Первое прикосновение

Глава 4

В тюрьме не праздновали дни рождения или годовщину, когда человека посадили. Здесь угрюмо отмечали тот день, когда отпустят на волю, и считали года в обратном порядке. Кристофер ничего не считал, хотя провел в клетке уже больше года и сильно изменился за это время. Зная, что физически он не слишком одарен, он решил учиться и зарабатывать себе хорошую репутацию. То, что он был партнером Севера — главного в самой мирной банде тюрьмы, — сыграло ему на руку. Администрация шла ему навстречу во многих вопросах: с выбором места работы, помогали с заказом и покупкой новых книг и учебников в тюремную библиотеку, писали ему хвалебные рекомендации.

Кристофер закончил курсы первой медицинской помощи, восстановился заочно на психологическом факультете, параллельно изучал и другие направления в медицине. Он помогал их тюремному врачу уже не только как администратор, но и как медбрат. Так же, когда хватало времени, Крис писал научную работу, связанную с изменением личности человека в тюрьме, и как влияет род занятий на психику заключенного. В целом Крис стал примером для тех, кто не хотел весь срок своего заключения тупо провести в прачечной или за уборкой. Север стремление к образованию поощрял, и большая часть членов безымянной банды стала постоянными посетителями библиотеки. И, как выяснилось, сам Север тоже получал высшее образование по юриспруденции.

Личная жизнь Кристофера была даже лучше, чем до заключения. После убийства отца, после того, как мать от него отказалась, парень остался один. И в первые месяцы был уверен, что так будет всегда. Но с момента, как они с Севером стали парой, у Криса появился не только возлюбленный, но и какой-то странный аналог семьи. Эмили уже не просто передавала ему вкусности через Томаса, но и часто разговаривала с ним, интересовалась его успехами, приносила специализированную литературу. Конечно, в силу возраста и отношений с Севером, Крис не мог считать ее своей мамой, да и она не относилась к нему как к сыну. Эмили была парню, скорее, как сестра. Понимающая любящая старшая сестра.

— Жаль, что мы не можем пообщаться с Эмили вместе, — сказал Крис, когда вернулся из комнаты для свиданий в триста восьмую камеру. Он подошел к Северу, обнял его одной рукой, коротко поцеловал в уголок губ. — Она принесла журнал, в котором опубликовали мою статью. Отзывы, как Эмили сказала, так себе, в основном люди выражают сомнение моими наблюдениями, но я все равно рад, что редакция журнала не отказалась печатать, хоть я и преступник…

Крис отстранился, залез рукой в пакет и протянул Томасу журнал, в котором была закладка на нужной странице, но мужчина не стал открывать и смотреть. Он же сам редактировал этот текст, так что ничего нового он там не прочтет. Вместо этого он провел ладонью по спине любимого, притянув к себе обратно и уже не выпуская из объятий.

— Я горжусь тобой. Чувствуешь, что становишься серьезным ученым?

— Серьезным ученым? Скажешь тоже. Так, студент, марающий бумагу, — смутился Кристофер, но позволил мужчине поцеловать себя еще несколько раз. Лишь после этого он все же отстранился, уперевшись рукой в грудь Севера. — А еще она принесла ваши старые фотографии. Ты такой смешной!

Из пакета появился маленький фотоальбом, в котором были в основном фотографии Томаса и Шарлотты. На некоторых, особенно удачных снимках, была и Эмили. Кристофер был не против. Он знал и нормально воспринимал то, что у Томаса была семья, и, конечно, Эмили была ее неотъемлемой частью. И Кристофер был рад видеть улыбку своего соулмейта, его счастливые дни с женой и драгоценной дочерью. Рассматривая фотоальбом, он будто бы и сам становился частичкой этого светлого прошлого. К тому же Крис совершенно не ревновал Севера, не было повода. Да и Северу не было смысла изменять своей родственной душе. После всех недомолвок и напряжения в начале их отношений, они договорились быть честными друг с другом. Кристофер доверял Томасу безоговорочно, как никому и никогда в своей жизни не доверял.

— Борода из сладкой ваты — это новый способ депиляции? — засмеялся Крис, пролистав фотоальбом до нужной страницы. Он показал Северу снимок, где трехлетняя Шарлотта, от усердия высунувшая язык, лепила на лицо отцу сахарную вату.

— Ну, не все в восторге от моей щетины, — самодовольно хмыкнул Север и потерся щекой о щеку Криса.

— Ауч, ты как наждачная бумага! Мне нравится, как выглядит, а не на ощупь. Больно, вообще-то! — Кристофер окончательно вывернулся из объятий и покачал головой. У него покраснела кожа на лице. — Кстати, Эмили сказала, что советовала тебе познакомить меня с твоей семьей, с сестрой и братом. А я впервые об этом услышал. Не хочешь объяснить?

— Как она себе представляет знакомство, учитывая, что в комнату свиданий нас вдвоем не пустят? — сказал Север ворчливо, забрал пакет и сел на свою койку, чтобы закончить разбор вещей. Если Эмили передала еще что-то провокационное, лучше это уничтожить сразу.

Крис тихо вздохнул и присел рядом. Он научился определять по тону, по резким рваным движениям, по еще миллиону маленьких признаков, когда с Томасом лучше говорить прямо, но мягко, чтобы не спровоцировать его агрессию. И это был один из таких моментов.

Все же Север был сложным по характеру человеком, и от состояния «я спокоен» до состояния «я сверну тебе шею» переходил в считанные секунды. Кристофер, конечно, больше ни разу не был объектом для физического вымещения его гнева. За вывихнутое плечо Томас все еще порой извинялся, а после особенно бурных ночей, весь день следил за ним коршуном, боясь, что сделал больно, навредил.

Но одно дело проявлять злость физически, а другое — психологически. Кричать, ругаться и ссориться они полностью не перестали. И если Север следил за своей грубостью в плане рукоприкладства, то Крис взял на себя ответственность за качество коммуникации в их паре. Поэтому, как только у Томаса портилось настроение, Кристофер превращался в тактичного и супертерпеливого бойфренда. Он не велся на грубости или провокации Севера, а гибко подстраивался под его стиль общения, сглаживая острые углы.

— Я не в претензии, Томас. Просто мы вместе уже больше полугода, а я до сих пор почти ничего не знаю о твоей семье. Я говорю не об Эмили и Шарлотте, а о твоих родителях, например…

— Я тоже о твоей семье ничего не знаю, — парировал Север, не поднимая головы.

— Ты — моя семья, — пожал плечами Кристофер. Времени, чтобы смириться с предательством матери, у него было достаточно. И он потратил достаточно сил, чтобы выплеснуть обиду в письмах, а потом, порвав их на мелкие кусочки, спустить в унитаз. Разводить огонь тут не разрешалось. — И, если бы я мог стать частью твоей семьи, было бы здорово. Для меня это очень важно. Но если я прошу слишком многого или тороплюсь, то…

— Нет, все нормально. Я подумаю о том, как это сделать, — Север протянул руку и погладил Кристофера по бедру. — И прости, я не хотел наступать на больную мозоль.

Крис прильнул к нему, игнорируя рассыпавшиеся по полу вещи, которые передала Эмили. Он положил ладони на плечи Севера, слегка погладил по ткани оранжевого комбинезона. Потом руки поднялись выше, на голую шею, приласкали чувствительное место за мочкой уха. Кристофер подался к Томасу всем телом, чтобы прижаться к его губам с нежным поцелуем.

— Хэй, снимите себе комнату, — фыркнул Майлз, заглядывая к ним в камеру.

Постоянное отсутствие приватности было привычным. Поэтому Крис неторопливо отстранился от Севера, который продолжал гладить спину своего любимого, и обернулся в сторону входа.

— Так мы уже, — Кристофер развел руками, показывая, что это, вообще-то, их помещение.

Майлз усмехнулся, показал парню большой палец, а потом перевел взгляд на Севера. После всего произошедшего в тюрьме, после нападения на Криса, после помощи Майлза, парни стали довольно близкими друзьями. Чернокожий мужчина приглядывал за Крисом даже теперь, когда в этом не было особой необходимости. И, словно названный старший брат, а настоящего у Кристофера никогда не было, он решил, что обязан научить мелкого сносно играть в баскетбол. У Криса получалось не очень, но время, проведенное на спортивной площадке, всегда было веселым.

— Не хочу прерывать семейную идиллию, но, Север, тебя Назгул искал. Что-то срочное. Он мне не объяснил, что случилось. Сказал, что нужно лично с тобой перетереть.

— Понял. Иду.

Север отпустил Криса, поднял с пола все вещи и засунул их в тумбочку: разберется с ними потом, — и встал с койки. Кристофер, как тень, поднялся вслед за ним. Но, прежде чем уйти с Майлзом, Томас потрепал Криса по волосам и ласково погладил по щеке.

— До вечера, моя птичка.

— До вечера, — Кристофер улыбнулся и бросил короткий взгляд на то место, где у Севера была татуировка голубой птицы в золотой клетке. Собственно, из-за татуировки Томас и дал ему это прозвище.

Они попрощались, вышли из камеры и каждый пошел в свою сторону, чтобы заняться своими обязанностями. Но у них будет еще время перед отбоем, как и каждый вечер, чтобы побыть наедине. Не считая Ящерицу и Майкла, конечно.

Да, они были в клетке, в тюрьме. Но это не было препятствием для того, чтобы любить и быть любимым.

История вторая. Агентство