Первый курс. If we could turn back time

Глава вторая. Ужас подземелий

Детство кончилось.

Невилл погрузился в рутину и школьные будни. Хотел бы он сказать, что его школьная жизнь не отличалась от прошлого раза, но это было не так. Как по одной дороге нельзя пройти дважды, так и обучение в Хогвартсе, пусть повторное и с теми же лицами, всё равно проходило для Невилла совершенно иначе.

Первой мелкой проблемой, с которой столкнулся Невилл, было то, что когда он оставался один и ходил по школе, задумавшись, то он несколько раз находил себя на полпути или уже у входа в гостиную Гриффиндора, и только после строгого вопроса «Что здесь забыл слизеринец?» от Полной Дамы, поспешно ретировался, вспоминая дорогу в подземелья. Привычкам было нужно время, чтобы сформироваться заново, так что Невилл старался просто не отставать от друзей и запоминать новый маршрут к гостиной, которая стала его домом.

Слизерин оказался совершенно не таким, как представлял его Невилл-гриффиндорец. В прошлом он представлял зелёный факультет редкостным гадюшником, где каждый сам за себя, и за вычетом пары друзей у тебя никого нет; все остальные — соперники. Однако реальность показала ему, что на деле Слизерин оказался на голову выше Гриффиндора в плане взаимовыручки и нормального общения. Единственным минусом было только то, что это распространялось лишь на «своих». На первом курсе в эту категорию попали почти все, за вычетом Трейси, чье происхождение сбрасывало её с хороших счетов, и Миллисенты, чьи родители раз за разом отклоняли все приглашения от других аристократических семей. Истинных причин отказов никто не знал, но к мисс Буллстроуд на Слизерине тоже относились настороженно. Невилл же подумывал, что для Милли было бы лучше поступить на Хаффлпафф, нежели попасть на факультет, где тебя сторонятся из-за нескольких лет затворничества твоих родителей.

Но за вычетом двух девочек, которые остались за бортом, все остальные первокурсники змеиного факультета и так были хорошими друзьями.

Драко мог похвастать хорошими знакомствами и со старшекурсниками — всё же его фамилия имела большой вес в магическом сообществе, да и наличие декана в качестве крестного отца могло открыть ему многие двери.

Тео блистал с первых дней, исправно зарабатывая баллы для песочных часов, расположенных за спиной директора. Нотт мог посоревноваться по уровню знаний с Гермионой, но одновременно был полной её противоположностью: если первая тянула руку, даже когда преподаватели не спрашивают, то Тео отвечал, лишь когда обращались к нему напрямую, и большую часть времени предпочитал держать свои знания при себе, не садясь на уши друзьям с ненужными фактами.

Панси и Блейз, шумные и деятельные, вечно были в центре внимания, разбавляя атмосферу в гостиной взрывами смеха после очередной истории Блейза, которых у него накопилось изрядно, пока его отчимы сменяли друг друга, и каждый привносил в его жизнь нечто новое. Он манерно рассаживался на диване и на разные голоса пародировал действующих лиц из тех сценок, что приходили ему на ум. Панси же была ходячим источником сплетен: если кто-то что-то сказал кому-то по секрету, то Панси об этом знала.

Невилл искренне задумывался, как бы сложилась её жизнь в будущем — из неё получилась бы отличная замена Рите Скитер.

Оставшиеся же Винс, Грег, Дафна и сам Невилл не сильно выделялись на фоне своих ярких друзей. Но и жаловаться на это даже не думали.

Дафна просто училась, что удавалось ей выше среднего. В шумную компанию её затаскивала только вездесущая Паркинсон, хотя самой Гринграсс это было не очень интересно.

Невилл тоже учился, в этот раз посвящая всё своё время именно учёбе, чтобы не бултыхаться по оценкам в самом дне. Ему было сложно, но он старался хотя бы не отставать от школьной программы, которая включала в себя не только заклинания и зелья. Предметов было много; эссе — ещё больше. Так что Невилл в компании Дафны и Тео чаще всего пропадал в библиотеке. Учиться с друзьями оказалось куда веселее! Хоть и менее продуктивно. Но у Невилла была небольшая фора, так что пока он не переживал.

Крэбб и Гойл просто тенями следовали за Малфоем, выступая в роли телохранителей. И признаться честно, Невилл вскоре понял, что это даже не было лишним. Уже буквально через неделю после начала занятий к Драко прицепились несколько хаффлпаффцев с четвертого курса, возглавляемые печально запомнившимся Малкольмом Присом, который ещё два года назад проявлял агрессию к тогда ещё будущим слизеринцам просто по факту их существования. Кажется, Люциус подсуетился, чтобы отец Приса потерял шансы на повышение в Министерстве, и теперь Драко приходилось отдуваться. К счастью, Грег и Винс были с ним и быстро сориентировались, напав первыми, чем застали старшекурсников врасплох. А дальнейшая эскалация событий не произошла, потому что на горизонте появился кто-то из преподавателей, разняв драку и сняв баллы, и на этом инцидент был временно исчерпан.

И если бы это был единичный случай!

К слизеринцам действительно отношение было преимущественно негативным. Вне зависимости от того, зелёная оторочка была на мантии первокурсника или выпускника, кривили губы при их виде почти все. И хорошо, если дело ограничивалось лишь косыми взглядами; но были и гадкие слова, осуждающие шепотки, неприязненные взгляды — а это просто первокурсники собрались на свое занятие. Невилл чувствовал спиной взгляды, прожигающие его мантию, но предпочитал игнорировать их. В отличие от Драко, которому только дай покрасоваться и поставить кого-нибудь на место, у Невилла такой потребности не было. Так что он просто проходил в компании друзей мимо завистников, словно не замечая их существования.

Всё равно он не сомневался правильности своего выбора. Вся эта ненависть, которую испытывала оставшаяся часть школы к юным слизеринцам, не волновала его, пока у него были друзья. Не просто однокурсники, которые забывают о твоём существовании, стоит на горизонте появиться их другу, а именно друзья. И для Невилла их дружба была самым ценным приобретением, ради которого он был готов сносить пренебрежение и неприязнь от всех остальных. В любом случае, а чем это отличалось от насмешек и издевок даже от бывших сокурсников-гриффиндорцев, которые хоть и пытались помогать Невиллу, всё равно смеялись над тем, как ему не даётся учеба?

Нет, Невилл понимал, что его новые друзья не идеальны и, как и все слизеринцы, все действия совершали, в первую очередь, ради собственной выгоды. Но он был таким же — потому что в первую очередь он хотел светлого будущего для себя и Луны. И все его действия, поступки и решения так или иначе были направлены именно на достижение этой цели. Он должен был стать сильнее, чтобы защитить Луну и выжить в грядущей войне. А вот какая сторона одержит верх — Невилла слабо волновало. Он не сомневался, что сможет устроиться в жизни при любом исходе войны.

* * *

С Луной и родными они обменивались письмами раз в несколько дней. Невилл отправлял письма со школьными совами, а получал ответы с одной из домашних или с любимой совой Луны, Крапинкой.

Первое письмо улетело из совятни уже на следующий день после распределения.

«Дорогие Луна, бабушка и дедушка!

Я поступил на Слизерин, как и хотел. Все мои друзья попали на этот же факультет, за вычетом Рона Уизли — он распределился на Гриффиндор. Но он там будет не один — Гарри Поттер тоже попал на этот факультет, и они поладили ещё в поезде. Думаю, они станут хорошими друзьями!

А ещё у меня был очень занимательный диалог со Шляпой, но о нём расскажу на каникулах.

С любовью,

Невилл»

Разумеется, Невилл не стал бы тянуть с рассказом до каникул, особенно при том, что он мог элементарно забыть разговор. Но и меры предосторожности они с родными обсудили, чтобы не передавать через сов какую-либо информацию, касающуюся возвращения Невилла. Под «расскажу на каникулах» подразумевалось, что он на самом деле передаст ещё одно письмо, но со своим личным домовиком, которого не могли перехватить, в отличие от совы.

Невилл к вечеру даже нашёл пустующий класс неподалеку от слизеринской гостиной, куда призвал Тилли, вручив ей ещё одну записку с указанием передать деду строго в руки.

«Дедушка,

Шляпа во время распределения сказала, дословно: «Путь в Рэйвенкло для тебя закрыт, пока не снято проклятие».

Надеюсь, эта информация поможет тебе и Сириусу сузить круг поисков! Шляпа — древний и мощный магический артефакт, так что я не думаю, что она ошибается. И весьма вероятно, что мои проблемы с памятью возникли из-за какого-то проклятия. Очень надеюсь, что вам удастся выяснить из-за какого!

С надеждой на лучшее,

Невилл»

* * *

2 сентября 1991 года. Лонгботтом-мэнор

Джером Лонгботтом сидел у себя в кабинете за столом, проверяя отчёты по лавке от управляющего, когда тишину нарушил хлопок, и домашняя эльфийка, заботившаяся о Невилле, появилась в центре его кабинета с запиской.

— Быстро он, однако, — хмыкнул Джером, поднимаясь и подходя к эльфийке.

— Мастер Невилл велел Тилли передать хозяину Джерому это сообщение, — домовушка глубоко поклонилась, мазнув ушами по полу, после чего протянула Джерому письмо и исчезла после его кивка.

Он уселся в кресло у камина и развернул сложенную вдвое записку. Первое письмо от Невилла пришло за обедом, и этой записки он ждал.

Закончив читать быстро накарябанные строчки, Джером откинулся в кресле и призвал со стола ещё не остывшую чашку чая.

— Проклятие, значит... — он задумчиво отхлебнул глоток. Горький чай с ноткой бергамота всегда действовал на него тонизирующе, помогая собраться с мыслями.

Джером взмахнул палочкой, складывая записку самолётиком в лучших традициях министерских работников. Ещё взмах, и к нему подлетела коробка с летучим порохом, стоявшая на камине. Он бросил щепотку пороха в огонь.

— Площадь Гриммо, двенадцать, — четко произнёс он, и камин полыхнул зелёным. — Сириус Блэк, — произнёс он, уже обращаясь к самолетику, и затем взмахом палочки отправил его в полет через зачарованный огонь к получателю. А сам вновь откинулся в кресле, попивая чай.

Сириус так и не отказался от своей подозрительности, из-за чего самолётик был единственным, что могло выйти из камина в доме Блэков. Доступ в дом был только у ближайших друзей Сириуса, в чье число Лонгботтомы не входили.

Ответ не заставил себя долго ждать; лорд Блэк, получивший этот статус несколько месяцев назад, собственной персоной завалился в кабинет Джерома через не успевший потухнуть камин.

— Чаю? — любезно предложил ему хозяин дома и кабинета.

— Нет, спасибо, — прорычал Сириус, усаживаясь в кресло напротив и закидывая ноги на чайный столик.

— Тогда сразу к делу, — покладисто ухмыльнулся в бороду Джером.

Сириус раздражённо бросил в него скомканной запиской Невилла.

— Подсказка не поможет? — проследив косую траекторию бумаги, спросил у гостя Джером, испепеляя записку.

— Нет, что вы, разумеется, поможет. Я всего-то сброшу со счетов десяток книжек из нашей библиотеки на несколько тысяч экземпляров, — с сарказмом ответил ему, потирая виски, Сириус. — Я торчу над этими пыльными фолиантами больше года, но всё, что я нахожу — это описание тысячи и одного способа, как причинить людям боль, проклясть их на вечные муки, заставить страдать от различных недугов и всё в этом духе. На вашем же внуке не такое проклятие, и я даже не уверен, что найду его.