Королевство на краю моря

— Потому что сейчас всего восемь: раньше идут развлекаться только от голода или безнадеги, — огрызнулся Драко. Планов на вечер не было, но признаваться он не намеревался. Пусть считает, у него мировое турне по пабам всех стран, где он собирает себе чертов гарем.

— И все же, ты не уш…

— Я же сказал…

— Я поняла. — Драко глянул на Грейнджер так, словно все было очевиднее некуда, и она закатила глаза. — Я о том, что ты ведь уже вышел, какой смысл теперь куда-то идти... — Он уловил смысл того, что она пыталась сказать, но продолжал смотреть, позволяя неловкости просочиться ей под кожу. Не было способа лучше выставить другого дураком. — Потому что… Ну? …шутка, Малфой.

— Стремная шутка, — вскинув бровь, он постучал пальцем по стопке книг, расположенной на столе. — Читай дальше, Грейнджер. Так безопаснее для всех.

— Говорит тот, кто планирует идти и бог знает чем заниматься, — она, похоже, выработала хоть какую-то устойчивость к его медленному, но верному разрушению ее чувства собственного достоинства, потому что указала на кружку, а не отправила его своей дорогой.

Драко потер костяшками бровь, в груди росло раздражение.

— Слушай, Грейнджер, могу тебя только пожалеть, если ты по выходным сидишь в библиотеке и тебе немного одиноко, но я не…

— Я занимаюсь важным делом, и мне не одиноко…

— Что-то я не заметил, чтобы твой кот мотался между стеллажами, так что компания у тебя… — он отошел на шаг, увидев — пока она не успела отвернуться, — как ее глаза заволокло слезами. С опозданием вспомнил, что с ней невыносимо было находиться в одной комнате целых две недели после смерти кота. Прошло уже три месяца — сколько нужно, чтобы смириться со смертью животного?

Грейнджер воспринимала близко к сердцу абсолютно все. Каждый диалог с ней походил на бег по лабиринту дьявольских силков. Лучше было вообще не вляпываться, но уж если попался, приходилось ступать аккуратно, быстро, ловко и никогда не оглядываться.

Драко подцепил кружку и глотнул кофе, давая ей время прийти в себя. Эмоциональные всплески Грейнджер вызывали в нем непонятное беспокойство. Он бы посчитал ее слабой, если бы не знал, что к чему. Стоило воспользоваться возможностью и уйти, но отголосок какого-то чувства, которое он отказывался называть, вынудил остаться.

— Дело в том, что Бинни сейчас в Мунго лечат после побоев. Он не мог ходить, дышать, видеть. И на это мне не жалко потратить вечер пятницы, Малфой. Уж извини, если тебе больше хочется пойти напиться…

— Черт. Тебя плохо слышно с этого пьедестала добродетели и самомнения, куда ты себя возвела, — процедил Драко, метнув недобрый взгляд.

Грейнджер ответила не менее хмурым, разгладила лежащие перед ней бумаги.

— Три недели назад ты проводил интервью и расследование…

— Так теперь я винова…

— Нет. Господи, вот ты параноик. Не всем охота тебя извести. Ты знаешь это дело, расскажи мне все. Затем и позвала.

Он недовольно вздохнул и подтащил себе стул.

— Тогда в понедельник я приду на час позже, пойдет?

— Вряд ли. Почему ты спрашиваешь меня? Не я тут начальник.

Драко медленно кивнул.

— Молодец, Грейнджер. Начинаешь осознавать реальность. Еще поработай над поведением и… Что-что?

— Я сказала: брошу в тебя пером. Мимо цели я не мажу.

— Конечно, — внимательно разглядывая ее, Драко подтянул к себе дело, раскрыл. — Ходила на свидание с тем парнем из финансов?

Грейнджер растерянно подняла голову.

— Откуда ты знаешь?

— Ты упоминала на неделе, — он едва ли слушал. У нее была привычка болтать не замолкая, только лишь найдется тема.

— Я сказала, что он предложил, а не что я согласилась.

— Из-за волос, — пробормотал Драко. — В выходные ты обычно, — оглядел ее рубашку, припоминая, что, подходя к столу, заметил джинсы, — как сейчас, а волосы у тебя такие… Ты же уже поняла.

— То есть о свидании ты догадался по волосам? — Он в ответ хмыкнул, перелистывая папку. — Ты что, детектив Малфой? Уже вижу девиз: «Выявляя бесполезное — полезное для вас». Да, я ходила на свидание с тем парнем из финансов.

Драко хотел уже ответить на замечание о детективе, но ухмыльнулся, услышав, что прав. Все вокруг знали, что парень наводит скуку смертную, да еще и фетишист — любит наблюдать, как женщины едят, что обычно заканчивается его попыткой пропихнуть ногу спутнице между бедер. На свою беду, Грейнджер не уделяла внимания слухам — Драко же давным-давно принимал их за ценный источник информации.

Что-то врезалось ему в лоб, заставив дернуться. Он потер ушиб, отвечая Грейнджер убийственным взглядом на такой же взгляд.

— Ты знал! — возмутилась она. — Знал и не рассказал!

— Понятия не имею, о чем ты болтаешь, психичка.

— Я ведь даже предупредила тебя насчет Битси…

— Бетси, — та встреча обернулась кошмаром.

— Вообще, она вроде Бётси, но…

— А, ну да. Припоминаю твое карканье вместо предупреждения.

— …отблагодарить… Я шумела, потому что ее называют стервятницей. Она выслеживает тебя, а потом… Сказать по правде, это не очень-то вежливо.

— Зато в тему. Эта курица следила за мной еще три недели.

— Странно. Обычно она останавливается раньше. Я…

Дернув плечом, Драко самодовольно ухмыльнулся.

— Трудно осуждать за то, что она хотела большего, но…

— Конечно, после короткого-то выступления, — она мило улыбнулась, что подействовало на нервы не меньше самого заявления.

— Здесь нет ничего короткого, Грейнджер, — он смерил ее взглядом.

Грейнджер открыла рот, но опустила глаза на папку. Кончики ушей у нее покраснели.

— В общем… надо было меня предупредить. Ты должен был.

— Я что-то не слышу, чтобы ты предупреждала нас, когда входишь в кабинет. Не оставляешь даже шанса на побег…

— Верни скрепку.

— Чтобы прицелиться в глаза?

— Смотри-ка, мы сближаемся. Уже предугадываешь мои поступки.

Драко нахмурился, выхватил у нее папку, бросив ей ту, что уже просмотрел.

— Я бы предугадывал твои поступки, даже если был бы недоразвитой обезьяной.

— «Недоразвитый» — это оскорбительное выражение, и отдай мне пап…

— Прости, прости. А как ты себя называешь? Умственно отсталой?

Следующую скрепку он поймал с ухмылкой.

Два

Первые годы жизни похожи на тяжелую ночку в пабе. Человек знает: эти годы существовали, он получал опыт, учился и открывал новое, но все это — ни о чем. Пространство, заполненное под завязку, но без воспоминаний. Но в те, первые, годы жизни у нас режутся зубы, мы учимся двигаться, учимся манипулировать через плач, учимся ходить. Самые что ни на есть основы, сопутствующие нам на протяжении всей жизни, настолько укореняются в натуре, что о том, как они появились, помнит кто-то другой, но не мы.

Голова раскалывалась. Ее словно сжали тисками, мозги кипятил обжигающий воздух, пытающийся вырваться из черепа. Будильник распищался незамолкающим «бип, бип, бип», отчего пульсация в голове ощущалась сильнее ударов сердца.

Черт.

— Черт, — прохрипел Драко, торопясь выключить будильник. Рука запуталась в покрывале, по полу покатились вещи, сбитые с тумбочки. Он замер, надеясь, что будильник разобьется вдребезги, но тот запиликал откуда-то из-под кровати.

Протяжно и хрипло застонав, Драко сорвал с головы одеяло и перекатился на бок, открыв осоловелые глаза. Мир взорвался белой вспышкой, и Драко выругался, шаря по полу. Часы, пергамент, книга, палочка. Сжал непослушными пальцами древко из боярышника и прицелился примерно в направлении окна, взмахом палочки закрывая шторы. Огненная краснота за веками поблекла до кирпичного оттенка, Драко медленно выдохнул и схватился за голову.

Сколько он вчера выпил? У всех на виду он обычно так не напивался, предпочитая убираться восвояси, как только пол под ногами начинал качаться. Блейз, Грег да и Панси не преминут напомнить, если он опозорился или переспал с…

Драко с опаской открыл глаза, не без труда оглянувшись через плечо на другую сторону кровати. Пусто, слава богу. Ни белья, ни… Пальцы, до того сжимавшие вопящий будильник, ослабили хватку, часы снова стукнулись об пол, а взгляд пробежался по кровати. Глаза тут же округлились, в груди замерло дыхание, Драко потянулся, намереваясь ткнуть палочкой в складку на одеяле, чтобы одернуть ее. Слабый свет, проникающий в комнату, упал на кожу, и дыхание вырвалось с дрожью и хрипом.

Еще пару минут назад не подозревая в себе таких сил, Драко рванул с постели. Безрассудный рывок и перекрученное одеяло вынудили с громким стуком свалиться на пол, но вспышка боли, стрельнувшая в спину, осталась незамеченной. Он шарахнулся от кровати, дальше и дальше от одеяла и крови.

— Какого хера, какого... — на выдохе раз за разом вырывались слова. Драко вскочил на ноги, суматошными движениями отбрасывая простынь и остальное. Бип, бип, бип.

Правая рука была забрызгана кровью, от кожи отслаивались засохшие дорожки. Еще больше следов на рубашке, штанине и даже на носке все еще не снятого кроссовка. Перед глазами мелькнуло воспоминание, прошила дикая боль, и с громким стоном Драко согнулся, хватаясь за голову.

Темнота, рассеянная лишь бледно-желтыми огнями, узкий переулок. Драко на глаза спадали волосы, тело заваливалось на бок, и с каждым злым взмахом палочки на него проливалась кровь. Побледневший мужчина напротив, весь заляпанный красным, широко раскрытыми глазами смотрел точно на Драко. Почерневшими, распахнутыми, блестящими, испуганными глазами. Мужчина кричал, заклинание вспарывало кожу, забрызгивая самого Драко, пока человек напротив не упал, бездыханный и безучастный. Все виделось через дымку опьянения, но произошедшее не вызывало сомнений. Сомнений в том, что случилось.

— Нет. Нет. Нет, нет, нет, — Драко неистово замотал головой, как в дурмане отшатнувшись и врезавшись в стену.

Невозможно. Это ни за что не могло произойти. Никогда. Он… самозащита. Только самозащита. Мужчина наверняка… напал. Пытался убить. Драко убивать не мог. Он знал, что не мог, настолько же ясно, насколько помнил все те разы, когда должен был. Неспособность убить стала основополагающей его существования.

Он бы поверил, что ему просто приснилось, если бы не кровь. Бордовая, но каким-то образом слепящая глаза не хуже солнца. Драко смял в кулаке рубашку, выдыхая быстро и неровно. Паника. Будильник кричал подобно городской сирене, которую включали при появлении Пожирателей. «Ставьте охранные чары, прячьте детей, хватайте палочки, уии-у, уии-у, уии-у». Внутренности скрутило, рубашка полетела на пол, и холодный воздух обжег плечи. Споткнувшись о будильник, Драко едва устоял на ногах, неловко потянув за ремень.

Нужно раздеться. Раздеться и избавиться от вещей — поверить, что все не по-настоящему, не взаправду. У него не такая жизнь. Он проснулся в чужом теле. Того переулка никогда не было. Подцепив пальцами пояс штанов и трусов, Драко резким движением спустил их до конца, скинул кроссовки. Едва ли поглядев — видеть их было невыносимо, — направил палочку на кучу грязной одежды и в один удар сердца стер ее с лица земли.