Истинная пара

- Заткнись, животное! Ты повел себя, как избалованный мальчишка тогда, и до сих пор ничуть не изменился. Твоя вседозволенность зашла слишком далеко. Мне плевать, что творилось с тобой эти десять лет. Что захотел – то и получил. И мне не нужны твои сожаления, придурок, я порвал все нити, которые могли нас связывать. Осталась последняя.

Он попытался вырваться, но тщетно. Джаред держал его слишком крепко.

- Хрен тебе! Я тебя теперь в жизни не отпущу!

- Залюбишь до смерти против моей воли?

- Да хоть бы и так! Ты не понимаешь, от чего отказываешься! Ты этого даже еще не испробовал!

Не давая Дженсену ответить, доказывая свое право альфы, Джаред впился в его губы, сминая их, подчиняя, завоевывая. Ворвался языком в рот, вылизывая все, до чего мог дотянуться, вскрикнул, почувствовав вкус крови, когда Эклз пустил в ход зубы, сам больно прикусил его нижнюю губу, оставляя последнее слово за собой. Сорвал, не обращая внимания на треск ткани, мешающие джинсы, согнул обнаженное, отчаянно извивающееся тело под нужным углом и раскрыл свободной рукой ягодицы, нащупывая двумя пальцами заветное отверстие. И замер.

Что-то было не так. Анус Дженсена не раскрылся, не пульсировал и не сочился смазкой. Дырочка была сухой и плотно сжатой.

- Что, облом? – освобождаясь из плена его объятий, ехидно протянул румяный, взъерошенный, чудо какой привлекательный в своем азартном сопротивлении Дженсен, кривя губы и сердито сверкая глазами.

Он по-прежнему пах омегой, даже еще сильней, чем раньше. Судя по отчетливому аромату – а на нюх Джаред никогда не жаловался – у Эклза между ног сейчас все должно было сочиться и хлюпать, требуя соития. Да воздух вокруг едва не плавился от их совместного жара, искря сексуальной энергетикой так, что все соседи в округе, должно быть, спаривались сейчас, как кролики!

Но при всем при том, Дженсен его не хотел. Тело истинной омеги его отвергало.

- Как же так? – непонимающе спросил Джаред. – Почему?

- Чем ты думаешь, четыре года занимались врачи в клинике? – фыркнул Дженсен. - Пестовали меня проникновенными беседами? Поили витаминками? Да нихера! Все было гораздо хуже, чем ты когда-либо мог себе представить. Но меня вылечили от тебя, Джей. Вылечили от смертельной для организма фиксации.

- Но ты же занимаешься сексом? – Падалеки искренне пытался вникнуть в происходящее.

- О, да и еще как! Очень активно, - Дженсен широко, насмешливо улыбнулся. – Я держу свое слово. Любые позы, любые желания. Я весь твой. Но, прости, ответного влечения не будет.

- Будет, - твердо заверил Джаред. – Я не насильник, и пока ты сам не захочешь, я тебя не возьму.

- Тогда вперед, - Дженсен упал на спину, широко разбрасывая ноги и закидывая руки за голову. – Дерзай!

Дженсен кинул ему вызов. Для альфы это было все равно, что алый лоскут перед носом у боевого быка на корриде. На вызов требовалось ответить.

Джаред назвал бы это делом принципа, касайся ситуация делового вопроса. Но принцип здесь был не при чем, потому что Падалеки в любом случае собирался добиться желаемого. Только если раньше он заботился о себе, мечтая заполучить Дженсена в полное распоряжение, то теперь приоритеты сменились – гораздо важней стало растопить безразличие Эклза, показав, как хорошо ему может быть с персональной альфой. Доставить сломанной омеге такое удовольствие, которого он никогда не испытывал, которое мог получить только от истинной пары. Излечить любовью и лаской, привязать его к себе сексом, через животные инстинкты, добиться доверия сначала в постели, а потом и в жизни. Только так и не иначе.

В теплом свете, льющемся через оранжевый абажур, тело Дженсена казалось покрытым слоем золотистого меда, а глаза были похожи на драгоценные камни – такие же красивые и холодные.

- Джен, - с бесконечной нежностью, прошептал Джаред, наклоняясь над Дженсеном, оглаживая руками внутреннюю поверхность стройных бедер, согревая дыханием паховые складочки и эрегированный член.

То, что у омеги сохранялась эрекция, тешило самолюбие Джареда и давало надежду на благополучный исход. Он обхватил губами налитую розовеющую головку, пощекотал кончиком языка натянувшуюся уздечку, мокро лизнул щель с горьковатой капелькой смазки и просунул руки вниз, под ягодицы Дженсена, приподнимая их над диваном. Послушно, как гуттаперчевый, Дженсен развел ноги в стороны, сгибая их в коленях и открывая Джареду полный доступ туда, куда он так стремился.

Джаред вдохновлено вздохнул, потер ребром ладони сухую расселину и бросил быстрый взгляд на незаинтересованное лицо Эклза. Его не могло оскорбить показательное равнодушие партнера, он был готов бороться с ним собственным сокрушительным желанием, которого хватило бы на двоих.

- Ты такой красивый, - ласково проведя другой ладонью по щеке Дженсена, от виска до подбородка, Джаред прижал большим пальцем его пухлую нижнюю губу, оттягивая и выворачивая ее, ввинчиваясь на две фаланги в податливо приоткрывшийся рот. – Такой изумительный, - он добавил еще два пальца, средний и указательный, водя ими у Дженсена под языком и заставляя обсасывать, щедро смачивая слюной. – Весь мой.

Дженсен дернулся, сопротивляясь, но Джаред быстро вытащил пальцы и плотно запечатал рукой его рот:

- Молчи! Сам дал мне карт-бланш на любые желания. Теперь тебе позволено только стонать и ахать. И скулить, если будет совсем невмоготу, - он ухмыльнулся.

Дженсен примолк и уставился на него нечитаемым взглядом. Определенно, Эклз ожидал чего угодно, но не этого. Не того, что Падалеки будет мало просто вести, что он захочет полной власти.

Джаред уже попытался добиться прощения, как цивилизованный вер, но безуспешно. Возможно, куда проще будет сделать это с помощью методов альфы? В ход пошел тщательно продуманный в камере план Б.

Исследуя языком и пальцами тело своей омеги, изучая все выпуклости и изгибы, все линии и складочки, Джаред отмечал любой отклик, малейшую дрожь, и через несколько минут добился первого судорожного всхлипа. Дженсен, пусть и против своей воли, все же начал реагировать на его ласки. А дальше дело пошло на лад.

Когда, тщательно вылизав твердый, аккуратный член и поджавшуюся мошонку, Джаред перекатывал во рту яички Дженсена, засунув в него всего один палец, темнеющее отверстие уже заметно расслабилось. И смазка внутри, пусть совсем немного, но все же выделялась. Джаред добавил второй палец, начиная массировать и ласкать изнутри гладкие стенки, наслаждаясь теплой теснотой, и одновременно принялся облизывать колечко мышц, растянутое вокруг костяшек. Дженсен чуть заметно хныкал, когда он нырял в приоткрывающуюся дырочку языком и проталкивал внутрь слюну, и это было великолепно. Окрыленный Джаред присосался к скользкому анусу губами и ввинтил в него язык на полную длину, буквально лакая выделяющуюся смазку. Дженсен потрясенно вскрикнул, а Джаред мимолетно удивился – неужели парню никто и никогда не делал настоящий римминг? Ласкать Дженсена таким образом было невероятно приятно – мало того, что вкус у его омеги был совершенно роскошным: горьковато-пряным со сладкими гречишными нотками, так еще и аромат стал почти осязаемым, плотным, душистым. А уж прерывистые, приглушенные звуки, которые срывались с его губ, лучше всяких слов говорили о том, как ему стыдно и одновременно хорошо.

Совсем скоро вцепившийся в простыню Дженсен принялся кусать губы, постанывать и безостановочно ерзать по дивану. Он старался не смотреть вниз на макушку Джареда, гипнотизируя потолок или вообще прикрывая глаза, но Падалеки-то видел очаровательно розовеющие мочки ушей и пятна румянца на его щеках и понимал, что близок к победе.

Когда пальцев во влажное, эластичное отверстие стало входить уже четыре, а Эклз принялся шумно дышать носом и часто облизывать губы, Джаред решил, что время пришло.

Подтянулся выше, накрыл собой подрагивающее от желания тело Дженсена, согревая теплом и наваливаясь приятной тяжестью, и приставил к анусу головку возбужденного до предела члена.

- Расслабься, - попросил он, целуя Дженсена так крепко, страстно и глубоко, как только мог, и резко подался бедрами вперед.

Толчок внутрь вышел рваным, в три этапа. Пройдя основное кольцо мышц, он толкнулся чуть дальше, раздвигая стенки и, на миг притормозив, плавно въехал до упора, чувствуя набухающий в основании члена узел.

Рано! Слишком рано! Эклз еще явно не готов.

Мелко двигая тазом в имитации частых, неглубоких фрикций, Джаред принялся целовать Дженсена, проходясь по его самым эрогенным зонам: приласкал под ухом, пощекотал в основании шеи, втянул в рот тут же напрягшийся сосок, обводя языком и зализывая засос, прикусил над ключицей.

- Да-а, - вдруг выдохнул Дженсен, раскрываясь шире и поддаваясь бедрами вверх. – Ну же, пожалуйста…

Похоже, он хотел закинуть ноги Джареду на плечи, но вместо этого скользнул лодыжками по влажным от пота бокам, скрестил щиколотки у Джареда за спиной, крепко стискивая свою альфу коленями, и внушительно стукнул пяткой по пояснице, побуждая к более активным действиям.

- Хочу тебя, Джей, давай, войди глубже. Ох…. Хорошо как… Еще так, сильней! Ммм…

Джареда вело от низких стонов, частых всхлипов, горячечного шепота. От торопливых слов, звучащих музыкой в его ушах. От запаха омеги – обострившегося, всеобъемлющего, сводящего с ума.

Он зачем-то укусил Эклза за мочку уха и, уже не прислушиваясь к доводам рассудка, принялся вколачиваться в него сильными размашистыми движениями. Внутри, там, куда вот-вот должен был протиснуться узел, все хлюпало, чавкало и влажно сжималось, выделяя необходимую смазку. Дженсен все-таки потек. Потек для Джареда, готовясь принять его семя.

- Давай же! Да-да-да! Да!

Дженсен вскрикнул от боли, когда узел – огромный, набухший, гораздо крупнее обычного – и вот какого черта Джаред не подрочил перед визитом? – предельно растягивая нежную кожу краев ануса вошел внутрь и принялся продвигаться в глубину, распирая с болезненной сладостью.

- Терпи, милый, сейчас станет легче, - уговаривал его Джаред, с любовью оглаживая запрокинутое лицо, вытирая дорожки слез и покрывая нежными поцелуями чисто выбритую линию скул. – Сейчас…

Он не был уверен, что легче действительно станет – просто не знал, насколько сильно сбит у Дженсена гормональный фон и сумеет ли он приспособиться к серьезному вторжению, и уповал только на то, что процесс запущен, да и занимался же Эклз сексом как-то раньше?!

Но Дженсен все выдержал, принял гигантский узел полностью, да еще принялся понукать Джареда так требовательно и нетерпеливо, ругаясь при этом, как сапожник, что Падалеки стало почти смешно.

Его прекрасная омега, такая сдержанная и скромная на первый взгляд, в постели оказалась неожиданно темпераментной, ненасытной и удивительно активной.

Они подошли к пику одновременно, как бывает только у истинных пар. Секунда в секунду, словно единый организм, испытывающий один оргазм на двоих. Джаред гортанно застонал, чувствуя, как пульсирует наливающийся узел, и тут же Дженсен выплеснулся вязкой белесой струей себе на живот, почти яростно сжимая в кулаке опадающий член.