Первое прикосновение

Он снова что-то читал, лежа на боку. А Кристофер сидел на его койке, возле живота, а не как всегда на табурете. Иногда Север прикасался к парню: поглаживал его по бедру, по спине, или легко дергал за рукав, привлекая внимание, чтобы показать абзац из книги. Остальные в камере делали вид, что ничего необычного не происходит.

— Я подумаю об этом. Все равно сейчас нет денег, — пожал плечами Крис.

— Я оплачу, — заявил Север тем тоном, который не предполагал дальнейшего обсуждения.

— Не надо. Я не хочу быть обязанным, — сказал Крис, обернувшись к мужчине, но тот лишь поднял брови. — К тому же, ничего страшного, если я буду учиться позже. На сессии меня все равно не отпустят, так что никто не станет осуждать меня за возраст.

— Есть разница, когда учиться, в двадцать лет или в сорок. Кроме того, сейчас у тебя знания еще свежие, ты сможешь продолжить обучение, а не начинать с нуля, — Север сел на кровати и положил ладонь на загривок Кристофера, потянув его к себе. — Если ты захочешь продолжать обучение сейчас, я оплачу. Подумай об этом.

Сказал и отпустил его, вернувшись к чтению. Крис чувствовал, что плавится. Ото всех прикосновений, от заботы, от внимания Томаса. От его умения чередовать в своем поведении приказы и послушание, чтобы Крис не ощущал себя мышкой в мышеловке. Он и без цветной метки был влюблен в Севера, а теперь его мозг не находил ни одной весомой причины, чтобы не отдаться своему соулмейту. Но Крис старался не торопиться. Страх, парализующий, беспричинный, мешал ему действовать, мешал дышать полной грудью, мешал рисковать. А Север терпеливо ждал. И ведь они еще даже не поцеловались ни разу!..

Но и у выдержки Севера был предел. И он наступил тогда, когда в день свиданий с Эмили вместо него охранник позвал Кристофера.

— Ты сказал, что ничего не брал в моих вещах? — зло прищурившись, спросил он у парня.

— Не брал, — Крис сжал губы и с трудом удержался, чтобы не попятиться. Его обижало недоверие Севера, ведь он держал обещание о наркотиках, не нарушал правил камеры, да и вообще не давал повода для таких допросов.

— Как тогда ты связался с Эмили?

— Никак! Я не…

— Тогда почему она хочет поговорить с тобой?

— Я не знаю, — честно признался Крис. — Я удивлен не меньше тебя.

Он бросил грустный взгляд на разозленного Севера и пошел с охранником, который не собирался ждать его весь день. В комнате свиданий Кристофер был впервые за почти полгода его заключения. Помещение было точно таким, как его показывали в фильмах, разве что стекла грязнее и к трубкам было противно прикасаться: сальные, жирные. Ему указали на переговорный стол номер шесть, где со стороны свободных людей сидела светловолосая женщина, на вид немного за сорок.

— У вас пятнадцать минут. Потом у нее еще одна встреча, — пояснил конвоир, и Кристофер прошел мимо других заключенных, болтающих со своими родными, и сел на стул кабинки шесть.

— Привет! Так вот ты какой! — жизнерадостно начала женщина, будто бы увидела старого друга. — Рада с тобой познакомиться, Кристофер. Я Эмили, бывшая жена Томаса.

— Я знаю, кто вы, — кивнул Крис. Он не успел отойти от размолвки с Севером, поэтому напрочь забыл о вежливости. — О чем вы хотели со мной поговорить?

— О, Томас заволновался, когда тебя позвали ко мне? — Эмили, кажется, хихикнула. — Как раз о нем я и хотела с тобой поговорить.

— С ним все хорошо? Он мне ничего о себе толком не рассказывает!

— Все нормально, не волнуйся. Он и мне о себе не рассказывает. Все больше о тебе, и о том, что его родственная душа не хочет быть с ним… Но я с ним прожила почти восемь лет, я его хорошо знаю. Так что ты можешь спросить у меня о нем всё, что угодно.

Узнать о Севере побольше было заманчиво, но Крис не хотел устраивать заговоры за спиной. К тому же, мало ли кто из людей мог греть уши у их разговора.

— У меня нет никаких вопросов. Томас сам мне все расскажет, если захочет. Кстати, он рассказал мне про вашу дочь Шарлотту. Я очень вам сочувствую.

— Спасибо, Кристофер! Если тебе интересно, то у Томаса должна быть ее фотография. Он может показать нашу девочку, — улыбка Эмили стала грустной, и Крис обругал себя, что вообще поднял эту тему. — Ну, раз у тебя нет ко мне вопросов, тогда скажи, почему ты не принимаешь его? Потому что он мужчина?

— Э, нет. Меня это совсем не беспокоит, — вздохнул Крис, немного смущенный напором и прямолинейностью Эмили.

— Тогда почему вы не вместе? Он каждую встречу рассказывает мне о том, какой ты замечательный, талантливый, светлый человек… Не думаю, что ты не знаешь, как он к тебе относится. Он тебе неприятен? Ты его боишься?

— Я боюсь, но не его. А быть от него зависимым. Боюсь, что он исчезнет, как только я привыкну, что он рядом. Боюсь, что как только он рассмотрит меня внимательнее, то поймет, что я не замечательный и не талантливый. И уж точно не светлый. Боюсь, что он всё-таки ошибся, и мы не соулмейты.

Крис удивился своей откровенности перед незнакомым человеком. Наверное, это женские чары или приемы психологии?

— Значит, ты его любишь? — уточнила Эмили с доброй понимающей улыбкой. Кристофер не ответил, но покраснел. — Послушай, даже со мной, не с родственной душой, Томас был внимательным, терпеливым и понимающим. Конечно, десять лет в тюрьме не могли не повлиять на его характер. Но я уверена, что о тебе он будет заботиться не меньше, чем заботился обо мне и Шарлотте. Он хороший человек, да, порой вспыльчивый и властный, но он таким был и до того, как попал сюда. Но все равно он заслуживает любви, как и все.

— Шестая кабинка! Гринмор! Осталось две минуты! — рявкнул охранник за спиной, и Крис вздрогнул, оглядываясь.

— Ты тут не часто бываешь, да? Томас говорил, что тебя никто не навещает. Мне жаль, — сказала Эмили.

— Ну, на свободе у меня никого не осталось. Ни семьи, ни друзей…

— Тем более не отказывайся от Томаса! Никто не должен быть один, — женщина улыбнулась. — Я принесла для тебя новые сладости. А ты передай от меня Томасу поцелуй!

Крис снова покраснел, не понимая, какой именно поцелуй и как он должен был его передать. Они скомкано попрощались, а Эмили пообещала, что снова придет его навестить. Охранник проводил Кристофера из комнаты для свиданий. Парень на ватных ногах добрался до камеры, где планировал дождаться Севера. Он всегда приходил положить передачку в тумбочку, прежде чем возвращаться к работе, если у него был не выходной. И в этот раз все было по привычному сценарию. Только вместо приподнято настроения после общения с бывшей женой, Север был нервным и дерганным, не улыбался. А когда увидел Кристофера, сидящего на табурете, а не на своей койке, прищурился, но ничего не сказал.

— Я не успел объясниться. Север, я никогда и ничего не брал в твоих вещах, кроме того, что ты мне сам давал. Не трогал твои книги, не трогал личные вещи. Я даже на подушку твою не ложился, — Кристофер бросил короткий взгляд в сторону злосчастной подушки. — Надеюсь, ты мне поверишь…

— Я тебе верю. Просто было странно, что Эмили захотела с тобой поговорить. Я подумал, что ты нашел ее номер в моей тетради и позвонил ей.

— Зачем мне это?

— Не знаю. Узнать, тот ли я, за кого себя выдаю, например, — Север сел на кровать и принялся выкладывать все из пакета на покрывало.

— Я тебе тоже верю, мне не за чем за тобой шпионить, — тихо сказал Крис и сглотнул. У него дрожали и потели ладони, но ему нужно было выполнить просьбу Эмили. — Можно мне сесть рядом?

Север кивнул, не отвлекаясь от сортировки вещей, а когда Кристофер сел на край койки, то, не глядя, сунул ему коробочку с какой-то необычной халвой. Крис от неожиданности ее едва не выронил, но сразу же прижал к груди.

— Эмили очень заботливая, да? Без сладостей я бы, наверное, тут озверел, — парень нервно засмеялся, чем привлек внимание Севера, и тот посмотрел на него задумчиво, все еще хмурясь. — Она попросила меня кое-что тебе передать…

Кристофер наклонился, закрыв глаза, и быстро чмокнул Севера в щеку, ближе к носу. Дыхание от волнения сбилось, и когда он отстранился, то снова хихикнул. Мужчина нахмурился еще сильнее. Крис сжал коробочку со сладостями.

— Наверное, она пошутила, а я не понял, — промямлил он, думая, что делать дальше.

— Мне не нужны переданные поцелуи через тебя, — у Севера дернулось крыло носа, он тряхнул головой и отвернулся.

— Извини. Нужно было спросить разрешения, — быстро сказал Кристофер и остался сидеть, хотя единственно правильным ему казалось сбежать. Вот только куда ему сбегать из тюрьмы?

Север закончил разбирать посылку и стал раскладывать вещи в тумбочку или в ящик для обмена с другими заключенными. Кое-какие вещи были для парней из его банды. И Крис подумал, что Эмили удивительная женщина. Уже имея новую семью, она продолжала поддерживать своего первого мужа, навещала его в тюрьме, приносила передачи, хотя дочка, которая их связывала, умерла так давно…

— Томас, а можно мне посмотреть на Шарлотту? Эмили сказала, что у тебя есть ее фото.

— Да, есть, — Север повернулся к Кристоферу и изучающе на него посмотрел. Точно так же, как в первый день. — Зачем тебе?

— Никаких корыстных побуждений! Просто хочу узнать тебя лучше. Ты расскажешь мне о ней?

— Да. Но только наедине. И никто не должен знать о ней. Даже Ящерица и Майкл.

— Хорошо, — легко согласился Крис: секреты он хранить умел. Парень подумал немного, и решил попросить еще кое-что: — А можно мне садиться рядом с тобой в столовой? Знаю, я часто прихожу позже…

— Можно. Если ты хочешь, то я придержу для тебя место, — Север перестал хмуриться, даже, казалось, был доволен просьбой Кристофера. И поэтому тот осмелел, ободренный положительной реакцией.

— А можно мне прикасаться к тебе? Я имею ввиду, не только в камере и наедине. Но и в столовой, например. Может, это слишком вульгарно и не хорошо для твоей репутации и имиджа…

— Тебе можно, — кивнул Север, протянул руку и положил ее ладонью вверх на койке между ними. Крис, рвано дыша, положил свою руку сверху и переплел с мужчиной пальцы. — Ты же знаешь, что все в курсе, что ты мой соулмейт. Поэтому, никому дела не будет, что мы прикасаемся друг к другу.

— А если ты все же ошибся, и я не твоя родственная душа? Я не Эмили, я… — Кристофер скрипнул зубами. — Я не захочу отпускать тебя, когда ты встретишь свою половинку.

— Я не ошибся, — просто сказал Север. — Я почувствовал, как жжется метка, когда она стала менять цвет. Это было здесь, как только я отпустил тебя и взял в руки твой подарок. Ты, возможно, не заметил этого из-за того, что тебе было больно. А потом, когда ты прикасался ко всем подряд перед вакцинацией, ты не ощутил ничего, как сам сказал, именно из-за того, что твоя татуировка уже была цветной.

Кристофер с минуту обдумывал услышанное. Он вспомнил боль в животе, которую списал на спазм и тошноту из-за вывихнутого плеча. Все это время Север осторожно поглаживал его руку, не торопил, не требовал объяснений. Кажется, он принимал происходящее таким, каким оно было. Крис подумал, что ему надоело жить в страхе будущего. Если он будет счастливым сегодня, это не значит, что завтра на него свалится небо.