще места будет не хватать, — деловито говорила Лисси и, заткнув карандаш за ухо, оглядывала свое хозяйство.

Юлианне было на что досадовать. Можно подумать, что ее брат Юстас внезапно стал самым главным книголюбом во всем их городе. Розамунда не видывала такой страсти к книгам, картотеке и стеллажам у молодых людей, это уж точно! Не то чтобы Юлианна страдала без общества брата, вовсе нет! Ведь Шарлотта тоже на все лето осталась в городе, в отличие от многих других подружек. Да и Карина вернулась еще в начале августа. Но все-таки брат со своими бесконечными разговорами о библиотеке раздражал.

Стеллажи, книги, отдельные полки под учебники, отдельный стеллаж под самые редкие книги и все такое… К досаде Юлианны, Юстас во время совместных завтраков, обедов и ужинов только и говорил, что о книгах и библиотеке. А это навевало не самые радостные мысли о том, что кончается август и вот-вот начнется ОН: Учебный Год.

— Просто ужасно, — жаловалась Юлианна Карине и Шарлотте, когда жарким деньком двадцать пятого августа они сидели на веранде дома Амадоров и пили холодный лимонад, — он только и говорит, что о благоустройстве библиотеки. Я и без того не особо любила читать, а теперь мне не хочется даже брать книги в руки!

И она растопырила свои пальцы, чтобы показать, как ей этого не хочется!

— Ах, Юлианночка, — закатив глаза, прощебетала Карина, — как я тебя понимаю!

Девочки время от времени начинали сюсюкать друг с другом. Так они передразнивали свою нелюбимую одноклассницу Эсми. Иногда они увлекались и забывали о том, что это передразнивание, а просто называли друг друга — Кариночкой, Юлианночкой и Шарлотточкой. Время от времени это распространялось и на остальных, хотя от Юстаса за «Юстасичку» или от Лисси за «Лиссиньку» можно было и получить тумака.

— Как я тебя понимаю, — продолжала Карина, — ведь учебнички такие противненькие, такие пыльненькие и в них ничего полезненького!

И девочки, все втроем, так и покатились со смеху.

Юлианна, однако, все равно сердилась на эту глупую суету с библиотекой. Она ревновала брата.

— Ну что он там целыми днями торчит? — спрашивала она.

— Разве непонятно? — спросила Шарлотта.

— Шарлотточка! — всплеснула руками Юлианна. — Ну ты, наверное, понимаешь больше меня! Почему мой брат, который терпеть не мог учиться, в жизни не вбил ни единого гвоздя прямо и никогда не строгал каких-то деревях, вдруг полюбил и книги, и стеллажи эти глупые и все прочее?! Скажи уже, чего таиться!

Она была раздражена тем, что для подруги это не было тайной.

А когда Юлианна была в раздражении, она говорила быстро, громко и грубо. Мама часто говорила, что за это надо бы потом извиняться, но девочка же видела, что подружки не в обиде, так чего зря слова тратить?!

— Лисси тоже все время болтает о книгах и стеллажах, — сказала Шарлотта и отпила из тонкого стеклянного бокала сладко-кислый, восхитительно холодный лимонад.

— Да чтой мне до Лисси? — взвилась Юлианна.

— Не чтой, а что, — тут же поправила Карина. — Ой-ой, Юлианночка, у тебя скоро дым из ноздрей пойдет!

И боязливо поежилась.

Всегда она чего-то робела! Юлианна этого терпеть не могла. Уж если чего и боишься, надо смело смотреть в глаза страху!

— Они просто стесняются говорить друг о друге, — мягко сказала Шарлотта. — Поэтому делают вид, что хотят разговаривать только о библиотеке. На самом деле — папа сказал мне это только вчера вечером! — они там целуются.

Юлианна только-только поднесла к губам стакан лимонаду, и потому прыснула им на своих подруг.

— Чо, правда? — вскричала она. — Целуются? Эти вот двое?!

И, вскочив со своего места, запрыгала на одной ножке.

— Госпожа Маркура не запрещает посещать пансион в каникулы? — спросила она.

— Только если по делу придешь, — ответила Шарлотта.

— Тогда давайте срочно придумаем мне дело, — скомандовала Юлианна. — Я жуть как хочу глянуть на эти их поцелуйчики.

На самом деле, конечно, ей казалось, что ничего противнее поцелуйчиков нет. Но у нее появились кое-какие планы, а когда у Юлианны появлялись планы — их надо было срочно воплощать.

Первой, с кем столкнулись у самых ворот пансиона воспитанницы, была Тара Кастелли. Она неумело, но упорно воевала с красивыми вьюнками, которые изо всех сил старались расти там, где не надо: на дорожке и поперек входа. Кастелли выглядела воинственно: вся красная, с растрепанными седыми волосами, выбившимся из-под криво сидевшей шляпки, и очень сердитая. На ее руках были клеенчатые перчатки ярко-синего цвета. С черным платьем они смотрелись как- то очень уж нелепо.

— Доброго дня, госпожа Кастелли, — поздоровалась Шарлотта. — А можно мы тихонечко в библиотеку?

— К сестре? — грозно спросила сторожиха.

Девочки уже знали, почему нельзя сердить Кастелли! Она могла превратиться в большую, зубастую волчицу. Вряд ли покусала бы… но ее боялась Шарлоттина собачка. А Шарлотта не любила, когда ее Паутинку кто-нибудь пугал.

Сейчас при них собаки не было, она осталась у Шарлотты дома, и Юлианна немного жалела об этом. Паутинка всегда вела себя весело и забавно.

— Да, мы к Лисси, — сказала Юлианна. — Ведь можно?

— Смотря зачем, — ответила Кастелли. — У Лисси там дел целая куча.

— А помогать, — бойко ответила Юлианна. — Да, девочки?

Карина спряталась за нее, а Шарлотта неуверенно кивнула.

— Ну и чем вы там поможете? — спросила Кастелли. — Лучше б помогли мне! Воюю с этими сорняками, воюю, а толку чуть!

Вьюнки вовсе не походили на сорняки. Просто выросли очень уж могучие, с крупными резными листьями и цветками размером чуть ли не с граммофонную трубу каждый. А какие яркие были у них цвета! Фиолетовые и розовые всех оттенков, от самых насыщенных и глубоких до нежнейших пастельных! Вот только очень уж много было этих вьюнков.

— Госпожа Гербера и Мелодика учили цветы расти под музыку, — сердито продолжила Кастелли, — и они совсем совесть потеряли после этого. Если бы госпожа Лукреция Па им бы еще танцевала, а Арита кормила их кашей — эти цветы уже, наверное, были бы зачислены в новый класс и вели бы себя не хуже остальных девчонок вроде вас. Какое счастье, что Па в пансионе все лето не было, а?

— И что они делают, когда звучит музыка? — с любопытством спросила Карина.

— Раскачиваются и разрастаются, — вздохнула Кастелли, вытирая лоб рукавом платья.

Это было ужасно невоспитанно: вытираться рукавом. Но никто не говорил, что сторож и оборотень обязана быть такой же благовоспитанной, как юные пансионатки. Юлианна втайне этому завидовала. Ей всегда было трудно соблюдать бесчисленные правила приличия, а главное — соблюдай не соблюдай, все равно вляпаешься! Непременно будет неловко!

— А чего они боятся? — спросила Юлианна, трогая большой лиловый цветок на толстеньком черенке.

— Огня, — кровожадно сказала Кастелли. — Но не хочется ссорится с Аделаидой Герберой. Знаешь ли…

— Если они музыку любят, то что-нибудь немузыкальное будет их держать на расстоянии, — сказала Юлианна. — Например… повойте, госпожа Кастелли, а? Или давайте мы повизжим. Если поможет — вы нас пропустите к Лисси, ага?

Кастелли фыркнула.

— Да идите уж, помощницы, — сказала она.

Когда девочки бегом пронеслись по мощеным дорожкам ко входу в главный учебный корпус, позади послышался вой. Госпожа Кастелли, наполовину обернувшись — в платье, перчатках, но с волчьей головой! — стояла и выла на вьюнки. Те испуганно схлопывали крупные «граммофоны» цветков и отползали прочь от дорожек и ворот. Кастелли, увидев отступление, еще и зарычала на зазевавшиеся бутоны.

— Да я безднов гений, — обрадовалась Юлианна и гордо зашагала впереди подруг.

 — Юлианна, нехорошо так ругаться, — испуганно пискнула Карина.

Но девочка только расхохоталась.

— Ребекка ведь ругается! — заявила она.

Шарлотта слегка насупилась. Юлианна знала, что подружка отчего-то здорово прикипела к этой странной даме. И очень старалась на уроках монстрологии. А Юлианне эти уроки не нравились. Ребекка предпочитала темноту, и на уроках ее на окна опускались тяжелые занавески, а кому понравится целый час проводить в сумраке, когда на улице морозный ясный день или весенняя капель?