Дело о пропавшем векселе, выписанном на предъявителя

Шилов. Передайте Маликову, чтобы ещё раз всё проверили для отправления. Баржу проинформируйте так же. Может быть, через час сможем отправиться. Котёл машины до среднего состояния. Дрова пересчитать. Мне доложить о состоянии топлива.

Макаревич. (Шилову) Есть, Василий Васильевич!

Боцман скрылся за дверью, на его место заступил буфетчик Струмилов.

Струмилов. (Шилову) Василий Васильевич, вызывали?

Шилов. Иван Егорович, подайте нам всем сюда чаю. (оглядел присутствующих) На семь персон.

Струмилов. Один момент! (скрывается за дверью)

Шилов. (вдогонку Струмилову) Иван Егорович! Подождите…

Струмилов появляется в дверном проеме.

Шилов. Я Вас просил изложить письменно события прошедшего дня? Вы написали?

Струмилов. Так точно-с, Василий Васильевич! Всё изложил как было!

Шилов. Отлично! Захватите с собой. После чая прочитаем здесь вместе…

Струмилов скрылся. Вместо него заступил матрос Зверев.

Шилов. (Звереву) Пока можете быть свободны. (матрос закрыл дверь, Шилов — Савельеву) Извините нас, Николай Иванович, давайте продолжим…

Савельев. Хорошо, продолжу с последнего предложения: В это время раздался выстрел в окно салон, направленный, вероятно, в князя Лепехина. Мы все вскочили и выбежали за дверь. В салон осталась одна лишь княгиня Лепехина с князем Русовым. Все остальные, и я в том числе, побежали к стрелявшему. Однако нас опередил вахмистр жандармерии Корчагин. К моменту нашего прибытия на место он, то есть Корчагин, уже скрутил стрелявшего, которым оказался нижний чин конвойной команды. Я взял упавший револьвер и передал его командиру парохода Шилову…

Русов. (прерывая Савельева) Николай Иванович! Господа… Давайте может быть побережём наше время!? (Савельеву) Вы ведь изложили всё подробно на бумаге? Сколько у Вас там? Семь листов! Ого-го! Может, если господин Шилов не против — вы передадите ему бумаги а сами изложите произошедшее с Вами для протокола своими словами? Коротко… (Шилову) Василий Васильевич! Вы как на это смотрите?

Шилов. Наверное вы правы. Я ведь всей команде распорядился объяснительные написать — так мы их будем выслушивать до второго Пришествия…Давайте тогда, действительно, Николай Иванович, своими словами. О главном.

Савельев. Как угодно, господа… (передвигает свои записки по столу к Маликову) Своими так своими… После того, как последствия аварии были устранены и мы все поужинали — я прошёл в свою каюту и увидел там что все мои вещи перевернуты и разбросаны, а в моём бюваре пропало доверительное письмо моего отца к управляющему отделением Сибирского банка Вологдину и векселя на достаточно крупную сумму…

Лепехин. И сколько же было в векселях?

Савельев. Десять тысяч. Отец мне перевёл в М. деньги на первое обустройство и арендный взнос за полгода для нового нашего магазина.

Лепехин. Векселя были на Ваше имя?

Савельев. Нет, один на моё, с правом взятия частями, а второй — на предъявителя, с тем условием, что после заключения аренды я через нотариуса Романовского передам вексель владельцам помещений.

Лепехин. С нотариусом вы знакомы?

Савельев. Нет, только в переписке…

Шилов. Интересно… Получается — любой держатель векселя может по предъявлению получить средства?

Савельев. Нет, только после подписания договора аренды!

Шилов. Но тогда похититель должен быть в М. раньше Вас!?

Лепехин. (вместо Савельева ответил Шилову) Несомненно! Василий Васильевич! Кто-то с парохода сходил после аварии?

Шилов. (взволнованно) Никак нет, я распорядился всех удержать на судне!

Лепехин. А кто-то изъявлял срочное желание непременно сойти на берег и продолжить путь самостоятельно?

Шилов. Сейчас выясним… Боцман! Александр Илларионович!

Открывается дверь, в салон с подносами входят буфетчик Струмилов и стюард Хохлов.

Струмилов. Вот и мы, Василий Васильевич! Сей момент накроем стол. Время завтрака уже давно прошло!

Буфетчик с помогающим ему стюардом сервируют стол и поставец. В дверной проём просовывается боцман.

Макаревич. Звали, Василий Васильевич!

Шилов. Александр Илларионович, были ли попытки сойти на берег после моего распоряжения разойтись по каютам и ограничить перемещения пассажиров?

Макаревич. (смутившись) Ну так… Это… Были, Василий Васильевич!

Лепехин. И кто же?

Макаревич. Да почитай все пассажиры! (приобретя уверенность в голосе) Насилу их утихомирили… Почитай полчаса их уговорами по каютам расталкивали…

Шилов. Ну, а кто-то особо буйствовал?

Макаревич. Дамочки в основном, и которые с детишками… Политические опять же…Почитай что все.

Шилов. Хорошо… А из команды кто-то на берег пытался сойти?

Макаревич. Ну, это… Было такое, Василий Васильевич!

Шилов. И кто же эти люди?

Макаревич. Дак вот лоцман сильно настаивал… (посмотрел на замершего Струмилова) Вот Иван Егорович тоже… Настаивали!

Все повернулись к замершему Струмилову.

Шилов. Иван Егорович!? А что это Вам на ночь глядя на берегу понадобилось?

Струмилов. (растерянно) Вот, извольте-с… Испугался я, Василий Васильевич! Решил вот, что ночь лучше на бережку переждать. Не ровён час, как говориться…

Шилов. Но позвольте, Вы же давно на пароходстве!? Разве в первый раз в подобной истории оказываетесь? У нас ведь что не навигация — так с десяток посадок на мель или об корягу днище кто распорет… И топнут пароходы частенько… Так что-ж, из-за этого, панике поддаваться? Вы же пассажир какой, упаси их господь!

Струмилов. Но вот нашло что-то… Господа! А что вы все так на меня смотрите!?

Шилов. (Хохлову) Вы, сударь, сервировку-то завершайте… Гости мои заждались… (Струмилову) Вы, Иван Егорыч, бумагу-то составили? Как я просил?

Струмилов. (лезет за пазуху, вытаскивая оттуда сложенный листок бумаги) А как же, Василий Васильевич! Всенепременно составил. Полночи корпел… (протягивает через стол бумагу Шилову) Вот-с, извольте ознакомиться!

Шилов. (принимая бумагу и передавая её Маликову) Николай Михайлович, приобщите… (обращаясь к Струмилову, растерянно провожающему взглядом бумагу) А сейчас, Иван Егорович, вы нам своими словами, без обиняков, расскажите то, что так подробно изложили на бумаге!

Струмилов. Чем занимался-с!? (с вызовом) Вот, вместе с Алёшкой вот (показывает на стюарда Хохлова), не покладая рук, стало быть, к ужину готовились… Почитай у Вас в командирском салоне пятеро и всех остальных, из помощников и первого класса едущих… У меня, в буфетском салоне, стало быть… Почитай что и на восемнадцать персон ужина заготовить-с… Не шутка! А как удар-то случился, так мы наперво кинулись к правому борту… А потом уже, как всё успокаиваться стало — мы, в салоне, порядок наводить стали… Посуды у вас да в салоне изрядно побилось… Кастрюля опять же… Слетела с плиты. Навели мы, стало быть, порядок — а потом и заново ужином занялись… Почитай на полтора часа позже все отстоловались. Все вместе, в буфетном… Все господа, здесь присутствующие подтвердить могут…

Лепехин. А до момента выстрела и удара о грунт вы куда-либо из буфета отлучались?

Струмилов. Да почитай что и нет… Разве что вот с закуской к вам в салон заходил…

Стюард закончил сервировку и замер в вопросительной позе.

Шилов. Хорошо, Иван Егорович… Хорошо… Если вы закончили, то несите нам уже самовар…

Буфетчик и стюард, пятясь, покинули салон.

Лепехин. Ну что же, господа!? Наверное, нам теперь необходимо с лоцманом поговорить?

Шилов. (боцману) Александр Илларионович, где сейчас Василий Ильич?

Макаревич. (насмешливо) Известно где… В каюте своей запершись пребывает… Со вчерашнего…

Шилов. Отправьте, за ним, пожалуйста, матроса…

Макаревич. (кивнув раскрыл дверь из салона и гаркнул) Зверев! Дуй сейчас же за Беловым! Скажи — командир зовёт… Да пусть поспешает! (вернувшись в салон) Только вот разрешите заметить, господа, что Струмилов лукавит… Видел я его незадолго до событий в третьем классе под лестницей на вторую палубу, когда в канатную заглядывал. Крутился он там зачем-то… Меня увидел — шмыгнул наверх по лестнице… Видать к себе, в буфетную.

Лепехин. Это ведь там у солдат каюты? Интересно…

Русов. Уж не думаешь ли ты, Алексей…

Лепехин. Пока рано!

Шилов. (Маликову) Пом. мех.! Вы всё записываете? (боцману) Отправьте-ка, Александр Илларионович, матроса посмышлёней, приглядеть за буфетчиком нашим…

Макаревич. (в пол оборота, выходя из салона) Отправлю-ка я в догляд за ним Барсукова… Парень от совести мается, места не находит… А тут дело-то важное… Да и зуб у него давний на буфетчика… Не спустит…

Макаревич выходит из салона, закрыв за собой дверь И сразу же следом стюард нараспашку открывает дверь салона, и останавливается, придерживая её рукой и ногой, буфетчик торжественно вносит в салон «вёдерный», пышущий жаром самовар с иконостасом медалей во всё своё огромное медное пузо.

Русов. (торжественно) Трам-тада-да-там-там!

Лепехина. (хлопая в ладони) Браво!

Струмилов. Извольте чаю, господа!

Все задвигались, поудобнее устраиваясь за столом.

Шилов. (Маликову) Николай Михайлович, уберите пока бумаги… Екатерина Дмитриевна, пожалуйте к столу…

В салон заглянул через дверь матрос Барсуков. Встретился глазами с Шиловым и скрылся.

Шилов. (внимательно наблюдая за Струмиловым) А мы ведь ещё сейчас Белова, Василия Ильича, поджидаем. Иван Егорыч, милейший! Доставьте нам ещё один прибор… (оглянулся, считая стулья) Как раз восемь! Отлично!

Дверь открылась и в салон важно вошёл лоцман Белов.

Белов. Вызывали, Василий Васильевич!?

Шилов. Приглашал, Василий Ильич, приглашал… Мы вот как раз чайку решили организовать! Присоединитесь? Вы ведь знатный чаёвник! А наш Иван Егорыч в этом походе настоящим цейлонским балует… С чем будете чай пить, Василий Ильич? (показывает на конец стола с свободным стулом) Вот сюда, извольте садиться… Иван Егорыч, где же кружка!? Прибор нашему лоцману поставьте!

Струмилов. Сию секунду, Василий Васильевич! Сей же час в буфет…

Струмилов чуть не бегом покидает салон, стюард заканчивает разливать кипяток из самовара, щедро добавляя тёмно-коричневой густой заварки из чайника.

Шилов. Как же вы, Василий Ильич, боцман докладывал — переживаете… Ну не ваша же в том вина что на мель сели — с кем не бывает!? Намётчик не доглядел… И повреждений особых нет, и снялись уже… Что же вы из каюты то своей глаз не кажете?

Белов. Да я, Василий Васильевич, видите ли… Что-то захворал.

Шилов. Нервное?

Белов. Нервенное… Да!

Шилов. Разит от вас…

Белов. (невольно принюхавшись) Ну что же… Что с того? Мы не в движении…

Шилов. Верно, на якоре! А что объявляли всем утром о том, что с падением тумана двинемся — дошло до вас?