Спи сладко, милый принц

В коридоре прошмыгнул домовик с кувшином воды и охапкой чистого белья.

Регулус поднялся. Ему не сиделось. Волнующее ощущение не покидало. Он прошёл в библиотеку и безошибочно выбрал среди тысяч книг на полках томик «Проклятия Виридиана». Пальцы ласково погладили корешок. Книга выгнулась навстречу точно кошка, а секция шкафа отъехала назад и ушла в сторону, открывая тайный ход. Регулус смело шагнул в полумрак и знакомыми коридорами двинулся вперёд и вверх.

Голос Тёмного Лорда невозможно было спутать ни с одним другим, но Регулус, крадущийся в узком туннеле, не разобрал ни слова. Когда он протиснулся поближе и остановился, заговорил уже старший Лестрейндж — так тихо, что пришлось напрячь слух. Одуряюще пахло валерианой. Через щель между панелями в стене Регулус разглядел сидящего к нему спиной Тёмного Лорда и рядом с его креслом широкую кровать главы семьи. Казалось дико неправильным видеть Бальтазара в таком состоянии.

Половицы скрипнули. Регулус задержал дыхание, но в комнате звуки его возни остались без внимания.

— …упущено, — выдохнул Лестрейндж. — Я оттягивал, сколько возможно, зато теперь сгорю быстро. Руди приволок какого-то старца, ровесника Мерлина, не иначе. Видел бы ты его, Том. Профессор Вилкост — девочка на его фоне.

— Мы договорились, что ты забудешь это имя, — резко произнёс Тёмный Лорд. Его недовольство волной прокатилось по комнате. — Тома больше нет.

— Да, знаю. Ты недоволен, но мне уже плевать. Никогда не понимал, почему тебя слушал. Мы были детьми, и я считал тебя другом, несмотря на твоё дрянное происхождение. Сирота-полукровка из маггловского приюта.

Что он такое сказал? Это ложь!

— Сейчас я гадаю, — продолжал Лестрейндж, захлёбываясь воздухом, — может, ты обманул нас, когда заявил, что мать твоя из Гонтов.

— Ты играешь с огнём, Бальтазар. Наследие Слизерина — моё по праву! Одна капля моей крови….

— Ценнее всей нашей. Как тут забыть. Слышал сотню раз. Мои сыновья верят, что ты лечишь подагру наложением рук, возвращаешь слух глухому, а зрение — незрячему, но хуже всего, они считают, что у тебя есть план. Скажи мне, Том… Я на смертном одре, мне терять нечего. Ставки были сделаны давно. Они правы? Ты планируешь взять власть в свои руки и вернуть чистокровным семьям все утраченные привилегии?

— Годы явно не прибавили тебе ума, Бальтазар, — Тёмный Лорд едва повысил голос. — Я облегчу тебе задачу. Ты столько лет безмолвно следовал за мной, а сейчас на пороге смерти спохватился и точно богобоязненный маггл хочешь узнать, вдруг напрасно нагрешил. Конечно, у меня есть план. Я вынашивал его годами, снося насмешки и тычки. «Грязнокровка Риддл» — так вы встретили меня на Слизерине, вы, жалкие идиоты, вечно ноющие, вечно жалующиеся. Министерство вас обижает, заставляет сидеть за одним столом с грязнокровками, лечит их в Мунго за ваш счёт вместо того, чтобы отослать в маггловские больницы. Мне даже не пришлось ничего придумывать. Вы говорили, а я запоминал, чтобы через несколько лет повторить ваши же слова и привести дураков в экстаз. Вы все одинаково мне омерзительны, и чем больше сильных волшебников сгинет в этой войне, тем легче мне будет взять под контроль уцелевших — обозлённых, раздавленных, слабых — и править ими по своему усмотрению.

— И сколько же ты собрался править кучкой дрожащих тварей, Том?

— Долго. Я переживу их всех.

— Значит, тебе удалось… Ты сделал это.

— Какой волшебник не мечтает создать Философский камень и обрести бессмертие? Я пошёл дальше.

— У тебя получилось создать крестраж. Но как?

— Вы с Ноттом всегда говорили, что я слишком много читаю.

— Артефакт Основателей, верно? Ча… — приступ кашля сотряс тело Бальтазара.

Тёмный Лорд взмахом ладони призвал с прикроватной тумбочки стакан воды и с помощью магии поднёс его к губам больного, охваченного предсмертными корчами. Лестрейндж сделал несколько громких жадных глотков.

— Ты и правда не такой как все, Том, — прохрипел он, вытерев губы и подбородок бумажно-костяной рукой. — Тяжело будет такому особенному влачить существование в облике змеи или крысы. Твоё тело невечное. Если с ним что-то случится, ты превратишься в ничто, дым на ветру, шёпот ветра, меньше чем призрак. Как ты собираешься править — дуя в водосточную трубу?

Внезапно Регулус осознал весь ужас происходящего, всю его мерзость. И всё же где-то в глубине души надеялся, что вот сейчас Повелитель картинно хлопнет себя ладонью по лбу и скажет, что неудачно пошутил.

— Я нашёл подходящий ритуал, — задумчиво покручивая в руках прилетевший к нему стакан, произнёс Тёмный Лорд. Регулус не видел его лица, но чувствовал: Волдеморт улыбался. — Он испробован индийскими шаманами. Магия не ограничивается книгами в твоей библиотеке. Я путешествовал достаточно, чтобы судить.

— Создашь голема?

— Помилуй! Всё куда изящнее. Всего три ингредиента: кровь или плоть слуги, врага и родственника. Лучше живого, иначе могут быть неприятные последствия. Слуг у меня, как ты знаешь, хватает. Возможно, это будут твои дети. Посмотрим, сколько они продержатся. Врагов — и того больше. О родной крови я тоже позаботился.

— Вот как?

— Сын Вальбурги.

В горле Регулуса разом пересохло, а сердце забилось быстрее. Он ослышался. Не может такого быть! Невозможно!

— Он ни о чём не подозревает, послушен и покорен. Рвётся в бой, если верить Антонину.

С ледяным уколом страха Регулус понял, что речь о нём. Дыхание перехватило, словно ему снова пять, и Сириус, сам не зная того, закрыл его в тёмном чулане, где сидит бука. Он боролся с желанием попятиться, заткнув уши, и ворваться в комнату, чтобы прикончить Волдеморта, хотя только что узнал — это бесполезно. Как Тёмный Лорд мог заявлять подобное? Как посмел намекать, что мать… Регулус купался в волнах ярости, не слыша, как Бальтазар о чём-то спрашивал, как часы пробили полдень… Пальцы сжались на рукояти волшебной палочки. Что он делал? Что собирался делать? Регулус вновь перевёл взгляд на Тёмного Лорда. Он говорил, он всегда так много говорил…

— …слишком важен. Его следует держать подальше от авроров, получивших приказ бить на поражение.

Бальтазар слегка приподнялся. Его лицо скривилось от боли, но он не отрывал взгляда от собеседника.

— Ты растишь его как свинью на убой.

— Убой? Зачем такие крайности? Я же сказал, для ритуала лучше, если парень будет жив. А сейчас прости, мой друг, — в насмешку подчеркнул Волдеморт и поднялся на ноги, — у меня много дел. Эдгар Боунс доставляет хлопоты. В конце недели он собирается выступить на заседании Визенгамота и разоблачить ещё одного моего друга. Крэбб так нелепо попался на организации договорного матча в лиге. Я должен предупредить его, а дальше он всё сделает сам. Вы всегда всё делали сами. Ты знаешь, как я не люблю пачкать руки. Вечером я должен нанести визит зельевару в Лютном переулке. Он изготовил по моему заказу нечто потрясающее. У меня большие планы на это зелье, но не стану утомлять тебя подробностями. Пора прощаться. Твой старший сын сказал, что проклятье доставляет тебе невероятные мучения. Неважно выглядишь. Кажется, чуть тронь — вся кожа треснет, как древний пергамент. Полагаю, ты не будешь возражать, если я ускорю твою кончину и принесу облегчение. Это мой последний дружеский жест для тебя.

Бальтазар больше не смотрел на него — то ли сил не было, то ли желания.

— Боишься, что я проболтаюсь. Твоя тайна уйдёт со мной в могилу, Том. Мы сами их вырыли, последовав за тобой, — выдохнул Лестрейндж, откинувшись на смятые подушки.

— Пусть тебя утешит то, что ни один Вальпургиев рыцарь не был мне так полезен, как ты. Благодаря тебе я свёл знакомство с Малфоями, Селвином и брюзгой Ноттом. Ты представил меня Блэкам и их горячей дочурке. Твоя невестка, к слову, напоминает мне Вальбургу. Дикий нрав.

— Кончай это, Том.

— Как скажешь, — Волдеморт отошёл к дверям, и Регулус не мог его видеть. — Авада Кедавра, — заклинание прозвучало, как гром в комнате.

Спальня погрузилась в мёртвую тишину. Дверная ручка щёлкнула, а затем Регулус услышал удаляющиеся по коридору шаги. Он ударил по стене кулаком, прижался к ней щекой. Бессвязные мысли заполнили голову. Это нереально. Не взаправду. Ни холод шершавого камня под щекой, ни в кровь содранные костяшки, ни покойник в комнате… Дрожа всем телом, разрываясь между ужасом и ненавистью, Регулус выпрямился и побрёл по тайному ходу.

В библиотеке было тихо и темно, только дождь остервенело бил в окна.

Регулус заметил тёмно-красные пятна на паркете — накапало с его пальцев.

Одна капля ценнее всей крови, что течёт в жилах Лестрейнджей.

Он осмотрел свои липкие ладони, повернул их тыльной стороной, стиснул в кулаки и снова разжал. Хватит ли Тёмному Лорду его пальца? Или понадобится вся кисть? Может, для ритуала и этого будет мало. В ход пойдёт голова. Или сердце. За сколько лет его разберут по частям? О! Он действительно не такой, как все.

В темени скопился жар — тлел язычок пламени гнева, но в груди всё замёрзло, покрылось ледяной коркой.

Регулус очистил руки и вернулся в гостиную с натянутой вежливой улыбкой, с безмятежным выражением лица. Усилия были ни к чему. Зала была пуста, а сверху раздавались крики и рыдания.

Пламя уже расползалось в камине — Волдеморт ушёл, вне сомнений, со всей надлежащей скорбью сообщив членам семьи о поразившей их род утрате. Он не смог помочь. Уже поздно. Больной был слишком слаб. Ничего страшного. На Повелителя нельзя сердиться. Он велик, грозен, но милосерден, как и положено божествам.

Однако если Тёмный Лорд и был богом, то тем, кто пожирал своих детей. Ложное солнце. Запятнанное. Чёрная дыра, заглатывающая чужие жизни. Мошенник, играющий на фантазиях дурачья, романтиков — идиотов, выстроившихся в очередь в пасть людоеда.

Регулус не стал подниматься по лестнице. Он вышел из дома и под дождём двинулся к воротам Лестрейндж-парка. Все гаргульи во дворе ожили. Они рычали и били хвостами, будто знали больше, чем хозяева. Они пытались сорваться в воздух с насиженных мест и растерзать невидимого врага, но были прикованы к камню. Они ничего не могли поделать.

А Регулус мог.

* * *

Маггловский дом — серый и безликий, точно такой же, как всякий другой на этой улице. Единственной вещью, которая напоминала, что перед случайным прохожим гостиница, была вывеска с изображением странного устройства, из которого высовывался человечек с откровенно бестолковым выражением лица. Внизу красовалась надпись «Жёлтая подводная лодка».

Нужный номер располагался на верхнем этаже. Сириус разорился на комнату с выходом на чердак. Регулусу пришлось подкупить Флетчера, чтобы узнать адрес брата.

Он покосился на стены с ободранной штукатуркой, деревянную дверь с липким прямоугольником по центру — по-видимому, здесь ещё недавно красовалось объявление о травле грызунов с припиской: в вашем доме видели крысу. Теперь оно валялось на полу лестничной клетки, нещадно порванное пополам.

Регулус постучал и на всякий случай отступил на пару шагов. Ещё неизвестно, как его встретят — так хотя бы было куда падать.