Приближаясь к тебе

Глава 3. После победы

Видимо, Орден все же прислушался к его просьбе, потому что протиснувшаяся час спустя в его палату хрупкая девочка была явно не с Гриффиндора.

— Добрый день, профессор Снейп, — тихим певучим голосом произнесла она, глядя мимо него на серую стену. — Рада видеть вас в добром здравии.

Понятия о добром здравии у них явно разнились, но Снейп не стал спорить.

— Мисс Лавгуд, — равнодушно поприветствовал он ее.

— О, у вас голос стал другим, — несколько оживилась Луна, фокусируя наконец взгляд своих прозрачных слегка навыкате глаз на его лице. — Жаль. Мне нравился ваш прежний голос. Он завораживал.

Снейп промолчал. После всего случившегося утрата приятного голоса не казалась ему чем-то, заслуживающим сожаления.

— Ваши уроки были интереснее, чем у профессора Слизнорта, — мечтательно продолжала между тем Луна. — Надеюсь, вы вернетесь в Хогвартс.

Снейп снова не ответил, но, странное дело, в груди словно зажегся слабый огонек надежды. Хогвартс, его лаборатория, стерильно чистая и такая удобная, пузырьки и колбочки с тщательно собираемыми им компонентами для зелий — все это казалось сейчас таким далеким и невозможным, и… притягательным. Все же он очень любил свою работу. Не вдалбливать в тупые головы учеников очевидно ненужные им знания и каждый день наблюдать их пустые, без проблеска интеллекта глаза, нет, упаси Мерлин, нет. Но растирать в ступке семена, аккуратно нарезать травы и коренья, строго по минутам добавлять ингредиенты в котел и помешивать по часовой стрелке или против, а потом разливать идеально сваренные зелья в прозрачные флаконы — в этом заключался смысл его жизни, здесь он был Мастером, непревзойденным пока никем. Он очень хотел вернуться ко всему этому, даже руки дрожали. И сейчас признание ненормальной Лавгуд, что ей нравились его уроки, было неожиданно приятным, но совершенно не к месту. Вряд ли у него получится избежать Азкабана. Правильно сказал сегодня Поттер, кто-то же должен стать козлом отпущения. Так почему бы не он? Ему не привыкать быть вечным мальчиком для битья. Дамблдор, который мог бы его защитить, умер, убит им же, Снейпом, а надеяться на то, что слабоумные гриффиндорцы во главе с неугомонным Мальчиком-Который-Опять-Выжил его вытащат, все же не стоит.

Внезапно тонкая рука Луны потянулась к его шее. Снейп попытался отпрянуть, не хватало еще, чтобы его трогали, но не тут-то было. Луна осторожно, но уверенно оттянула повязку, осмотрела рану, удовлетворенно отметила, что кровь не идет, и достала из кармана золотой галлеон.

— Гермиона, все в порядке, кровотечения нет, — проговорила она прямо в галлеон, и Снейп с удивлением увидел, как на ребре монеты проступают ее слова. — Не переживайте, сэр, — улыбнулась ему Луна. — Это Гермиона зачаровала галлеоны, чтобы сразу узнавать о вашем самочувствии. Протеевы чары. Она уже делала так, когда мы собрали Отряд Дамблдора.

— Я помню. — Еще бы он не помнил. Столько неприятностей у него и остальных учителей было тогда из-за кучки идиотов. — А кто назначил мисс Грейнджер ответственной за мое здоровье? Орден?

— Не знаю, сэр, может она сама себя назначила. Им сейчас очень плохо и стыдно… из-за того, как они к вам относились. Гермиона теперь постоянно плачет.

Более чем нестабильное эмоциональное состояние Грейнджер он успел заметить. То ревет, то лыбится, то стулья пинает. Да и Поттер что-то там лепетал о тяжелом времени и драконе.

Всем им пришлось несладко в этот страшный год, долго еще забывать придется. Да забудется ли? Через такое сложно перешагнуть и идти дальше. И Снейп в очередной раз с тоской подумал о Лили и застывшей райской поляне с огромными яркими цветами. Там ему было бы спокойно, а здесь снова нужно идти в бой. Теперь уже бой не за жизнь, но за свободу.

Луна очевидно успела потерять интерес к разговору и сейчас листала легко узнаваемый журнал.

— Хотите почитать? — предложила она.

— Разумеется, нет. — Снейп терпеть не мог “Придиру” и его ненормального главного редактора.

— Зря. Там и про вас написано, — пожала плечами Луна.

— А ну дайте сюда! — И Снейп выхватил из ее рук журнал со своим нахмуренным лицом на обложке.

“Северус Снейп — человек или вампир?

Как выжил директор Хогвартса?

Почему Нагайна умерла сразу после того, как выпила кровь Снейпа?”

Читайте эксклюзивный репортаж о бывшем директоре Хогвартса на стр.2, письма читателей на стр. 8.

— Черт, Ксенофилиус, похоже, совсем спятил, — пробормотал Снейп и, заметив недовольно поджавшиеся губы Луны, вдруг вспомнил, что странная девчонка — его дочь.

— Отдайте, сэр. — Луна вырвала у него журнал и с головой ушла в чтение.

“Вот и остался без доступной периодики, старый мудак, — подумал про себя Снейп. — Нужно было держать язык за зубами.”

Заняться было совсем нечем, даже не поспоришь ни с кем, Грейнджер-то он сам выгнал, и профессор прикрыл глаза. Хоть отоспится на много лет вперед. В Хогвартсе ему редко удавалось выспаться.

* * *

Утром он обнаружил на тумбочке три разномастных флакончика с зельями и прислоненную к ним записку “Выпить сразу после сна”. Снейп открыл их, понюхал, узнал обезболивающее, кроветворное и какой-то наверняка антидот. Что-то похожее он варил для Артура Уизли, когда его покусала Нагайна.

Он как раз допивал антидот (невероятно мерзкий на вкус, кстати), когда в палату бочком протиснулась Гермиона Грейнджер.

— Доброе утро, профессор, — радостно поприветствовала она его. — Сегодня опять моя очередь дежурить. Вы больше на меня не злитесь?

— Злюсь, но разве вас это остановит, — любезно ответствовал Снейп. На самом деле он был почти рад видеть девчонку, с ней было гораздо веселее, чем с мечтательной Лавгуд. Хотя, конечно, и под Круциатусом он в этом не признался бы.

— Скоро завтрак принесут, — доложила Гермиона.

— Да ну? Будете кормить меня с ложечки?

— Я могу, — улыбнулась девушка, — но боюсь, что вы убьете меня даже без палочки.

Палочку ему вряд ли вернут до вынесения приговора, это Снейп понимал. Без нее было паршиво, как будто рука вдруг лишилась целой кисти с пальцами. Жить, конечно, можно, но как-то грустно и бестолково.

— Вы смотрели воспоминания? — неожиданно жестко спросил Снейп, и Гермиона вздрогнула.

— Нет… нет, что вы, — пролепетала она и отчаянно покраснела.

Гермиона, конечно, соврала.

Она забрала у еле стоявшего на ногах Гарри флакон с воспоминаниями, когда тот тащился в спальню мальчиков после битвы и последующего победного ликования, чтобы наконец отдохнуть. Кажется, он тогда и не понял, зачем они ей сдались, слишком устал, слишком хотел спать. Она тоже устала, но желание увидеть воспоминания профессора, так поразившие ее друга, все же пересилило, и Гермиона побежала в кабинет директора. Горгулья на входе долго отказывалась ее туда пропускать, пароль-то Гермиона не знала, а спросить у Гарри забыла. Она уже подняла палочку, чтобы разбить бесчувственную статую на много мелких камешков, когда проходившая мимо МакГонагалл пресекла акт мелкого вандализма на корню. Выслушав сбивчивые объяснения девушки, она вяло произнесла пароль и ушла. Тоже спать, наверное. Гермиона взлетела вверх по лестнице, вежливо поздоровалась с портретами и, не обращая внимания на возмущенный ропот прежних директоров, достала Омут памяти. Потом трясущимися руками вылила в чашу мерцающие серебром волокна, и, бросив: “Сейчас наложу Силенцио” особо громко верещавшему Финеасу Блэку, погрузилась в воспоминания Северуса Снейпа.

Когда через полчаса она вынырнула из них, потрясенная и дрожащая, то сразу же натолкнулась на умоляющий взгляд Дамблдора.

— Как вы могли? — прошептала Гермиона. — Это же… это так жестоко!

— Мисс Грейнджер, прошу, не думайте обо мне плохо. — По нарисованному лицу Дамблдора катились крупные слезы, исчезая в густой седой бороде. — Это было необходимо. Северус должен был защитить школу и учеников. Он понимал это…

— Вы спокойно пожертвовали и им, и Гарри! — перебила его Гермиона. — Они были для вас не больше, чем пушечным мясом! Да как так-то? Мы так верили вам! Гарри верил! И профессор Снейп!

— Девочка моя, это было необходимо…

— …ради общего блага, — закончила за него Гермиона. — Да, да, я помню.

Она была почти спокойна, когда брала с директорского стола какую-то хитрую и скорее всего невероятно нужную хрень с рычажками и колесиками и деловито взвешивала ее в руке.

— Что это вы там взяли? — забеспокоился Дамблдор, вглядываясь в предмет.

“Тяжелая,” — удовлетворенно подумала Гермиона и изо всех сил запустила штукой в портрет Дамблдора. Блин! Плохо прицелилась, не попала. Штуковина прилетела аккурат в верхний левый угол рамы, не причинив никому сколько-нибудь ощутимого урона, но панику наведя при этом неслыханную.

— Ааа! Убивают! — завизжала пожилая волшебница в остроконечной шляпе и убежала за раму своего портрета.

— Безобразие! — вскричал директор Диппет.

— Неслыханно! — вторил ему усатый и бородатый волшебник в похожем на ракушку колпаке с синей звездочкой на конце.

— Что за манеры? — возмущался Финеас Найджелус Блэк. — Сразу видно, что благородной крови в ней ни на кнат.

Это он так затейливо ее грязнокровкой обозвал, видимо.

Альбус Дамблдор молчал. Просто смотрел на нее из-за половинок своих очков. Не укоризненно смотрел, нет, скорее жалобно, словно просил понять и принять его спорные решения, принесшие им всем столько боли, крови и разочарований.

— Интересная девочка. Мне нравится. — прищурившись, заключила Дайлис Дервент. — Мы могли бы подружиться.

— Хулиганка она и ничего более! — пробурчал напыщенный волшебник в мрачной одежде. — В мои бы времена ее за такое в цепи заковали. На год! Или два!

— Ой, да заткнитесь вы все! — рявкнула Гермиона и пулей вылетела из кабинета. Останься она там еще на пару секунд, точно не сдержалась бы. На директорском столе оставалось достаточно увесистых предметов.

Нужно трансгрессировать в Мунго и найти там профессора Снейпа. А если он все-таки умер? Гермиона почувствовала, как от захлестнувшего ее ужаса на спине выступил липкий противный пот, стало холодно. Нет, не мог он умереть, в Мунго ему помогли, как когда-то мистеру Уизли, нужно найти его. Прямо сейчас. Но сначала нужно разбудить Гарри, они вместе поищут профессора. Гарри сейчас как таран без проблем откроет любые двери в любое время дня и ночи.

Гермиона медленно брела по лестнице. Да, сейчас она найдет Гарри, потом они вместе найдут Снейпа, и все снова будет хорошо. Или не снова, а просто хорошо. Но сначала она посидит немного вот тут, прямо на лестнице, отдохнет всего пару минут, может десять, от силы пятнадцать.

Она устало опустилась на ступеньку, обняла руками колени и заревела, как маленькая испуганная девочка. Громко, навзрыд, со всеми этими обязательными мерзкими атрибутами подступающей истерики — ручьями слез и соплей, вытекающими их хлюпающего покрасневшего носа. Она долго плакала, размазывая по лицу слезы и сопли, жалея Гарри, Снейпа, Дамблдора и саму себя. Плакала, потому что Тонкс и Люпин никогда уже не будут махать своему сыну на платформе 9 3/4, провожая его в Хогвартс, а малыш Тедди никогда так и не узнает своих маму и папу. И Фред никогда больше не изобретет очередную суперпопулярную волшебную вредилку и не скажет ей: “Ой, Гермиона, не занудствуй, это всего лишь лихорадочный леденец”. И Колин Криви больше никого не сфотографирует. Они лежат там внизу, в Большом зале, бледные, неподвижные и навсегда успокоенные. И Снейп лежит где-то в Мунго, и она должна его найти… сейчас… только посидит немного…