На внутреннем фронте Гражданской войны. Сборник документов и воспоминаний

После прибытия полка в Симферополь он в течение нескольких дней пополнил свой состав, обмундировался, сорганизовался и 20 числа выступил на Джанкой для дальнейшего направления на фронт. По прибытии в деревню Барин, полк занимался строевыми занятиями, а оттуда был направлен в район деревни Ново-Павловки, где и вошёл в состав корпусного резерва. 3 марта полк должен был выступить на позицию. В этот день с утра в штабе Орлова было заметно волнение. Шт. кап. Дубинин выехал из деревни на ближайшую телеграфную станцию, как было известно, для предъявления ген. Слащеву каких-то требований. Весь же полк получил приказание собраться в месте расположения штаба. Собравшийся полк дожидался событий до 3–4 часов дня, когда к нему обратился с речью шт. кап. Дубинин, в которой он указал, что ген. Слащев обманул кап. Орлова: обещал предоставить ему на фронте самостоятельный участок, между тем требует расформирования полка и влития его в 34 пехотную дивизию; обещал разрешить открыть бюро вербовщиков полка во всех городах Крыма, между тем сейчас приказал их все закрыть; обещал обмундирование для всего полка, между тем теперь недодает 200 комплектов. Далее шт. капитан Дубинин говорил, что кап. Орлов решил не подчиняться приказу ген. Слащева, так как их полк численно больше всей 34 дивизии и затем шт. кап. Дубинин спрашивал собравшихся, оставят ли они в такой момент кап. Орлова или пойдут за ним в Симферополь для формирования и дальнейшей и окончательной чистки тыла, будут ли стрелять по войскам ген. Слащева, если в том встретится надобность и разделяют ли старую программу полка: земля крестьянам, борьба с коммунистами. Получив дружный ответ всего полка на первый вопрос отрицательный, а на все остальные положительный, шт. кап. Дубинин тотчас же повёл полк не на фронт, а в тыл. Поход продолжался до часа ночи, где полк в деревне Токульчак имел ночевку. На следующее утро в 6 часов полк спешно продолжил свой марш до деревни Айбари, где был посажен на подводы. Приблизительно через три часа пути полк был настигнут выдвинутой против него ген. Слащевым кавалерией и артиллерией, которой и был подвергнут обстрелу. Кап. Орлов пытался оказать сопротивление, открыл огонь, но был наголову разбит высланной против него кавалерией, от коей ушёл лишь сам кап. Орлов с небольшой кучкой человек в 10–15 приверженцев. Во время этого боя на стороне отряда ген. Слащева было 4 человека убитых. Фактически командовал полком кап. Орлова шт. кап. Дубинин, который с револьвером в руках заставлял людей открывать огонь, рассыпаться в цепь и не разбегаться, не исполнявших же его приказания – в числе 7–8 человек – на месте же расстрелял (т. V, л. 135, 147, 156–179, 191, 196 и сл.).

На основании всего вышеизложенного, я полагаю, по делу может почитаться установленным, что выступление кап. Орлова имело целью захват власти как в тылу, так, при удаче, и на фронте. Причинами, побуждавшими кап. Орлова желать захвата таковой власти была утрата им веры в победу добрармии и разочарование как в политике добрармии, так и в её вождях. К этому присоединилась горечь личной обиды кап. Орлова недостаточной оценкой его трудов на пользу добрармии и той роли, которую он сыграл в деле формирований первых противобольшевистских частей в Крыму. Способами захвата власти была организация новых частей всех трёх родов оружия в тылу Крымской армии и опора на вооружённую силу таковых. Предложение кн. Романовским кап. Орлову формировать первый Крымский пехотный полк добровольцев шло прямо навстречу желанию кап. Орлова. Видя в лице кн. Романовского лишь ширму для осуществления своих планов, кап. Орлов надеялся использовать как близкие отношения кн. Романовского к ген. Слащеву, так и широкие предоставленные ему полномочия. Определившийся вскоре после начала формирования полка недостаток прилива добровольцев в часть кап. Орлова заставил его искать увеличения своей силы в насильственном влитии в полк всех частей гарнизона города Симферополя. Последовавшее со стороны ген. Слащева неожиданное для кап. Орлова требование о присылке на фронт пополнения из состава I Крым<ского> пех<отного> п<олка> добровольцев в корне разрушало планы кап. Орлова быть во главе самостоятельной части из трёх родов оружия. Имея в виду не исполнить требование ген. Слащева и выиграть время, достаточное для усиления своего полка путём насильственного влития в него всех частей гарнизона города Симферополя до таких размеров, чтобы можно было противопоставить войскам ген. Слащева силу, равную или даже большую, кап. Орлов даёт поручение кн. Романовскому по приезде в Джанкой склонить ген. Слащева к признанию им самостоятельности кап. Орлова как командира части, численно превосходящей войска самого ген. Слащева. Одновременно с отъездом кн. Романовского кап. Орлов приступил к усилению своего полка за счёт насильственно в него вливаемых частей города Симферополя, к аресту должностных лиц, до коменданта Севкрепости ген. Субботина и начальника штаба войск Новороссийской области ген. Чернавина включительно, и к установлению своей власти в городе, давая распоряжения банкам, губернатору и подведомственным ему учреждениям и подчинив себе почту, телеграф и железнодорожную станцию. Считаясь, однако, с несомненным авторитетом ген. Слащева среди войск и населения Крыма и не обладая ещё силой, достаточной для противодействия ему, кап. Орлов прикрывает все свои распоряжения именем последнего, объявляя, что он действует либо во исполнение приказов комкора III о борьбе со злоупотреблениями и разрухой в тылу, либо поставляя его в известность о таковых своих действиях. Кн. Романовский по приезде в Джанкой выполнить поручения кап. Орлова не сумел, очевидно, побоявшись, и стал неправильно информировать ген. Слащева о событиях, происходящих в Симферополе. В свою очередь, и кап. Орлов, сообщая ген. Слащеву о принятых им действиях в Симферополе, скрывал от него об истинном характере совершившегося, мотивируя его непосредственной угрозой городу со стороны красных и зелёных. Между тем происходящие в Симферополе события не могли казаться ген. Слащеву совершенно неожиданными, ибо о возможности их ему своевременно докладывалось начальником Симферопольского гарнизона и уголовного розыска, а с момента выступления кап. Орлова и старшим адъютантом штаба корпуса в Симферополе пор. Махновым, а равно и другими лицами. Несмотря, однако, на это, никаких решительных мер к подавлению восстания кап. Орлова ген. Слащевым предпринято не было, а, напротив того, когда против кап. Орлова была выдвинута вооружённая сила из Севастополя по распоряжению начальника штаба крепости ген. Лукьянова он, ген. Слащев, приказал этой группе войск никаких решительных мер против кап. Орлова не предпринимать, несмотря на то, что к этому времени открытое неповиновение кап. Орлова приказаниям самого ген. Слащева (об освобождении ген. Чернавина и Субботина и о восстановлении телеграфной сети) вполне выяснилось. Неудача кн. Романовского в Джанкое побудила кап. Орлова попытаться перейти к более открытой борьбе с ген. Слащевым, для чего им было выпущено в печать демагогического характера воззвание, направленное против генералов Слащева и Май-Маевского.

Воззвание это, однако, оказалось явно не на пользу кап. Орлову, ибо, раскрыв его лицо, заставило отвернуться от него всё благомыслящее офицерство и население. Потерпев неудачу и боясь кровопролития в условиях, для него неблагоприятных, кап. Орлов с небольшой группой приверженцев, человек в 200, ушёл в горы. Однако, и после этого ген. Слащевым не было принято решительных мер к ликвидации преступления кап. Орлова, взамен коих он стал на путь переговоров с кап. Орловым, укреплявшим в населении и войсках мысль о правоте кап. Орлова и извинительности методов его действия. На тот же путь длительных переговоров с кап. Орловым стал и ген. Шиллинг, эвакуировавшийся в Крым из Одессы. В течение этих переговоров выяснился ряд и других правонарушений со стороны кап. Орлова, выразившихся в смещении им должностных лиц в Алуште и в Ялте, в изъятии крупных сумм, принадлежащих казне из Ялтинского отделения Государственного банка, там же из комендантского управления, в Алуште из кассы лавки «Добрармия населению», в учинении незаконных реквизиций и т. д. Решение ген. Шиллинга прекратить переговоры с кап. Орловым и перейти к мерам воздействия на него вооружённой силой было приостановлено ходатайством ген. Слащева, поддержанного кн. Романовским, продолжавшего держаться пути морального воздействия на кап. Орлова, и уступило место переговорам с последним через посредника (г. Коропачинского), заключившего с ним соглашение на основе гарантии неприкосновенности как самого Орлова, так и чинов его отряда при условии отправления его на фронт.

Что касается покинутия кап. Орловым во главе полка фронта 3 марта сего года, то это преступление, не находясь в тесной связи с выступлением его 22 января в городе Симферополе и заключая в себе признаки преступного деяния, предусмотренного 243 ст. XXII кн<иги> С.В.П.44 было учинено в условиях, не требующих производства предварительного сл. едствия и, как по очевидности, так и по свойству своему относится к ведению военно-полевой юстиции. Этим судом, военно-полевым, учреждённым при штабе III корпуса, было уже рассмотрено дело о группе участников преступления кап. Орлова, выразившегося в неисполнении боевого приказа и покинутия фронта 3 марта сего года и мною дано указание военному прокурору III корпусного суда о направлении к таковой же подсудности и о прочих участниках этого выступления.

В виду сего я, принимая во внимание лежащую на каждом начальнике обязанность в случае открытого неповиновения или возмущения принудить не исполняющих свой долг к повиновению силой или оружием, причём начальник, не принявший всех мер для прекращения беспорядка, подлежит ответственности по 145 ст. кн. XXII С.В.П., за бездействие власти, в настоящем случае намечается возможность обвинения по таковой статье генерала Слащева, лейтенанта флота кн. Романовского и адъютанта штаба корпуса поручика Махнова, которые, зная о готовившемся выступлении капитана Орлова во главе вверенного ему полка для захвата вооруженной силой власти, не приняли мер к своевременной ликвидации подготовлявшегося выступления, причем пор. Махнов без достаточных оснований не доложил о получавшихся им сведениях по начальству, в ген. Слащев и кн. Романовский оставили кап. Орлова командиром полка, на который тот должен был опереться в момент восстания; когда же кап. Орлов открытой силой захватил всю военную и гражданскую власть в Симферополе, арестовал начальствующих лиц и не исполнил ряда приказаний как генерала Слащева, так и своего непосредственного начальника князя Романовского, они, ген. Слащев и кн. Романовский, не использовали подчинённых им вооруженных сил для немедленного подавления восстания, а вступили с кап. Орловым в длительные переговоры о подчинении, закончившиеся лишь на 19 день соглашением на основе отправления кап. Орлова с отрядом на фронт при условии гарантирования ему со всеми чинами отряда полной неприкосновенности, каковыми своими переговорами подорвали в глазах войска и населения авторитет военной власти.