Переплетение 1979

— Послушай, — Лили сжала его руку и поняла вдруг, что и вправду искренне переживает за него. Ей очень не хотелось бы, чтобы с ним что-нибудь случилось. — Я не знаю, если ты не можешь поговорить с Сириусом, может быть, тебе и правда поговорить с мракоборцами? Это лучший шанс. К тому же не придется переживать, что ты мог что-то сделать, но не сделал. И, хотя они играют грязно, они постараются защитить тебя. Они очень постараются.

— Ты думаешь? — скептически спросил Регулус.

— Я кое-что знаю про то, как они работают. От Джеймса. Ты знаешь, — сказала Лили. — Просто подумай. Кто согласится быть свидетелем, если всех свидетелей убивают?

По глазам Регулуса она поняла, что это имело для него смысл.

— Ты сможешь начать новую жизнь. Оставить все позади.

А потом он ушел с Грюмом, Лили только обняла его напоследок.

Она почти не сомневалась, что это было для него лучшим решением, но даже сама она не могла бы сказать, пыталась ли она и правда помочь ему, или же только использовала. Лили копалась в своей душе снова и снова, каждый раз возвращаясь ни с чем. А потом спросила себя, что было бы, если бы Регулус отказался пойти к мракоборцам. И поняла, что в таком случае сама рассказала бы Грюму все, что ей стало известно.

* * *

Джеймс узнал о случившемся утром. Вначале ему показалось, что это какая-то нелепая и несмешная шутка. Он посмотрел в глаза Грюма, но не мог отыскать в них ни тени иронии.

— Она умерла? — тупо спросил он, чувствуя себя так, словно из легких выбило весь воздух.

— Да, умерла.

— Как? — Джеймс почувствовал, что в горле встал комок.

Грюм оценивающе посмотрел на него.

— Волан-де-Морт уничтожил всю ее семью. Из-за того, над чем вы с ней работали. Они пришли и за тобой тоже, но тебя, к счастью, там не было.

— Как Лили? — едва слышно спросил Джеймс.

К счастью, она была в порядке. Джеймс почувствовал почти безумную злость, когда представил, что кто-то угрожал ей. Все мысли смешались в неразборчивый комок. Вокруг была одна только грязь, и он давно уже застрял в этой грязи по уши. Он думал, что если бы не убедил тогда Марлин пойти домой, она была бы жива. Потом ему вспоминалось, чем он сам занимался, пока Волан-де-Морт убивал ее, пока они угрожали Лили, и его охватывало отвращение.

Когда он в тот день сидел за своим письменным столом и смотрел на стоявший напротив опустевший стол Марлин, в голове у него звучали слова Грюма: «Из-за того, над чем вы с ней работали». Грюм откуда-то точно знал, что с ней случилось, хотя не спешил говорить ему. Возможно, он знал имена тех, кто это сделал.

Тогда Джеймс выкрал отчет и прочел все в подробностях. Имя источника не было указано — верная примета того, что они опять пытались внедрить какого-то несчастного в ряды пожирателей. Было ясно, что этот человек умрет. Это было так же верно, как сердечный приступ.

Тот вечер Джеймс встретил на одной из мерзких боковых улиц Лондона, из таких, которые официально не должны существовать. Здесь располагался старый бар, который, как говорили, не самые богатые из пожирателей использовали, когда нужно было «залечь на дно». Джеймс терпеливо ждал под дождем, даже не замечая, как капли затекали ему за воротник. Все это оказалось в конце концов правдой. Он отличался от таких мразей, как Снейп, только отсутствием метки. Больше никакой разницы не было.

Уилкис появился на улице с громким хлопком. Джеймс не стал представляться, просто достал палочку и запустил убивающее заклятие ему в спину.

Розье, как оказалось, ждал внутри — это было удачное стечение обстоятельств. Он, кажется, ждал своего соратника, так как, едва заслышав хлопок, появился на пороге, чтобы поприветствовать его. Но увидел он только Джеймса, стоявшего над трупом.

Две струи зеленого огня столкнулись в воздухе, отблески отразились в лужах. Джеймс не сомневался, что победит. Если он раньше и не использовал этих заклинаний, он прекрасно знал, как накладывать их.

В этот момент на улице раздался еще один хлопок. Появился кто-то еще. Снейп? Джеймс коротко огляделся, на мгновение выпустив Розье из виду. Следующее заклятие могло бы стать для него последним, если бы вновь прибывший не сбил его с ног. Этим человеком оказался Грюм, и это мгновение, которое он потратил, чтобы спасти Джеймса, стало для него решающим. Розье снова наложил какое-то заклятие, к счастью, не смертельное, попавшее Грюму в лицо, так что на месте носа осталась кровавая каша и вся левая часть лица оказалась изуродована. Несмотря на это, он остался стоять, только, как будто, больше разозлившись. Он не зря считался лучшим дуэлистом Управления.

Джеймс вскочил на ноги. Сражение двоих против одного не могло продолжаться долго. Вспышек вокруг стало так много, что сложно стало определить, где чье заклятие. Наконец Джеймс увидел, что Розье упал, и остановился, переводя дыхание. Все было кончено. Остановившись, Джеймс смотрел, как Грюм подошел сперва к Розье, потом к Уилкису, и как потом направился к нему.

— Вам надо в больницу! — крикнул он, заметив раны.

— Я от этого не умру, а вот они мертвы, — отозвался Грюм. Его голос звучал гнусаво из-за хлеставшей из обезображенного носа крови. — И по крайней мере одного убил ты. В спину. Понимаешь, что это значит?

— Будет суд, и меня отправят в Азкабан, — равнодушно ответил Джеймс. Грюм покачал головой, поняв, что ему и в самом деле было все равно.

— Как вы нашли меня так быстро?

— Что бы ты, интересно, делал, если бы я тебя не нашел? Пошел бы убивать Волан-де-Морта? — язвительно осведомился Грюм, доставая из кармана клетчатый носовой платок, аккуратно прислоняя его к лицу и морщась от боли. — Мать твою, из-за твоих выкрутасов мне придется вставлять глаз.

— Зачем вы пришли? — не выдержал Джеймс, только сейчас рассмотрев, как ужасны были повреждения. — Ну, убили бы меня. Какая вам разница? Это мой личный выбор. Я сам виноват.

Тогда Грюм гнусаво хмыкнул и пожал плечами.

* * *

Когда Регулус на следующий день как ни в чем ни бывало, появился на работе, Лили сначала показалось, что ей явился призрак, она не поверила своим глазам. Впрочем, это было ясно. Они убедили его пока остаться на месте, на случай, если бы ему удалось узнать еще что-нибудь. Лили захотелось накричать на него, встряхнуть, привести в чувство и объяснить, что ему нужно было уходить как можно быстрее и как можно дальше, в голове у нее звучали слова Джеймса: «Все, кого пытались послать к ним, были убиты», но она молчала, боясь, что ее могли услышать не те люди.

Сам Регулус, кажется, тоже увидел что-то в ее глазах и, хотя сначала был приветлив, потом стал избегать ее, поэтому ей никак не удавалось поговорить с ним наедине, а вечером и вовсе обнялся с ней и сказал, что уходит из «Пророка». С тех пор Лили его не видела. Примерно через месяц она узнает, что он пропал без вести.

Утром следующего дня стало известно, что Джеймса судили за убийство. У всех были разные взгляды на случившееся. Сириус не слишком беспокоился и говорил только о том, какого лучше нанять адвоката. Питер больше молчал, Лили показалось, что он так и не мог поверить в то, что Джеймс и в самом деле виновен. Ремус тоже говорил немного, но, казалось, понимал больше других — он мог соглашаться, но он мало кого осуждал. Почему-то Лили ощущала, что он и ее не осуждает, хотя должен был бы. От этого ей становилось тяжело.

Когда сама Лили пыталась думать о Джеймсе, почему-то у нее возникало странное ощущение, что именно он один из всех мог понять ее теперешнюю — просто почувствовал бы, даже если бы она не раскрыла ему никаких деталей — потому что и сам проходил через что-то подобное.

Теперешнюю. Хуже этого ничего не было. Больше всего ей хотелось, чтобы все вернулось обратно к тому, как все было несколько дней назад.

В тот день Лили пришла навестить Джеймса. Он выглядел усталым — сложно было поверить, что прошло всего несколько дней. И он точно не ожидал ее увидеть. Это было ясно. Она и сама не ожидала, что придет.

— Как ты? — спросила Лили, усаживаясь через стол от него.

— Нормально, — Джеймс пожал плечами. Повисла неловкая пауза.

— Грюма ранили. У него теперь новый глаз. Кто-то шутил, что он теперь Грозный Глаз.

— Правда? Это теперь к нему прилипнет, — заметила Лили, не зная, что сказать. Джеймс, кажется, тоже не знал, и прошло несколько минут, прежде чем он заговорил снова:

— Я думаю, меня оправдают, — заметил он. — Дико. Грюм знает, что я сделал. Я сам подтвердил его слова, даже добавил кое-что. И все равно меня оправдают.

— Разве ты не хочешь, чтобы тебя оправдали? — спросила Лили.

Джеймс отстраненно пожал плечами.

— Я же убийца. Так будет неправильно, — он немного помолчал, но потом все-таки решил договорить до конца. — Когда меня арестовали, сам Крауч приходил, пожимал мне руку. Можешь себе представить. Почти поздравлял меня. Сказал, что в Управлении своих не бросают, что они заслуживали смерти и что мое дело создаст прецедент.

— Прецедент? — переспросила Лили.

— Им хочется разрешить мракоборцам применять непростительные заклятия против пожирателей смерти, — Джеймс еще помолчал, потом усмехнулся. — Смешно. Когда я шел туда, то знал, что делаю. Я убил человека, запустив проклятие ему в спину. Я думал, это был мой личный выбор, а оказалось нет. Теперь это станет законом. И все из-за меня.

Он выглядел таким подавленным, что Лили стало очень его жаль.

— Не все, — сказала она. — Не ты один помогаешь этому случиться. Даже не столько ты.

— На моем месте тебя бы это не убедило. Я знаю.

— Наверное, не убедило бы, — согласилась Лили.

— И при этом мать Снейпа умерла в заключении. А она никого не убивала.

— Послушай, — Лили вздохнула, было сложно, но ей казалось, что очень важно об этом сказать, — я знаю, что я тогда говорила. Но я не должна была. Не так. Ты переживал из-за нее, а я накинулась на тебя.

— Ты же была права, — заметил он. — Я и правда не отличаюсь от Снейпа.

— Но толку от этой правоты? Мы все не отличаемся от Снейпа, Джеймс, — сказала Лили.

Тот странно посмотрел на нее, кажется, поняв, что у нее были какие-то причины так говорить.

— Надеюсь, что это неправда… У некоторых людей есть силы быть лучше. По крайней мере, я хотел бы в это верить, — он вдруг остановился, едва заметно усмехнувшись, — Знаешь, о чем я сейчас думаю? Что, несмотря ни на что, я буду рад, когда меня оправдают и не придется отправляться в Азкабан. Дико.

— Вовсе нет. Знаешь, они выбрали именно твое дело для своего прецедента не просто так. Ты убийца, но тебя будет несложно оправдать в глазах общественности. Они убили детей Марлин.

— Может быть. Но теперь то, что получится… Теперь мракоборцы будут убивать, а не арестовывать. И все из-за меня.

— Я знаю.

— Грязь, — пробормотал Джеймс, потом поморщился. — И хуже всего, что я не понимаю, куда дальше. Ничего больше нет. Все, что я ценил, во что верил. Ничего не осталось. Что теперь? Что?

— Я не знаю, — честно ответила Лили, в его словах она расслышала свои собственные мысли.

— И я еще не сказал всего… — с какой-то обреченностью в голосе произнес Джеймс, кажется, решивший идти до самого конца.

— Не говори мне, — перебила его Лили. — Я не хочу знать. Я тоже не скажу тебе.