По пути бюрократии

— Слушается дело номер двадцать восемь — шестьсот сорок три. Объект — Дорси Коркоран, пять лет, — заунывным голосом зачитал Пасхальный Кролик. — Департамент Кошмаров, в лице Кромешника, просит увеличить количество страшных снов с разрешенных двух до шести в неделю.

Кролик оторвался от бумаг и удивлённо приподнял бровь:

— В три раза? Смело.

— А я говорил вам, что эти бюрократические методы до добра не доведут! Он уже совсем обнаглел! — сердито выдохнул Северянин.

Песочный Человек, больше похожий на светящийся шар, вскочил со своего места и начал возбуждённо ходить по залу. Сонный песок разлетался от него во все стороны, вторя настроению своего хозяина. Мириады песчинок враз наполнили воздух. Они закручивались в спирали, как маленькие вихри, усеивали все вокруг золотистой пыльцой и складывались над головой Песочника в непечатные выражения со множеством восклицательных знаков.

Впрочем, даже в ругательствах сияние выглядело красиво. Если бы это ещё не требовало последующей уборки и не навевало сон...

Зубная Фея зевнула и, достав веер, принялась отгонять от себя неуместных сейчас носителей дрёмы.

Пара эльфов с метлами двинулись в сторону Песочника, чтобы смести осевшие на пол песчинки. Но, едва попав под чары сновидца, уборщики повалились на пол и захрапели. На смену им тут же потянулись другие, но Северянин махнул рукой, давая слугам знак удалиться. Ещё только горы спящих эльфов ему тут не хватало! Все равно, если так пойдет, после завершения мероприятия уборки не избежать.

Сам Северянин тоже зевнул в окладистую бороду и мысленно обреченно воззвал к высшим силам. Почему, ну почему, во имя Лунноликого, для подобных собраний Хранители вечно выбирали именно его дом?!

— Да успокойся ты, песочная голова, — миролюбиво посоветовал Кролик. — Сейчас разберемся.

Он бросил на Кромешника гневный взгляд и снова вернулся к документам.

— Здесь сказано, что мальчик подвергается домашнему насилию...

— Да, — Кромешник деланно зевнул и, бросив укоризненный взгляд в сторону оппонента, стряхнул с рукава сонные песчинки.

От его прикосновения они почернели, съёжились и стекли на пол зловеще клубящимся туманом.

«Именно за это он и получил эти два кошмара в неделю!» — засияло над головой Песочника.

— Нет. Их я получил потому, что старший брат мальчика обожает смотреть фильмы ужасов и часто таскает брата на них вместе с собой. Приложение один, подпункт четыре — там все указано.

Кролик заглянул. И сочувственно посмотрел на Песочника. Действительно. В том, что касалось документации, департамент Кромешника был на высоте.

— Ну, допустим. За это мы можем добавить ещё два кошмара к разрешенным. Но никак не четыре.

Неуловимым движением Кромешник поднялся. Или даже, скорее, просто стек со стула, материализовавшись поближе к изучающим его запрос Хранителям. В помещении вмиг потемнело.

— Полтора месяца назад отчим сломал ему два ребра, — щелчок пальцев, и в воздухе возникли рентгеновские снимки. — Как вы видите, кости уже срослись, но боли мальчика все ещё беспокоят. Ребенок маленький, боли сильные. Особенно в непогоду. Сейчас поздняя осень, и погода...

Новый щелчок вызвал в воздухе карту атмосферного фронта, ясно давая всем присутствующим убедиться, что в ближайшие недели солнце над Новой Англией вряд ли покажется.

«Протестую! — Песочник был настроен решительно. — Четырех кошмаров для такого вполне достаточно!»

— Я и прошу добавочные четыре. Здесь ведь не просто боль. А боль и домашнее насилие. Плюс постоянная угроза нового насилия. За каждый из пунктов можно просить надбавку. Это я ещё поскромничал.

Кромешник отступил назад, всем своим видом выражая скромность и смирение.

— Боль, насилие и угроза — это три. Тем более, что один факт — следствие другого. И кости уже срослись. Считаю, что боль в данном случае может вообще не учитываться, — безапелляционно заявил Кролик. — Так что это просто четыре, Кромешник, а не плюс четыре! Ребенок и так мучается. Незачем еще больше ему вредить.

— У меня есть убедительные доказательства связи физической боли с ночными кошмарами.

В воздухе возникла очередная проекция.

И тут же была перекрыта огромными сияющими буквами от Песочника:

«ЭТИ ИССЛЕДОВАНИЯ ФИНАНСИРОВАЛ ЕГО ДЕПАРТАМЕНТ!»

— Ну и что?! — отпарировал Кромешник. — Твоя контора каждый год лоббирует появление в СМИ информации о том, что спать нужно не меньше восьми часов.

«Потому, что это правда! Я, между прочим, о здоровье человечества беспокоюсь! И тебе это тоже выгодно. Они же дольше спят!» — надписи с бешеной скоростью замелькали над головой Песочника.

— Ты успеваешь читать, что он говорит? — тихо спросил Ледяной Джек у Северянина.

— Нет. Но зачем? Они из раза в раз ругаются на одни и те же темы...

Спор между тем набирал обороты.

— Совсем не выгодно. Кошмары и переутомление тесно связаны. У меня есть исследования на этот счёт.

Кромешник снова материализовал перед ними проекцию, но Песочник развеял ее не глядя.

«Именно поэтому ты подсаживаешь людей на разные гаджеты! Ради переутомления. У меня тоже есть исследования. Вот».

Череда научных статей появилась перед ними теперь уже по воле Песочника.

Зубная Фея закатила глаза. Ледяной Джек страдальчески закрыл лицо ладонью и, на всякий случай, скосил глаза на Северянина. Тот взирал мрачно, но пока держался.

Ещё ни одно их собрание не обходилось без подобных разборок. И, по правде сказать, виноват в этом был Джек. А вот Северянин как раз возражал. Причем даже активнее, чем Пасхальный Кролик.

Но, когда первые страсти после возвращения Кромешника улеглись, Джек, на правах главного Хранителя, сказал:

— Мы все равно не можем совсем его уничтожить. И он вроде бы готов к диалогу. Сейчас новые времена. Так что нам всем нужно просто сесть за стол переговоров. Люди все равно чего-нибудь боятся. Почему бы не рассмотреть возможность разрешить Кромешнику пугать их официально? Скажем, раз в пару месяцев...

Тогда это действительно казалось хорошей идеей.

«Это в любом случае будет лучше, чем сражаться», — сказал тогда Джек.

Это до сих пор было лучше. Особенно, если вспомнить их первое противостояние, когда они чуть не уничтожили друг друга. А заодно текущее мироустройство, как ехидно подсказывала память.

И всё же, к прыти Кромешника Хранители оказались не готовы. Было такое чувство, что у него где-то припасен целый штат юристов. И ученых-исследователей, которые только и делали, что занимались изучением влияния кошмаров на жизнь человечества.

Не прошло и десяти лет, как количество разрешенных страшных снов, приходящихся на каждого жителя Земли, увеличилось втрое.

Кромешник наплодил одухотворенных кошмаров, учредил собственный департамент и яро отстаивал каждый новый повод для увеличения своей сферы влияния.

Хуже того: Песочный Человек тоже втянулся. И хотя противостояние Кромешнику у него пока выходило не очень, но теперь дебаты шли по каждому отдельному человеку. Более того, дела с обеих сторон регулярно возвращались на пересмотр, в связи с вновь открывшимися обстоятельствами.

И у Сновидца теперь тоже был свой департамент.

Так что деятельность остальных Хранителей все чаще стала сводиться к еженедельному выслушиванию противоборствующих сторон. И избежать этого никак не получалось. Поскольку все дружно считали, что за департаментом Кошмаров нужен строгий контроль.

А запросы Кромешник строчил со скоростью пулемета. Да и Песочник теперь старался не отставать, пытаясь вернуть утраченные ранее позиции.

Сейчас повелитель кошмаров старательно делал вид, что изучает исследования сновидца.

— Ну что за глупость! — заключил он наконец. — Бессонница мне точно так же, как и тебе, не выгодна.

«На этот счёт у меня есть ещё одно исследование».

Песочник, сияя торжеством, открыл перед каждым Хранителем светящиеся доклады.

— Кардиффский университет вывел связь между бессонницей, вызванной игроманией, и частотой ночных кошмаров. У игроманов дурные сны случаются в четыре раза чаще... — зачитал Ледяной Джек.

Кромешник закатил глаза.

— Вот только не надо обвинять мой департамент в лени его департамента! — он расправил плечи и, перейдя на лекторский тон, тоже принялся ходить по залу. — Бессонница — это отсутствие сна. Но поскольку совсем не спать невозможно, то речь идёт о мимолётной, короткой дреме. В том числе и днём. Департамент сновидений на такие мелкие работы не выезжает. А мои кошмары работают исправно. Вот и получается более высокий процент. И потом... Будем честными: мои кошмары лучше запоминаются. Это не потоковая работа, а высококачественный эксклюзив. Я всё-таки художник...

Весь сонный песок, что был вокруг, засиял ещё сильнее, пришел в движение и сложился в огромный фак прямо перед лицом Кромешника.

Тот принял оскорбленный вид и смиренно произнес:

— Я не обижаюсь. Представители рабочих профессий всегда были склонны к грубости...

Кролик издал страдальческий вопль и раздраженно постучал молоточком по столу:

— Так мы вернёмся сегодня к разбирательству?! И если вы оба не прекратите препираться, я удалю вас из зала за неуважение к суду!

Зубная фея встрепенулась:

— А что, так можно?

Кролик самодовольно усмехнулся:

— Я у людей подсмотрел.

— У нас не суд, — шепнул ему на ухо Джек.

— За неуважение к комиссии, — тут же поправился ушастый.

Песочник подскочил к столу и стукнул по нему кулаком. Беззвучно.

Но перед Хранителями возникли огромные буквы:

«ОН ПОДСАЖИВАЕТ ДЕТЕЙ НА ЭЛЕКТРОННЫЕ ГАДЖЕТЫ. ЭТО ВАЖНО!»

— Да ничего подобного! Я сам от них страдаю!

— Так. Всё, — Кролик поднял молоток, намереваясь прервать заседание.

— Погоди, — остановила его фея. — Мне эти новые игрушки тоже мешают. Дети с ними беспокойно спят. Уже несколько раз моих помощников ловили. И вообще стало трудно работать. Под подушку незаметно не заглянуть!

Кролик задумался.

— А ведь ты права. Во время последней охоты за яйцами многие детишки действительно больше в смартфоны смотрели, чем бегали... — он нахмурился. — Кромешник?

— Да почему сразу я?! Мне тоже из-за частых людских пробуждений в малой форме приходится работать! В ущерб атмосфере, сюжету и достоверности...

«Он регулярно посещает создателей компьютерных игр», — засияло над головой Песочника. И перед Хранителями появился график работы Кромешника за последние несколько месяцев.

Под хмурыми взглядами комиссии тот отступил и примиряюще поднял руки:

— Все законно. Вы еще в позапрошлом году подписали разрешение, — он обезоруживающе улыбнулся. — Это же в рамках творческой помощи. Конечно, я прихожу к создателям страшных игр. Если они рисуют монстров и резню, придумывают сюжеты об этом, планируют, как их эффектнее показать, то что еще им видеть во сне?! Цветы и ёжиков?

Кромешник вдруг замер. Задумчиво повторил слово «ёжики». И достал записную книжку.

— Прошу прощения. Возникла интересная идея. Запишу, пока не забыл.

— Кромешник, ты понимаешь, что если обвинения Песочника подтвердятся, тебе будет не до ёжиков? — сердито спросила Зубная Фея.