Выбирай сердцем

— Лили, на этот вопрос способны ответить только вы сами. Призвание нельзя не почувствовать. Может, вам не хватает терпения? Травология — наука для терпеливых и сосредоточенных. Но, скорее всего, вы просто еще не определились.

— Мама считает, что мое призвание — квиддич, — вздохнула Лили. — Спит и видит меня на позиции ловца в «Холихедских Гарпиях». Ну, или на худой конец в «Татсхил Торнадос».

— Не самое плохое желание, — заметил мистер Лонгботтом и продолжил борьбу с ядом.

Лили сделала вид, что не расслышала.

— Мама слишком рано закончила спортивную карьеру. Она мечтает, чтобы я воплотила в жизнь ее нереализованные амбиции.

— А как же ваши личные амбиции? — спросил профессор. — Вы думали о них?

— Я люблю травологию, сэр.

— Так же сильно, как квиддич?

— Мне кажется, еще сильнее.

— Вы готовы променять славу звезды квиддича на грязный рутинный труд в школьных теплицах? Вам приятно проводить время в окружении бешеных огурцов, нежели в компании друзей?

— Да, сэр, наверное. А еще… мне приятно проводить время с вами, — Лили покраснела. — К тому же некоторые мои друзья в сто раз противнее бешеных огурцов.

Мистер Лонгботтом снял очки. У него на лбу блестели капельки пота.

— Ну, раз вам так приятно мое общество, — рассмеялся он, — пойдемте выпьем чаю, мой юный друг, и обсудим, в чем сходство между зубастой геранью и желчным человеком.

В кабинете профессора травологии было душно. Он мало чем отличался от теплицы. Повсюду стояли горшки с цветами, ящики с землей и колбы с целебными настойками. Мистер Лонгботтом усадил Лили в кресло, избавил стол от лишних мелочей, достал печенье и заварил чай.

— Профессор, ваша теория о людях и растениях и вправду работает, — воскликнула Лили, наблюдая за мистером Лонгботтомом. — Я проверяла.

Профессор сел напротив и отхлебнул чаю.

— Какая же это теория, Лили! Чистейшая практика! Вот вы, например. На какое из волшебных растений похожи вы?

— Не знаю, сэр, — погрустнела Лили. — В последнее время я чувствую себя обыкновенной колючкой и ничего не могу с собой поделать. Хотя для Джеймса эта характеристика подходит гораздо больше. Альбус с каждым годом все сильнее напоминает моли — такой же сильный и таинственный. Мама порой ведет себя как китайская кусачая капуста, но вообще она милая.

— А как же ваш отец? — профессор просиял улыбкой. — Надеюсь, легендарный Гарри Поттер не превратился в цапня?

— Нет, сэр. Гарри Поттер — вылитый асфодель.

Мистер Лонгботтом громко рассмеялся.

— В таком случае удивительно, как среди подобных экземпляров выросла такая прекрасная волшебная рябина…

Лили смутилась.

— Профессор, у вас на щеке грязь.

Мистер Лонгботтом поставил чашку на блюдце, медленно провел ладонью по правой щеке.

— На левой, сэр, — прошептала Лили и, не вполне осознавая, что делает, протянула руку к его лицу.

Щека была колючей на ощупь. Лили коснулась ее дрожащими пальцами, осторожно стерла грязь. В груди у нее вспыхнул жар, низ живота стянуло приятной болью.

Профессор Лонгботтом долго смотрел на нее, а потом накрыл своей ладонью ее руку и произнес:

— Мисс Поттер, вы опоздаете на тренировку.

Лили убрала руку и, не поблагодарив за чай, покинула кабинет.

Лили посещала мистера Лонгботтома каждый день, несмотря на плотный график занятий и тренировок. Они не говорили о том, что случилось. Все было по-прежнему.

Профессор травологии и его лучшая студентка работали над восстановлением теплицы номер четыре, упражнялись в режущем заклинании на старых мандрагорах, ходили в Запретный лес и обсуждали свойства корня златоцветника. Профессор Лонгботтом был как никогда приветлив и весел. Он рассказывал Лили забавные истории о волшебных растениях и волшебниках, много шутил и смеялся. Ее тянуло к нему словно магнитом. И пусть иногда она ловила в темных глазах профессора какую-то странную, неведомую печаль, он казался ей родным и настоящим.

— Неужели и вправду влюбилась? — однажды подумала Лили, лежа в постели и вспоминая, как неловко мистер Лонгботтом треплет ее по плечу при встрече, как крепко сжимает ее маленькую руку.

— Запала! Без вариантов, — словно прочитав ее мысли, заявила вездесущая Салли Вуд.

Накануне матча с Рейвенкло у Лили состоялся неприятный разговор с профессором МакГонагалл. Она встретила директора по пути в теплицы.

— Мисс Поттер, вам не кажется, что вы чересчур увлечены травологией? — строго спросила МакГонагалл.

Остроконечная шляпа, плотно сжатые губы, зоркий кошачий взгляд. Еще чуть-чуть, и брызнет ядом, как тентакула.

— Я готовлюсь к ЖАБА, профессор, — спокойно ответила Лили. — Разве это запрещено?

— Конечно нет, — фыркнула МакГонагалл, — но не забывайте, что, кроме травологии, в вашем списке есть еще зельеварение и трансфигурация. Профессор Слагхорн вами полностью доволен, а вот у меня к вашему последнему эссе есть серьезные вопросы. Вы уверены, что заклинание Эванеско не действует на грызунов? Не вы ли рассказывали мне в прошлом году, мисс Поттер, что ваш брат Джеймс с помощью этого заклятия отправил в небытие принадлежавшую вам крысу?

— Простите, профессор, — разволновалась Лили, — я обязательно исправлю свою ошибку. Я просто поторопилась и не перечитала эссе перед сдачей.

— Не сомневаюсь, что исправите, — отрезала директор. — Но для начала выиграйте у Рейвенкло завтрашний матч. Помните, мисс Поттер, от успеха на квиддичном поле во многом зависит ваше будущее. Вас ждет блестящая спортивная карьера. Или вы решили посвятить свою жизнь травологии?

Не дождавшись ответа, профессор МакГонагалл резко развернулась, отчего полы ее мантии разлетелись в стороны, и поспешила в замок. Лили мрачно смотрела ей вслед.

Травология или квиддич. Все как обычно.

Рейвы вели в счете с самого начала матча. Игра длилась почти два часа, но ни одна попытка гриффов обойти соперников пока не увенчалась успехом. Погодные условия были отвратительные. Палящее солнце сменил затяжной дождь, небо заволокло тучами, и видимость стала практически нулевой. Через какое-то время охотники Гриффиндора сравняли счет, но все-таки положение команды оставалось шатким.

— На тебя вся надежда, Лилс! — закричала, пролетая мимо, капитан команды Алиса Дивери.

Лили и сама это знала. Снитч в такой ситуации был единственным спасением. И она просто обязана его поймать.

— Смирись, Поттер, победа за нами! — услышала Лили знакомый голос. Вратарь рейвов Энди Моффат всегда отличался излишней самоуверенностью. Мастерски отбив последний квоффл, он вальяжно восседал на метле, когда будто уже раздался финальный свисток и его команда выиграла.

— Ну ты и придурок, Моффат! — огрызнулась Лили и крепко схватилась за свою «Молнию». Вратарь расхохотался.

— Где же твой снитч, рыжая?

— Бесишь, — процедила сквозь зубы Лили и, раздраженно тряхнув огненным хвостом, поднялась выше, чтобы было удобнее выискивать снитч. Она знала, что где-то внизу, на трибуне для преподавателей, сидит мистер Лонгботтом. Он не пропускал ни одного матча, хотя и не особенно любил квиддич. Лили обещала ему, что обязательно одержит победу.

Снитч возник в воздухе неожиданно. На фоне серого неба Лили увидела знакомую золотую вспышку. Она огляделась и, убедившись, что ловец рейвов еще ничего не поняла, ринулась за ускользающим от нее мячиком. Снитч летел вниз, и Лили на всякий случай приготовилась к жесткому приземлению.

Комментатор, приунывший в ходе вялой двухчасовой игры, оживился:

— Леди и джентльмены! Внимание! Похоже, ловец Гриффиндора Лили Поттер решила продемонстрировать нам знаменитый финт Вронского! Она стремительно пикирует, чтобы… О нет, друзья! Это снитч! Лили Поттер преследует снитч! Еще чуть-чуть и… И вот уже ловец Рейвенкло Эмили Грейвз изо всех сил старается вырвать у нее заветный мяч...

Лили знала, что Грейвз настигнет ее в считанные секунды — девчонка летала как молния. В висках стучало, сердце бешено колотилось. Золотой мячик летел в нескольких метрах над землей. Лили добавила скорости, вытянула правую руку и, резко метнувшись вперед, поймала снитч. Она уже хотела закричать от восторга, но в этот момент в нее на всех парах врезалась Эмили Грейвз и Лили потеряла контроль над своей «Молнией».

Метла приземлилась первой. В нескольких метрах от нее, перевернувшись через себя, упала Лили. Позвоночник пронзила жгучая боль.

Все происходило как во сне. Лили сжимала в руке пойманный снитч, но не могла пошевелиться от боли. Она слышала голос из комментаторской вышки, возвестивший о победе Гриффиндора, и торжествующий рев болельщиков. Спустя мгновение ее окружила команда. В глазах стоял туман, но она смогла рассмотреть их встревоженные лица. Скоро на поле появились директор МакГонагалл и преподаватели, кто-то позвал мадам Помфри.

Последним, что увидела Лили, было бледное лицо склонившегося над ней профессора травологии. Когда ее погрузили на носилки, она потеряла сознание.

Лили открыла глаза. В больничное крыло проникал солнечный свет. Кажется, она проспала остаток вчерашнего дня и целую ночь. Мадам Помфри напоила ее сонным зельем. Голова была светлой, но боль в спине еще ощущалась.

Лили повернула голову и увидела мистера Лонгботтома. Он сидел на стуле и читал газету. На тумбочке, по соседству с обезболивающей микстурой, стоял цветок. Маленький саженец волшебной рябины, в котором уже успели обосноваться лукотрусы. Крошечные хранители деревьев с бусинками в виде глаз беззаботно резвились в пышной листве.

— Что это, сэр? — тихо спросила Лили.

Мистер Лонгботтом вздрогнул и отложил газету. Вид у него был уставший.

— Лили… вы проснулись… Как вы себя чувствуете?

— Все хорошо, профессор, только спина еще болит. Но это ерунда. Вы же помните, как мой отец упал с тридцати метров?

Мистер Лонгботтом улыбнулся.

— И выглядел лучше, чем вы, — пошутил он.

Лили вернула профессору улыбку, осторожно приподнялась и села в кровати, не спуская с него глаз. В это время в цветочном горшке началась возня. Лукотрусы пищали и дрались, пытаясь столкнуть друг друга с ветки. Лили потянулась за волшебной палочкой, чтобы вразумить хулиганов, но мистер Лонгботтом ее остановил.

— Не надо, мисс Поттер, вы же видите, они просто дурачатся.

— Такие смешные, — сказала Лили и удивленно вскинула брови. — Где вы раздобыли волшебную рябину, сэр? Насколько я помню, все тепличные рябины погибли от яда тентакул.

— Я заказал ее специально для вас в Косом переулке, — ответил мистер Лонгботтом. Его лицо просветлело. — Волшебная рябина защищает от темных сил и вдохновляет на победу.

— Спасибо, сэр. Нелегко мне достаются победы.

Лили протянула профессору руку. Тот бережно взял ее и прижал к губам. В его глазах промелькнула нежность.

— В этом и есть призвание, — хриплым голосом сказал он, поцеловав мягкую ладонь. — Когда трудно и больно, но ты все равно побеждаешь.

Профессор МакГонагалл появилась в больничном крыле бесшумно, словно кошка. Лили ее не заметила. Мистер Лонгботтом сидел спиной к двери и тоже не мог ее видеть. Если бы директор не заговорила, они бы так и продолжали смотреть друг на друга и держаться за руки.