Последняя из Слизеринов. Книга II

В преддверии третьего испытания

С каждым новым днем на улице становилось все теплее. Природа оживала. Кругом буйствовала зелень, а каждый новый урок на улице все встречали с облегчением. Виктор и Гермиона проводили много времени вместе, а в последнее время брат перебрался за стол гриффиндорцев, к неописуемому восторгу последних. И хорошо, что он это сделал. Одним утром к Гермионе прилетело множество сов, которые привлекли всеобщее внимание. Судя по выражению лица, там было что-то неприятное. Я наблюдала за ней и Виктором, поэтому заметила, как спустя несколько писем он выхватил очередной конверт из рук Грейнджер и кинул на стол к остальным, а потом достал палочку, поджигая эту кучу. Виктор что-то тихо говорил Гермионе, а от дальнейшего наблюдения меня отвлек голос Геллерта.

— Ох, лучше бы тебе побыстрее заканчивать завтрак, — произнес он, скривившись, словно от неприятного запаха.

— Почему? — спросила я, но ответ не потребовался. Многие студенты начали недовольно морщиться и кривиться, а до меня тоже донесся странный неприятный запах. — Фу, почему пахнет гноем бубонтюбера?

Оказалось, что в одном из писем, которые Гермиона не успела открыть, как раз был тот самый гной, и если бы он попал ей на руки, то последствия были бы не очень приятными. Ожоги, как от кислоты, гарантированы.

На Гермиону сыпалось множество писем, которые она уже даже не читала, а выбрасывала или сжигала. Некоторые из них были кричалками и взрывались, оглашая криками весь Большой зал. Каждый раз, когда это случалось, Виктор обнимал Гермиону и что-то говорил ей на ухо, отчего она робко улыбалась. Я была счастлива за брата, который стал словно другим человеком. Он изменился, став более уверенным в себе и раскованным.

Находились и те, кто не одобрял его выбор. В основном это были слизеринцы и некоторые особо ярые поклонницы моего брата. Но я была удивлена тем, что Гермиона встречала все косые взгляды и пересуды с гордо поднятой головой.

Моя жизнь тоже была довольно спокойной и размеренной, но с приближением конца учебного года объем домашних заданий просто немыслимо увеличился. Я часто пропадала в обществе книг в своей комнате или библиотеке, где найти свободное место становилось все труднее. Поэтому однажды Гермиона, подойдя ко мне, робко спросила, может ли она присоединиться к нам. Сестры Гринграсс, как и ожидалось, неприязненно взглянули на нее, но я не обратила на них внимания, а Грейнджер теперь готовилась вместе с нами. Поначалу Астория и Дафна восприняли ее в штыки, но когда Гермиона смогла объяснить младшей Гринграсс сложную тему по Трансфигурации, то они немного смягчились. Правда, когда кто-то другой к нам присоединялся, наш странный квартет распадался.

Геллерт во время моих подготовок только мешал, отвлекая меня, поэтому он во время моих внеклассных занятий пропадал где-то в компании братьев Копош и Виктора. Как оказалось, они пользовались моментом и посвятили это время тренировкам, летая над Черным озером. Это известие заставило меня улыбнуться — ребята помогали Виктору, которому, как игроку сборной, нужно было держать себя в форме.

Короткой передышкой стали пасхальные каникулы, которые прошли просто волшебно. Нам с Геллертом удалось тайком сбежать из Хогвартса. Розье где-то раздобыл портал, и мы перенеслись в Нигрумкор, где целый день провели в северном крыле, разговаривая с портретом отца, по которому я уже жутко соскучилась. Салазар был рад нашему внезапному появлению, как и Елена, которая настояла на том, чтобы поужинать в замке. В разговоре с отцом меня слегка смущал тот взгляд, которым он смотрел на нас с Геллертом, стоило последнему взять меня за руку или приобнять. Но он ничего не говорил, за что я была ему благодарна.

Вернувшись в тот день в Хогвартс, я получила нагоняй от декана, который поздно возвращался в замок. Но, кроме словесной выволочки, других мер ко мне применено не было, поэтому мы просто извинились и пообещали впредь так не поступать.

Каникулы минули, оставив после себя легкое сожаление и ощущение скорого приближения экзаменов, к которым все усердно готовились, и, что было куда важнее, близился последний, третий тур. В первый день, когда начались занятия, Геллерт во время ужина сообщил, что сегодня в девять часов вечера ему сообщат о том, с чем предстоит столкнуться чемпионам. Поэтому в половину девятого Розье покинул мою комнату и отправился на поле для квиддича.

— До завтра, — произнес он, оставив на моих губам звонкий поцелуй, который немного затянулся.

Тяжело дыша, Геллерт отстранился от меня, окинув взбудораженным взглядом голубых глаз, в которых бушевали чертята, и исчез за дверью, даже не пригладив волосы, которые просто кричали о том, что сейчас произошло. А я, довольно улыбнувшись, отправилась в ванную, радуясь тому, что иногда заставляю Розье потерять свое хваленое самообладание. Наблюдая потом, как он пытается перевести дыхание и держать руки при себе, я испытывала ни с чем не сравнимое удовольствие. Тем более, что я себе такого обещания не давала и с наслаждение забиралась к нему под рубашку, гладя рельефные мышцы живота и груди. Каждый раз, когда я так делала, с губ Геллерта срывался сдавленный стон, и он отшучивался, говоря, что я играю с огнем и на его нервах, проверяя их на прочность.

Но однажды мне явственно дали понять, что я действительно иногда перегибаю палку. После очередного поцелуя, когда Геллерт остановился, а я нет, мне был преподан важный урок. Вместо того, чтобы заключить меня в крепкие объятия и целомудренно поцеловать в лоб, а потом успокоиться, он прижал меня к кровати, нависнув надо мной. Его сильное тело было крепко прижато ко мне, а я отчетливо чувствовала каждым сантиметром, что тесно касаюсь его. Поначалу это вызвало трепет, но потом бедром я ощутила кое-что такое, что заставило меня испуганно напрячься.

— Ты хоть представляешь, чего мне стоит каждый раз себя останавливать? — хриплый шепот раздался у самого моего уха, а грудью я ощущала, как быстро и сильно бьется его сердце. — А вы, моя леди, крайне жестока.

Конечно, я имела кое-какое представление, что такое физическая близость, из разговоров старшекурсниц и некоторой, хм, ознакомительной литературы. И мне было сразу понятно, что именно сейчас касается моего бедра. Но осознание всего этого меня шокировало, а щеки нещадно горели.

— Будь милосерднее, — с тихим смехом произнес Геллерт и отстранился, хитро посматривая на меня, похоже, наслаждаясь моим смущением.

Теперь я старалась себя сдерживать, чтобы больше не попадать в такие неловкие ситуации; иногда получалось, а иногда — нет.

Утром Геллерт был в скверном расположении духа и вполголоса рассказал, в чем будет состоять задание третьего испытания.

— Просто пройти лабиринт? — скептически уточнил Адриан. — И найти там спрятанный кубок? Ну, для тебя это будет довольно просто. Пошлешь Азраила.

— Угу, — буркнул он. — Но Бэгмен обещал различные препятствия. Заклинания, не самые добродушные существа и прочее. Первыми войдут те, у кого больше всего очков. Сначала я, а потом Диггори и Поттер, последняя будет Флёр.

— Звучит скучно, — вынес вердикт Корнел, а Геллерт кивнул. — Надеюсь, что на деле будет интереснее.

Я промолчала, не уверенная, что все так однозначно. Уверена, что это будет куда сложнее, чем казалось на первый взгляд, ведь в этот лабиринт могли запустить самых разным существ. Тем более, что, со слов Геллерта, этих зверушек подбирал сам Хагрид…

* * *

Незаметно наступил июнь. Последний день экзамена выпадал как раз на двадцать четвертое число. Пусть я и была уверена в своих силах и знаниях, но напряженная атмосфера, стоящая накануне в замке, все же не смогла обойти меня стороной, поэтому я стала немного переживать.

Пришло радостное известие, что Ирма вместе с Марией и Ричардом прибудут на третье испытание, а я была очень рада скорой встрече с подругой, с которой мы даже в последнее время почти не обменивались записями в зачарованном дневнике.

Недавно был последний поход в Хогсмид, но мало кто решался покинуть замок и предпочесть веселье подготовке к экзаменам. Я вместе с Геллертом и братьями Копош были исключением, мы решили, что нам всем не помешает немного взбодриться.

Наступившее лето отчетливо ощущалось в каждой мелочи: в легком теплом ветерке, в щебетании птиц, которые заливистыми трелями разрывали вечерний воздух, буйстве цветом и запахов. Совсем скоро я окажусь в своем замке, а Геллерт пообещал, что проведет целый месяц со мной. С будущей профессией он так и не определился, но тем не менее сдал экзамены, осталось лишь дождаться результатов. Потом Розье решил, что неплохо будет поработать в заповеднике с отцом Адриана. Похоже, его очень сильно манили драконы. Что ж, не самый худший вариант, к тому же заповедник находился недалеко от Нигрумкора, поэтому мы будет часто видеться с Геллертом. Все складывалось довольно неплохо.

Накануне последнего испытания, во время совместных посиделок в гостиной, Драко рассказал мне, что к нему обратилась Рита Скитер с просьбой рассказать поподробнее про Поттера.

— И что ты ей ответил? — осторожно спросила я, чувствуя, что это снова сулит неприятностями.

— Ничего, — усмехнувшись, ответил тот. — Неужели я, Драко Малфой, опущусь до грязных сплетен? Я выше этого.

Я облегченно выдохнула, радуясь, что мозги у Малфоя стали работать в правильную сторону, и, быть может, когда-нибудь он сможет перебороть свою нездоровую неприязнь к Поттеру.

После завтрака Геллерт отправился на встречу с приехавшими родителями и сестрой, а я, не удержавшись, пошла с ними, посчитав, что десять минут не сделают погоды.

— О, дорогой! — воскликнула Мария, обнимая Геллерта.

— Венера! — радостный вопль Ирмы заставил меня улыбнуться. Я чертовски скучала по этой неугомонной ведьме!

— Понятно, кого ты любишь больше! — рассмеявшись, произнес Геллерт, за что получил дружеский тычок в плечо от сестры.

Немного поговорив, я поспешила на экзамен, пообещав, что мы увидимся чуть позже. Геллерт предложил меня проводить до кабинета, а я согласилась — это была неплохая возможность показать Ирме и родителям Геллерта замок. Я вошла в кабинет почти перед самым началом экзамена, а Розье отправились дальше любоваться замком. Историю магии я сдала в два счета, даже не напрягаясь. И теперь была полностью свободна! Уже скоро я буду дома. Дело осталось за малым — дождаться окончания Турнира, в котором, я была уверена, победит именно Геллерт.

За ужином, который снова поразил гостей своим разнообразием, Ирма, Мария и Ричард присоединились к нам за столом. Я заметила, какими напряженными взглядами обменялись Дамблдор и Ричард, но решила не придавать этому значения. Несмотря на то, что в Большом зале царила атмосфера, пропитанная радостным возбуждением, я чувствовала, что Геллерт слегка нервничает.

— Как ты? — тихо спросила я, когда Ирма и Мария отвлеклись на Дафну, которая что-то им восторженно рассказывала.

— Все в порядке, — криво усмехнувшись, ответил Геллерт, сжав мою руку. — Просто немного нервничаю. Не хочу, чтобы победа ускользнула у меня из рук, когда она так близка.