Приближаясь к тебе

* * *

Гарри пришел, когда задумчивая Гермиона заканчивала взбивать подушки.

— Привет. Куда ты дела Снейпа?

— Профессора Снейпа, Гарри, — автоматически поправила его девушка. — Сдала аврорам, конечно. Блин, да успокойся ты, — рассмеялась она, увидев, как вытянулось лицо друга, — в душе он. Скоро выйдет.

— Ого! Уже ходит, — восхитился Гарри. — Профессор оказался куда крепче, чем мы думали.

— Ага, он уже обвинил меня в воровстве воспоминаний и дефицитной шкурки бумсланга. Помнишь, мы стащили ее на втором курсе для оборотного?

Гарри расхохотался.

— Не мы, а ты.

— Тоже мне друг называется, — насупилась Гермиона. — Вот так помогаешь этим героям, помогаешь, и никакой благодарности в ответ.

— Ты у нас умница, Гермиона. — Гарри притянул ее к себе, обнял. — Без тебя мы бы сдохли, точно тебе говорю.

— Профессор Снейп то же самое сказал, — буркнула ему в плечо девушка.

— Что я сказал? — переспросил Снейп, выйдя из ванной, и немного замешкался на пороге, увидев Гермиону в объятиях Гарри. — Помешал?

— Ой, — смутилась девушка и поспешно отпрянула от друга, — профессор, это не то, что вы подумали.

— Успокойтесь уже, мисс Грейнджер. Меня не интересует личная жизнь моих бывших учеников, можете обниматься, с кем хотите.

Гермиона нахмурилась, Гарри поднял бровь, потом оба расхохотались.

— Не понимаю, что такого смешного я сказал, но рад, что вам весело, — язвительно процедил Снейп.

— А по тону и не скажешь, сэр, — окончательно развеселился Гарри.

Снейп закатил глаза. Вот что значит молодость — им палец покажи, и они будут ржать как гиппогрифы.

— Профессор, — спохватилась Гермиона и кинулась к Снейпу, — вам нужно лечь. Гарри, помоги.

Вдвоем они довели Снейпа до кровати, помогли сесть. Подкладывая подушку под его спину, Гермиона не удержалась и быстрым, почти незаметным движением погладила черные волосы Снейпа, еще влажные после душа. Мягкие, шелковистые, очень приятные на ощупь, надо же. А в Хогвартсе вечно с сальными патлами ходил. Это, наверное, из-за испарений от зелий, запоздало догадалась Гермиона. Постой целый день над котлами — и к вечеру можно смело получать премию за худшую прическу года. Снейп вздрогнул, и Гермиона поняла, что он почувствовал ее осторожную ласку. Она отдернула руку, отвернулась, чувствуя спиной его внимательный взгляд. Почему-то внутри живота, чуть пониже пупка, пробежал короткий огненный всполох, значение которого Гермиона пока не поняла. Что-то похожее она испытывала на четвертом курсе с Виктором, когда он в танце прижимал ее к своему горячему телу, и потом, когда впервые поцеловал, провожая после Святочного бала. И во время этих их неловких моментов с Роном (о, им до сих пор было неловко, странно все это) она тоже чувствовала похожие ощущения, только намного слабее. Но сейчас, почему сейчас от короткого прикосновения к волосам, о, Мерлин, Снейпа, горячая волна зародилась где-то в районе солнечного сплетения и устремилась вниз? Что это значит?

— Гермиона, — с тревогой позвал ее Гарри, — с тобой все нормально? Ты странно дышишь…

— Что? — Гермиона недовольно уставилась на Гарри. Вот дурак, еще бы громче проорал о ее дыхании, вдруг авроры в коридоре не расслышали. Как же еще ей дышать, если она только что осознала, что от прикосновений к черным волосам зельевара ее ведет сильнее, чем от огневиски. Ее, определенно, прокляли. Или она сошла с ума. Ага, точно, с ума. Должен же был этот безумный год ей чем-нибудь аукнуться.

— Пойду завтрак принесу, — сказала Гермиона и вышла их палаты, хлопнув дверью чуть громче, чем было нужно.

Снейп между тем с комфортом устраивался на подушках, особо не придав значения странному поведению девушки, а Гарри вдруг заговорщицки подмигнул ему, порылся в своем рюкзаке и торжественно выудил оттуда пластиковый стаканчик с крышкой. Он источал опьяняющий аромат свежего кофе.

— Сюрприз, профессор. — Поттер сиял как новенький галлеон. — Помню я, какой гадостью здесь кормили мистера Уизли.

— Мисс Грейнджер вам голову оторвет, — сказал Снейп, с удовольствием вдыхая божественный запах.

— Вот и пейте быстрее, пока нам обоим не влетело.

Снейп не заставил себя долго упрашивать и сделал большой глоток.

— Хороший кофе, — кивнул он. — Пять баллов Гриффиндору.

— Могли бы и побольше накинуть, — проворчал Гарри. — Я рисковал, знаете ли.

— Обойдетесь. Гриффиндорцы редко получают от меня больше пяти баллов, так что считайте, что сорвали джек-пот.

Поттер хмыкнул, но потом вдруг резко стал серьезным.

— Профессор, я хотел поговорить с вами…

Снейп сразу понял, о чем, точнее, о ком, хочет поговорить мальчишка, и внутренне напрягся. Вот почему каждый встречный-поперечный считает своим долгом влезть своими грязными ручонками прямо ему в душу? Сначала Дамблдор с этим своим “После стольких лет, Северус?”, потом Грейнджер, черт бы ее побрал, не постеснялась заглянуть в его самые сокровенные воспоминания, теперь вот Поттер лезет. Мерлин, когда же его оставят в покое? Сдохнуть не дали, спокойствия тоже не дают, ослы гриффиндорские, чтоб их.

— …я хочу поговорить о маме, — продолжал тем временем Гарри. — Мне нужно знать…

— Нет, — грубо оборвал его Снейп.

— Нет, не сегодня? — с надеждой переспросил Поттер.

— Никогда.

Недобитого героя можно было понять: он совсем не знал, не помнил своей матери, а тут вдруг оказалось, что ненавистный школьный учитель всю жизнь любил ее, но… нет, никогда. Никогда и ни с кем он больше не заговорит о Лили. Хватит. Он роздал свои долги, искупил вину, отрезал прошлое — нужное подчеркните. Хватит копаться в его душе, как в препарированной лягушке.

В палату вернулась Гермиона, левитируя перед собой поднос с завтраком.

— Ваша овсянка, сэр, — бодро отрапортовала она. — И чай с тостами.

Снейп уныло оглядел неаппетитное нечто в тарелке, безобразно светлый напиток, весьма смело названный чаем, и не вызывающие желания их даже попробовать тосты. Хорошо, что Поттер додумался притащить нормальный кофе, и хотя, скорее всего, это был банальный подкуп перед серьезным разговором, без него завтрак получился бы совсем тоскливым.

Гермиона потянулась было к ложке, но Снейп резко перехватил ее руку.

— Даже не думайте, мисс Грейнджер. Не хватало еще, чтобы сопливая девчонка кормила меня с ложечки.

В другой раз Гермиона вспыхнула бы на его высказывание о сопливой девчонке и, наверняка, наговорила много грубых слов в ответ, но сейчас… сейчас его рука сжимала ее запястье, крепко, немного даже больно, но, черт, как же это было приятно. Мурашки резво побежали по ставшей вдруг сверхчувствительной коже, дыхание снова начало сбиваться, и Гермиона отдернула руку, машинально прикрыв место, где только что держал ее Снейп. Да что же это с ней такое?

“Нужно будет попросить целителя проверить меня на скрытые проклятия,” — подумала Гермиона и решила пока без крайней необходимости к Снейпу не прикасаться.