Синдикат грехов

— Я найду тебя, дорогая моя, — его голос разнесся над звуками города. — И сверну твою красивую шею.

Волосы у меня на затылке встали дыбом от той убежденности, которую он вложил в свои слова.

метамфетамин Такие пули расширяются, увеличивают свой диаметр при попадании в мягкую среду.

Глава 5

СКАР

«СЕМЬЯ» ЧТО ЗА ОТСТОЙ

Дождевые тучи окутали город мраком, туристы искали убежища до того, как разразится буря. Вздох сорвался с моих губ, запотело окно машины и заслонило мне обзор. Эта погода была до жути подходящей для моего душевного состояния.

Темная и зловещая.

Ужасное ощущение, когда ты способна убить человека сотней разных способов, но все равно склоняешь голову, как послушная сука, перед своим ненормальным дядей. Честно говоря, это почти лишило меня уверенности в себе. Обидно, потому что это единственное, что удерживало меня от тяжелой депрессии, благодаря моему солнечному прошлому. Или, по крайней мере, так сказала мне психотерапевт, прежде чем вывела меня из себя, и я сказала ей пойти нахрен.

Я хотела убить этого ублюдка, но он установил предохранители, гарантируя, что, если с ним случится что-то подозрительное, каждый член Романо будет наступать мне на пятки. Доминик ясно дал это понять. Если с ним что-нибудь случится, меня первой будут искать. И богатство от ненавистного криминального авторитета.

Конечно, у Четырех семей был мирный договор, но это чушь собачья. В разгар волны преступности в Нью-Йорке четыре ведущие группировки заключили союз о прекращении огня друг с другом. Федералы обрушили на них слишком много шума, и это соперничество буквально убивало их.

Итак, были проведены границы территории и созданы Четыре семьи. Предполагалось, что все будут продолжать свой веселый путь и жить в мире. Не совать нос в дела друг друга. Но это было более тридцати лет назад, и все они коварные ублюдки, прикрывавшиеся заявлениями о мире, в то же время приставляли ножи к спинам друг друга. Я просто жду, когда кто-нибудь нанесет удар, и начнется неизбежная кровавая бойня.

Итальянская мафия, ирландская мафия, русская братва и Якудза: все они действуют в прекрасной гармонии?

Полная хрень.

Невнятное бормотание от движущейся перегородки привлекло мое внимание. Я закатила глаза, когда водитель опустил ее на дюйм. Как будто гребаная перегородка его спасет.

Ударь ножом одного парня из персонала, и тебе уже никто не доверяет.

Технически, я зарезала двоих. Однако о первом никто не знал. Мне был двадцать один год, когда один из капо Доминика решил, что я должна обслуживать всех его шавок. Джулиус пытался взять то, что я не хотела отдавать. Он был первым человеком, которого я убила. До этого момента я тренировалась с оружием и выполняла задания по ограблению, которые никогда не заканчивались драками.

Темный интерьер машины исчез, превратившись в воспоминание о пропитанном кровью ковре. Мой разум идеально воссоздал металлический аромат. Джулиус лежал на некогда кремовом полу, уставившись вверх широко раскрытыми глазами. Шок. Такое выражение было на его лице, когда я вонзила нож для вскрытия писем ему между ребер, глубоко в мышцу, которая накачивала его жизненной силой. Я отправила его на тот свет, когда его жадные пальцы пытались расстегнуть пуговицы на моих джинсах.

Моя грудь была слишком сжата, как будто легкие не расширялись и не снабжали тело необходимым кислородом. Это случалось каждый раз, когда я думала о том дне.

— Мы на месте, мисс Романо. Это Западная 22-я улица, 354 дом.

— Не называй меня так, — огрызнулась я, открывая дверь машины.

Моя паника улеглась при звуке робкого голоса водителя. Едва ли громче шепота, густой от затаенного страха, голос. Его беспокойство напомнило, что девушка, которую когда-то держали в этом доме, исчезла.

Она была слишком милой, невинной… доверчивой.

Слабой.

Смерть Джулиуса стала моим возрождением. В тот момент я отбросила свое прежнее «я» и приняла вездесущую тягу к тьме и насилию. Теперь я не скрывала своей разбитости. Я воплотила в реальность свой безумный взгляд на жизнь. Трахала кого хотела и убивала того, кто меня злил. Однажды я потащу своего дядю и всех Романо за собой в ад.

Anche nella morte.[1]

Я поморщилась при виде арочных черных дверей особняка. Их готические колотушки насмехались надо мной. Прошли годы с тех пор, как я переступала порог этого дома. Прошло почти столько же времени с тех пор, как я видела Доминика лично. Энзо выступал в качестве связующего звена в течение многих лет. Я превратила свои черты лица в непроницаемую маску, слишком хорошо зная о зеленом огоньке камеры в верхнем углу.

— Ну погнали, блять.

Управляющая домом бросилась вперед, как только открылась дверь. Усмешка появилась на ее постаревшем лице, когда она поняла, что это я. Сильвия была не единственной, кто меня злил. Ненависть к ней пронзала меня насквозь. В детстве эта сука заставляла меня смотреть, как она выбрасывает еду в мусорное ведро, пока я сидела, схватившись за живот. Думаю, она никогда не думала, что я вырасту и буду иметь больше денег, чем она.

Или, может быть, она предполагала, что я не доживу до совершеннолетия — справедливое предположение.

Мое плечо врезалось в ее, она отшатнулась к дверному косяку, прикрыв рот ладонью, и уголки моего рта приподнялись в усмешке. В этом доме не разрешалось звать на помощь, а Сильвия проработала здесь достаточно долго, чтобы знать последствия. Ее глаза прожигали мне спину, но я не потрудилась обратить на нее внимание. Игнор нанесет гораздо больший ущерб ее самолюбию, чем слова.

Французские двери в офис были открыты, демонстрируя сгорбленную фигуру Доминика, который что-то лихорадочно строчил. Мои пальцы чесались схватить «Зиг» в кобуре и всадить две пули ему в голову. Но это было бы смертельным желанием, и как бы мне ни нравилось играть со смертью, я еще не готова встретиться с ней. Тот факт, что мафиози подпустил меня к себе с оружием, был демонстрацией власти, еще одним способом показать, что он держит меня на поводке.

Я бы поспорила на деньги, что меня и близко не подпустили к нему с гребаным карандашом, если бы он знал о моих тайных занятиях. Я подавила ухмылку.

Он бы бросил меня в темную яму, если бы узнал. Джулиус был моим первым убийством и моей первой работой под прикрытием. Даже сделав все неосторожно, Доминик так и не узнал, что это я убила его капо.

Теперь я нанимала уборщиков, потому что растворение тела — сложная хрень.

Я не могла дождаться, когда смогу высвободить хаос, который кипел под поверхностью. Как только я придумаю жизнеспособный план, как вырваться из-под контроля дона, сохранив при этом голову, я вырежу его сердце.

Моя задница ударилась о жесткую подушку кресла. Медный привкус крови наполнил мой рот, когда я прикусила язык, чтобы промолчать, как он предпочитал. Мне было физически больно сидеть там в покорности, но после достаточного количества переломанных костей я усвоила свой урок.

Терпение было таким же испытанием, как и добродетель.

Звук закрывающейся входной двери оторвал меня от мыслей, напомнив, что моя спина открыта. Не то что бы это имело здесь какое-то значение. Я была в опасности независимо от того, где сидела, находясь на территории Романо. Экран моих умных часов засветился, показывая видеозапись коридора. Пребывание на вершине сделало Доминика самоуверенным. Мне потребовалось всего две секунды, чтобы подключиться к его каналу безопасности.

Крупная фигура Энзо промелькнула мимо камеры. Его темные волосы были аккуратно подстрижены, и мне не нужна камера, чтобы знать, что он был в костюме, который облегал каждый мускул его тела. Он знал, что красив, и никогда не упускал возможности подчеркнуть это. Я подождала, не последуют ли другие за младшим боссом, но никто не появился. Мгновенный холод затопил мое тело. Мои самые опасные задания связаны со встречами, о подробности которых знали только эти двое.

Тяжелые шаги приближались, и я потянула манжету блузки на часы. Дядя не заметит, но Энзо — да. Он почти такой же наблюдательный, как и я. Или был. За последние несколько лет у него, блять, выросла голова, с тех пор как его готовили к вступлению во владение.

— Энзо, если все в порядке, тогда закрой двери, — сказал Доминик, не потрудившись поднять глаза.

— Конечно, босс.

Щелчок закрытия был похож на стук молотка по моему приговору. Глаза Доминика вспыхнули и впились в меня. Я небрежно вздернула подбородок чуть выше.

Молчание продолжало нарастать. Забавная игра, в которую он любил играть. «Как долго я смогу игнорировать Скарлетту, прежде чем она облажается, заговорит первой, и я смогу наказать ее.» Я часто раньше оступалась, но теперь я была королевой ледяного взгляда. Мои плечи опустились, и я устроилась в кресле, делая вид, что устраиваюсь поудобнее, изображая на лице маску безразличия. Я довела до совершенства свое поведение социального хамелеона, становясь тем, кто мне нужен в любой конкретной ситуации.

Легкое раздувание его ноздрей показало, насколько он зол из-за того, что я ничего ему не показывала. Нервный кашель Энзо разрушил чары.

— Где папка? — Доминик усмехнулся, проводя рукой по своим подстриженным волосам на лице, оценивая меня.

В комнате раздался глухой удар, когда папка из плотной бумаги упала на его стол. Его жадные руки схватили ее, стремясь заполучить содержимое.

— Что это, черт возьми, такое? — его кожа покрылась пятнами. На моем периферии Энзо напрягся от повелительного лая своего босса.

— Это, Доминик, флешка, — холодно ответила я, скрещивая свои обтянутые колготками ноги.

— Не умничай, Скарлетта. Где, черт возьми, бумаги?

Господи, как этот идиот все еще был главным? Ленивые ублюдки. Они считали себя неприкасаемыми, игнорируя слухи о беспорядках, которые распространялись по криминальному подполью. Все, что потребовалось бы — это правильный человек, чтобы перевернуть их все вверх дном. Тот, кто знал, за какие ниточки нужно дергать, а ладони смазывать.

Я оторвала несуществующий кусочек ворса, заставляя себя не реагировать злостью.

— Какие бы бумаги ты ни искал, они, вероятно, загружены в это, — ответила я.

У него чуть не случился очередной припадок, когда вмешался Энзо.

— Она права, босс. Просто нужно подключить ее к компьютеру, чтобы получить нужное, — его умиротворяющий тон подействовал на Доминика, но сумел произвести противоположный эффект на меня.

— Ты смотрела? — пухлые пальцы помахали флешку.

Я закатила глаза на его выходки.

— Зачем мне это, Доминик? Что мне делать с тем, что там написано?

Ложь легко слетела с моего языка.

Я сделала больше, чем просто посмотрела. Я подготовила целый фальшивый пакет информации, чтобы передать ее Доминику вместо того, что на самом деле было на флешке. Прошлой ночью любопытство жгло мои вены всю обратную дорогу до квартиры. Оказалось, мистер Каллахан пытался украсть информацию о себе. У меня не было времени глубоко погрузиться в то, что там было, но я быстро решила, что не хочу отдавать Доминику.