Учёный

Время эпохи, нельзя отрицать,

После периода жизни Христа

Много весьма изменений случилось,

И социальных, культурных, научных.

Больше того, в изменениях видим

Также историю всяких религий,

Но никогда и нигде не встречаем

След от религии некой истории,

Вера людская её не вмещает.

Кто же из них наиболее обща?

Ромуальд Игнатьевич

Думаю, эти вопросы излишни,

Даже скорей, неуместны и праздны.

Лапин

Я бы, однако, послушал ответы,

Не в протокол, для обширности знаний,

Прямо касаются смысла работы,

Большую часть из её положений

Могут немного для нас прояснить.

Сергей

Если позволено, я отвечаю

Новым вопросом на ваши слова,

Мнимые трудности он устраняет.

Есть философия общей истории,

Есть и история той философии.

Мы не колеблясь обширней признаем

Первую заумь в сравненье с второй.

Обе, однако, они существуют.

Но почему? Потому что системы

Нет в произвольно очерченных рамках,

Правда условна, и вовсе не должно

Необходимо одно из другого

Следовать там. Несомненно иное:

В жизни кощунственней действия нет,

Чем подчинение веры науке.

Прозоров

Вы не правы, так как сами признали,

Обе – науки. Возьмём философию.

Это наука о формах наличия

Истины в нас окружающем мире.

Равно история есть понимание

Закономерностей, формы развития.

Значит история всякой науки

Будет развитием данного знания,

А философия оной является

Лишь указанием места в системе

Истины чтимого ею предмета.

Коль отказали вы в связи религии

С нашей наукой, работу составив

На основании первой, не должно

Вам притязать на значенье в второй.

Лапин

В целом согласен я с нашим коллегой.

Вы бы имели успех в семинарии,

Но не на поприще истинных знаний,

Здесь неуместно подобное слово.

Ваша работа на проповедь годна,

Не соискание ни кандидата

Ни исторических и ни наук.

Вы извините, а как вас зовут?

Прозоров? Как же! Прекрасно вас помню.

Вы совершенно, мне кажется, правы

В том, что религия некой истории

Оксюмороном забавным является.

Нет и сомнений, что первой последнюю

Ну абсолютно никак не измерить,

Это б явилось для ней разложением,

В терминологии – грехопадением,

Верным отходом от главных основ.

Верить возможно в неведомых только,

Несуществующих и запредельных

Неких богов, остальное способны

Собственным разумом люди постичь.

Сцена лихорадочного отчаяния

(у аудитории)

Сергей

(по телефону)

Трубку, пожалуйста, вы не бросайте,

Это, Семён ведь Арнольдович, я.

Что говорите? Защита прошла,

Но результата покамест не знаю,

Жду отрицательной вести однако.

Прозоров резко вмешался и был

Членом комиссии сразу поддержан,

Я уж надеялся, всё решено,

Тут вдруг случилась сия незадача!

Можете с кем-то связаться ещё?

Я ожидаю. Вопрос оказался

В том, что я будто бы здесь не на месте,

Сказано было, работа моя

Больше на проповедь в церкви походит,

Но не научный анализ проблемы.

Также сказали, что мало в ней фактов,

Но черезмерно всеобщих суждений,

И в довершении нет в ней системы.

Два соискателя только остались,

После пойдут на обед, а вернувшись,

Вместе закроются для вынесения

Столь судьбоносного людям решения,

Кто же достоин научного звания,

Кто не достоин его получить.

Время не терпит, решил позвонить.

Я не ошибся? А в чём, не допонял?

В том, что безграмотно сделал работу?

Правильно всё, что они мне сказали?

Труд мой не нужен? Не им осуждать!

В смысле «как раз таки именно им»?

Что из того, что они из учёных?

Все ошибаться способны. Нет, да,

Сам я хочу в их сообщество влиться,

Ведь для того и пошёл защищаться,

Но на моих же условиях, правдой,

Совестью я поступаться не стану.

А почему вдруг не выйдет? Я снова

Вас не допонял. Работа моя

Сущность предмета прекрасно раскрыла.

Просто так кажется? Нет, я уверен.

Как не достаточно веры моей?

Преподавателем я подвизаюсь,

Если сказал, то оно так и есть.

Что документы, свидетельства, факты?

Я не писал их, не видел, не знал,

За содержание их никакую

Я не желаю ответственность брать.

Вы говорите, что мало в работе

Фактов научных, и цифры хромают?

Это не делает оную хуже,

Дух в ней живой и правдивое слово.

Как не живой? Почему же гнилая?

Вы говорите жестоко и грубо.

Пусть я не мастер красивого слога,

Но от души описую предметы,

Не расставляя слова многократно,

Чтоб не убить чистоты изначальной.

Надо, считаете? Но почему?

Детские можно исправить ошибки?

Помню, давал экземплярчик работы,

Но не уверен, что вы прочитали,

Коли прочли, то не поняли даже

Толики малой её положений,

Средним умам не доступны они.

Нет, там имеется, что понимать,

Не бесполезна она совершенно!

Так я и знал, что неверно прочтёте.

Ну, ничего, исправлений порядком

Внёс напоследок в неё до защиты,

С новой редакцией вы не знакомы.

Нет, не запутался в собственной лжи.

Что же с того, что признался буквально,

Как не люблю редактировать тексты?

Что за ошибки тогда не исправил?

Это пустое, я так выражаюсь.

Вы мне поможете? Да или нет?

Знаю, что вы позвонили кому-то,

И председатель как будто бы в курсе,

Кто я такой, он вопрос лишь формальный

Задал один, не касаясь проблемы,

Сразу ответом оставшись доволен.

И секретарше, насколько заметил,

Тоже известна персона моя,

Только один из учёных Ивана

Слушал внимательно, будто достоин

Прозоров голос теперь подавать.

Видно, ничтожество, пешка в массовке.

Как он представился? Лапин, профессор.

Верно, вы шутите! Я не поверю,

Что обо мне известили его.

Но почему же придрался к работе,

Коль безучастны остались другие?

Вы полагаете, эти решили

Сразу признать неудачной защиту,

Тот же пытался хоть так оживить

Их интерес к злополучной проблеме?

Этот абсурд невозможно понять!

Но для чего мне позволено было

Там говорить? Им нужна процедура?

Надо представить меня дураком?

Им ничего, говорите, не надо?

На дураков, говорите, плевать?

Не велика, говорите, беда?!

Нет, для людей, угодивших в неё,

Эта беда велика чрезвычайно.

Вы же позвоните? Точно позвоните?

Буду приятных вестей ожидать.

Сцена трусливого ликования

Скакунов

Я с облегчением вышел оттуда,

Что не пришлось поучаствовать в споре.

Аресьев

Скепсис совета я сразу заметил.

Этот бедняга же всем отвечал

Очень серьёзно, наивно надеясь

Благоприятный увидеть исход.

Мальцев

Но по какой же весомой причине

Лапин комедию взялся играть?

Скакунов

Видно, профессора так попросили.

Но, обратите внимание, он

Собственноручно последний забил

Гвоздь в гробовую доску протекавшей

Так неудачно защиты Сергея.

Мальцев

А репутация? Ведь на карьеру

Может поддержка подобной работы

Тень положить.

Аресьев

Абсолютно неважно.

Лишь инцидент на какой-то защите

В некоем вузе не первой руки.

Просто поленятся помнить об этом.

Кстати, заметьте-ка, он никакую

Прямо поддержку и не оказал.

Все говорили, и Лапин пытался

Высказать некую мысль о работе,

Так получилось, что вдруг подытожил

Несколько резко чужими словами,

Сам пребывая как будто в сторонке.

Не навредил, не помог, не остался

К этому делу совсем безучастен,

Нам бы искусству его поучиться,

Может, и взяли б потом в МГУ.

Мальцев

Ум, не искусство, а с ним не поспоришь.

Вы посмотрите, как нервно Шатохин

По телефону вон там говорит.

Видимо, понял.

Скакунов

Звонком норовит

Выправить то, что умом надлежит

Бережно пестовать долгие годы.

Но, господа, вы представьте картину,

С эдакой глупостью в сельском он вузе

Степень научную станет искать.

Там за пророчество примут безумство,

Благоговейно ему отдадут

Всё, что потребует, чем доведут

Чванство его до немыслимых далей.

Будет уверен, что стал он учёным,

Право имеет немыслимой ложью

Мысли студентам теперь отравлять.

Аресьев

Бога побойтесь! Которых студентов?

Тех, что деньгами зачёт покупают?

Нечего там отравлять. Безразлична

Ложь им была бы Сергея, поскольку

Им безразлична любая учёба.

Я удивляюсь, к чему поступают?

Мальцев

Замуж – девицам, отсрочка – парням,

Всем – и престиж, и диплом, а в дальнейшем

Трудоустройство, конечно, по блату,

Надо сказать, иногда неплохое.

Дальше карьеры чужими трудами,

Родственных связей у быдла хватает,

Вот и начальничек серый готов,

Тихо ворует, но делится с прочей

Мразью тупой по понятиям скотским,

Челядь же пусть поживёт в нищете.

Но не об этом хотел я сказать.

Главный удар ведь придётся по нам,

Вовсе безвинным коллегам Сергея,

Если невежество вдруг узаконят,

Сделав его кандидатом наук.

Вровень мы встанем тогда с шарлатаном,

Мигом сроднимся с подвальною крысой,

И безразлично, в столичном ли вузе

Произошло унижение это

Или в провинции где-нибудь дальней.

И Городецкий провал приближал

Этого дурня, поскольку боялся

Просто ославиться сам на Россию,

Собственноручно сему индивиду

Степень научную дав.

Скакунов

Не надейтесь!

Наша судьба безразлична другим.

Аресьев

Нет, не скажите, мы всем интересны.

Вы загляните-ка внутрь себя,

Честно признайтесь, уж как сладострастно

Мы поносили бы нынче втроём

Тех, кто был вынужден изо дня в день

В преподавании рядом мириться

С неимоверным таким существом,

Слушая перлы его и не смея

Противоречить ни в чём дураку,

Мало, что ровне по кафедре общей,

Он покровительство сверху имеет,

Коим не можем похвастаться мы.

Скакунов

Слишком сгущаете краски, коллега,

Переоценивать то, что случилось

Я бы не стал. И к тому же вопрос,

Кажется, вовсе пока не решён.

Может, Шатохин звонком уж исправил

То, что работой своей провалил.

Мальцев

То же и я бы подумал, но Пётр

Не замешался в подобное дело,