Приближаясь к тебе

— Да, да, конечно, сейчас.

И Гарри полез в какой-то мешочек, висевший на шее. Достал почти невесомый флакон с мерцающими в нем серебристыми нитями и протянул его Снейпу.

Тот осторожно погладил прохладный бочок фиала, завороженно наблюдая за завихрениями собственных, не самых приятных воспоминаний. Когда они были здесь, а не в нем, было как-то легче жить. Все неприятности, выпавшие на его долю, теперь были словно расплывчатыми, размазанными. Опасные просьбы-приказы Дамблдора уже не пробуждали в нем острого чувства несправедливости и злости, и даже великая любовь к Лили не казалась такой непреодолимой. Было легче… дышать. Да, дышать. Словно он избавился от тяжкого груза, который тащил долгие годы. Пожалуй, он хорошо подумает, прежде чем возвращать их в свою голову. Может, вообще поставит флакон на полку рядом с какой-нибудь дурацкой статуэткой. Или засунет в дальний угол шкафа. Или выбросит в реку, за его домом как раз протекает подходящая. Рассмотрит варианты, так сказать.

Но в его планы подумать о судьбе воспоминаний вмешалась некстати вернувшаяся в палату и все еще раздраженная до чертиков Грейнджер. Она тут же углядела флакон в руке Снейпа и мгновенно оценила обстановку.

— Акцио воспоминания Северуса Снейпа! — негромкий приказ, едва уловимый взмах палочкой, и флакон радостно выпрыгнул из его руки и устремился к Гермионе. Она поймала его, быстро засунула в маленькую расшитую бисером сумочку и заорала на Гарри:

— Поттер, ты какого драккла тут делаешь? Палки в колеса вставляешь? Сначала пытаешься напоить профессора, потом лишить его последнего шанса избежать Азкабана? Да что ты за спаситель такой?

— Мисс Грейнджер, заткнитесь и верните мне воспоминания, — ровным голосом произнес Снейп, пока Поттер ошалело хлопал глазами, видимо, соображая, что чуть было не натворил.

— Нет, не верну, — заявила Гермиона и для верности крепче прижала к себе сумочку. — Эти воспоминания — главное доказательство вашей невиновности. Извините, профессор, — уже мягче добавила она, пытаясь не встречаться взглядом с глазами Снейпа.

— Гермиона, а если показать им мои воспоминания о воспоминаниях профессора? — осторожно предложил Поттер.

Девушка задумалась совсем ненадолго, но затем отрицательно помотала головой.

— Нет, Гарри. Что может быть серьезнее воспоминаний умирающего человека? Они явно весомее твоих. Даже твоих. Я отдам их, когда тебя вызовут в суд. Простите, сэр, — снова добавила она, совсем уже сникнув.

Поттер немного помолчал, обдумывая ее слова, потом решительно кивнул.

— Гермиона права, профессор, вы уж извините. Но без этих воспоминаний вы реально можете загреметь в Азкабан, а нам этого не хочется, — подвел итог Гарри и встал со стула.

Снейп скрипнул зубами. Чертовы упрямые гриффиндорцы! И когда это они перестали его бояться до дрожи в коленках? Ладно. Сейчас он не может запретить им сделать из его воспоминаний всеобщее достояние, но терпеть их в своей палате он точно не обязан.

— Поттер, Грейнджер, проваливайте отсюда, вы меня достали! — побелев от гнева, велел он.

— Но, сэр, — запротестовала было Гермиона, но Снейп зло ее перебил:

— В моей палате слишком много гриффиндорцев. Ровно на два больше, чем я могу вытерпеть. Если уж так необходимо Ордену приглядывать за мной, то пусть пришлют кого-нибудь с другого факультета. Проваливайте!

Поттер быстро попрощался и утянул за собой сопротивляющуюся Гермиону. Снейп облегченно вздохнул. Вот и поговорили, называется. Эти малолетние герои войны с маниакальным желанием спасать каждого встречного и поперечного еще много его крови попортят, в этом он не сомневался.