Портрет лива в Старой Риге

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Школа-интернат в одном из земгальских замков. В каморке, отделенной перегородкой от химического кабинета, камин кажется непомерно большим для такого маленького помещения.

Еще здесь есть: раковина, стол с табуретками, несколько высоких лабораторных шкафов и переносная лесенка, а в готическое окно в толстой стене открывается вид на каштановую аллею, ведущую к шоссе где-то далеко на равнине.

Молодой учитель С а у л в е д и с М а з в е р с и т и с, надев белый халат, под которым видна яркая клетчатая рубашка, моет колбы. Интернат — его первое место работы после окончания химфака, и он выглядит моложе своих двадцати трех лет. Кто-то стучит в дверь.

С а у л в е д и с. Пожалуйста!

Дверь приоткрывает А н д и н а Д у п у р е, вторая в эту осень новая учительница в школе. В темном платье с белым воротничком, она походит на десятиклассницу.

А н д и н а. Добрый день. Простите, что помешала, но вы случайно не товарищ Мазверситис?

С а у л в е д и с. Случайно…

А н д и н а. Ну, то есть я хотела сказать…

С а у л в е д и с. Или войдите, или, в противном случае… только закройте дверь, потому что я не люблю сквозняка!

А н д и н а (входит, закрывает дверь). Мне не нравится!

С а у л в е д и с. Ого? А что именно?

А н д и н а. Сквозняк, конечно. «Мне не нравится сквозняк» — так по-латышски будет правильно, а не — «я не люблю»… Когда я ехала сюда в автобусе, у меня по коже мурашки побежали, когда какой-то детина, с виду вполне нормальный, вдруг заявил: «Я люблю суп с фрикадельками!»

С а у л в е д и с. Тем не менее я попрошу оставить в моем ведении, что я люблю или не люблю и что мне не нравится.

А н д и н а. Вы химик, да, но вы, кроме того, учитель, и как учителю вам следовало бы…

С а у л в е д и с (перебивая ее). А вы-то кто? Хотя я уже догадываюсь…

А н д и н а. Все же я разыскала вас, что в этом старинном замке не так-то просто. Вверх по лестнице, вниз по лестнице, через башню и по галерее, о боже! Коридор перегорожен малярными лесами — снова надо обходить… У вас-то хорошо здесь, все сияет чистотой, а если б вы видели, на что похож кабинет литературы! Постояли мы там с директором и… Да вообще-то мы собирались сюда, директор хотела меня с вами познакомить официально, но ее позвали в общежитие, а я решила на свой страх и риск разыскать вас, и вот я здесь… Меня зовут Андина Дупуре. (Протягивает Саулведису руку.) Будем знакомы, если нет возражений.

С а у л в е д и с. Я извиняюсь. (Показывает свои мокрые руки и продолжает работу.) Как меня звать, вам, очевидно, сказали, а возражения у меня есть, и немалые.

А н д и н а. В самом деле?

С а у л в е д и с. Что поделаешь.

А н д и н а. Я поражена.

С а у л в е д и с. Бывает.

А н д и н а. У вас возражения конкретно против меня или в принципе?

С а у л в е д и с. И те и другие.

А н д и н а. Странно. Вы не имели представления ни о том, какая я, ни…

С а у л в е д и с. Примерно можно было представить.

А н д и н а. И… похоже?

С а у л в е д и с. Близко.

А н д и н а. Дайте полотенце, помогу.

С а у л в е д и с. Вы филолог.

А н д и н а. Да, из Лиепайского педагогического; а вы считаете, филологов нельзя подпускать к стеклянной посуде?

С а у л в е д и с. К посуде, может, и можно, не знаю, но здесь речь идет о колбах, пробирках и всем прочем, что понадобится первого сентября на первых лабораторных по химии.

А н д и н а. Вы тоже в страхе и тревоге?

С а у л в е д и с. Я?

А н д и н а. Не притворяйтесь. Еще две недели, и задребезжит звонок на первый урок, я уже сейчас дрожу…

С а у л в е д и с. Вы не были на практике?

А н д и н а. Там же рядом сидели учителя… У вас, у химиков, тоже была педпрактика?

С а у л в е д и с. Конечно.

А н д и н а. А теперь рядом никто не сядет, теперь мы сами учителя… Голова кругом идет!

С а у л в е д и с. У кого как. У меня не идет.

А н д и н а. Рассказывайте… А вы действительно не хотите вместе со мной руководить классом?

С а у л в е д и с. Не хочу. Действительно. И не буду.

А н д и н а. Почему?

С а у л в е д и с. Очередная кампания, которая, думаю, скоро провалится.

А н д и н а. Не думаю.

С а у л в е д и с. Провалится на месте, к тому же и бесшумно, потому что не успеет толком и начаться.

А н д и н а. Ну, не знаю. В интернате учатся многие, кому класс заменяет семью, и разве плохо, если у каждого класса будет руководитель и руководительница, как в семье — отец и мать.

С а у л в е д и с. Отец и мать, как же…

А н д и н а. Почему нет?

С а у л в е д и с. Да посмотрите на нас!

А н д и н а. На нас?

С а у л в е д и с. В девятом классе им по пятнадцать-шестнадцать лет, и они при виде таких папы и мамы громко расхохочутся.

А н д и н а. Не расхохочутся.

С а у л в е д и с. На что спорим?

А н д и н а. Не расхохочутся, если мы сами не будем смеяться.

С а у л в е д и с. Кончим, ладно? Не хочу, и точка. Удивляюсь, почему директор не приняла к сведению того, что я ей сказал ясно и недвусмысленно.

А н д и н а. Что именно?

С а у л в е д и с. Что я не хочу.

А н д и н а. Но почему?

С а у л в е д и с. Идея абсолютно нереальна. Хотя бы потому, что таких молодых учителей-мужчин почти не существует.

А н д и н а. К сожалению, даже те немногие, что есть, уже в студенческие годы привыкают задирать нос, поскольку все на них любуются, как на чудо природы.

С а у л в е д и с. Ого?

А н д и н а. Преподаватели обращаются с ними, честное слово, как с эмбрионами, выращиваемыми в вате, которых следует оберегать от малейшего дуновения… Не удивительно, что вас так пугает сквозняк…

С а у л в е д и с. «Барышня, без личностев!»{138}

А н д и н а. Цитата из латышской досоветской классики, спасибо, уместно, признаю… Только тех двоих, что были на нашем курсе, буквально на руках носили, и все же они не закончили — ни тот, ни другой.

С а у л в е д и с. О чем это говорит?

А н д и н а. Хорошо, многие классы останутся без руководителя-мужчины, вы правы, так же как многие семьи остались без отца, но разве поэтому надо отказываться от идеи, которая, на мой взгляд, великолепна?

С а у л в е д и с. Ну что в ней такого великолепного.

А н д и н а. Становление личности молодого человека по-настоящему возможно только в семье, это мое убеждение. Если есть отец и мать, братья, сестры, бабушка…

С а у л в е д и с. Если есть! А если нет?

А н д и н а. Но поймите, если в нашей возможности — дать? Тем, у кого нет!

С а у л в е д и с. Создавать искусственно? А не будет ли это самым настоящим только что упомянутым вами выращиванием в вате и инкубацией?

А н д и н а. Нет.

С а у л в е д и с. А чем же тогда?

А н д и н а. Уютом.

С а у л в е д и с. Какая разница? Только в обозначении.

А н д и н а. Чувство домашнего очага, ну. Угольки… Мы же на всю жизнь сохраняем воспоминания о кухне, где иной раз в зимний вечер не повернуться, куда сходится погреться вся семья, собаки, кошки да еще соседи, а на плите варится картошка, и бабушка вяжет чулок, вспоминая свою молодость, когда…

С а у л в е д и с. Достаточно, мысль понял.

А н д и н а. Дети, которых бросили свои, физически у нас не мерзнут, об этом позаботились, но…

С а у л в е д и с. Хорошо, я понял. Хорошо. Допустим. Два учителя сыграют для них роль родителей, одноклассники будут братиками и сестричками, милую бабулю изобразит директриса в очередь с гардеробщицей… Но как долго? Они окончат школу и уйдут рано или поздно, и тут же обнаружат, что они все-таки одни на свете.

А н д и н а. Чепуха.

С а у л в е д и с. К тому же окажется, что они абсолютно не подготовлены к суровой действительности, потому что в школьные годы мы окутали их розовой ватой иллюзий, которую безжалостно развеет первый серьезный порыв ветра…

А н д и н а. Какая чепуха!

С а у л в е д и с. Докажите. Легко сказать, чепуха.

А н д и н а. Учителя сыграют роль родителей, сказали вы…

С а у л в е д и с. Сказал.

А н д и н а. Нет. Они не сыграют роль, они будут родителями этих двадцати четырех учеников девятого «бэ», и разве родители, когда мы уходим от них в свою собственную жизнь — вы и я, например, — разве они тогда перестают быть нашим отцом и матерью? Какая глупость! Разве братья и сестры, по-вашему, становятся нам чужими, если мы перестаем завтракать с ними за одним столом?

Саулведис придвигает лесенку к шкафу, берет несколько колб, влезает наверх. Размещает колбы на полках.

Когда он собирается слезать, Андина уже подходит к нему со следующими колбами, потом приносит и передает посуду с химикалиями и все остальное, что на время ремонта было вынесено, а теперь возвращено и громоздится на столе.

Если надо, Андина сперва протирает посуду полотенцем.

Дальше в разговоре оба заняты, делом — сосредоточенно и естественно в данной ситуации, без словечек «пожалуйста», «спасибо», «теперь это» и т. п.

С а у л в е д и с. Стало быть, по-вашему, выходит, что нам придется заботиться о мальчиках и девочках девятого «бэ», пока им не исполнится шестьдесят…

А н д и н а. Почему шестьдесят?

С а у л в е д и с. Так говорят, не слыхали? Родители теперь обязаны содержать своих детей до шестидесяти лет.

А н д и н а. Разумеется, и до семидесяти и…

С а у л в е д и с. А я, видите ли, не желаю.

А н д и н а. Заботиться о своих детях?

С а у л в е д и с. О своих я позабочусь, будьте спокойны.

А н д и н а. Интересно, почему вы в таком случае стали учителем, для кого…

С а у л в е д и с. Учителем, совершенно верно. Учителем, а не отцом двадцати четырех разом… Интересно, как это вы не чувствуете разницы? Я буду преподавать им химию, я буду их классным руководителем — если этот класс не отдадут теперь вам, против чего, между прочим, я бы не возражал, против такого варианта… Я буду делать все, к чему готовился в университете, но вместе с чужой барышней изображать для пятнадцатилетних папу и маму — благодарю покорно! Не желаю, и точка!

А н д и н а. Скажите еще раз!

С а у л в е д и с. Что сказать?

А н д и н а. «Точка»! Вместе это будут три точки, которые называются…

С а у л в е д и с. Не будет никаких многоточий, не надейтесь. Одна-единственная круглая, честная и окончательная точка.

Какое-то время оба работают молча.

(Вдруг прекращает работу и усаживается на верху лестницы.) Послушайте, а вам…

Андина, орудуя полотенцем, взглянула на Саулведиса.

Простите, как, вы сказали, вас зовут?

А н д и н а. Андина.

С а у л в е д и с. Послушайте, Андина, а вам не пришло в голову, как это будет глупо? Два руководителя…

А н д и н а. Почему глупо?

С а у л в е д и с. Я б еще понял, будь это в каком-то младшем классе, первом, втором, и будь эти учителя муж и жена, это могло бы даже выглядеть красиво, ничего не говорю… Это могло бы показаться даже трогательным…

А н д и н а. Не только показаться.

С а у л в е д и с. Послушайте, меня осенило…

А н д и н а. Что именно?

С а у л в е д и с. Как я раньше не додумался… Директор в том возрасте, когда женщины, я заметил, увлекаются сватовством других, они прямо с ума сходят, когда подворачивается подобная возможность, а также когда не подворачивается, и только что до меня дошло, не здесь ли собака зарыта… Ей-богу! Как хорошо, что я отказался, не правда ли? Могу представить, какая с первого сентября поднялась бы суматоха вокруг вас и меня… Какие смешки, какие двусмысленные замечания со всех сторон, какие намеки, какие надписи на доске, анонимные записочки и тому подобное… Дошло бы наконец до того, что я просто вынужден был бы в самом деле на вас жениться!