А печаль холод греет
- Автор: Дайана Рофф
- Жанр: Фантастика
- Дата выхода: 2021
Читать книгу "А печаль холод греет"
Бред.
Я здоровая. Ничем не болела. Вся информация о неведомом «вирусе», который сжигал людей, – всего лишь слухи. Со мной всё нормально. Да, всё нормально.
Резко мотнув головой, я вытерла руки и вышла из ванной, чуть ли не столкнувшись лбом с мамой. Та стояла напротив меня, скрестив руки на груди, и почему-то грозно сверлила меня взглядом тёмно-зелёных глаз. Она была непривычно раздетой: футболка с длинными рукавами закрывали её тонкие руки, тогда как юбка открывала вид на похудевшие ноги. И ещё одна деталь, которой раньше не было, – целый седой локон волос на левом виске. И почему-то мне показалось это странным…
– Ты подумала насчёт Рождества? – наконец прервав молчание, тихо спросила я.
– Ты снова была на драках, да? – отметив моё недоумение, мама тут же продолжила: – Это опасно. А сейчас это вдвойне опасно. Ты должна понимать, что драки могут довести тебя до серьёзных переломов или даже до смерти, а сейчас такой всплеск эмоций тем более может довести тебя до смерти. Ты
– А как же деньги? Как нам зарабатывать деньги? – грубым голосом спросила я, раздражённая тем, что уже во второй раз за день меня отговаривали от драк.
– Мы сможем прожить, не переживай по этому поводу, пожалуйста, – чуть ли не умоляла меня мать, но я была как всегда упряма.
– А на что ты будешь покупать себе алкоголь? Да-да, я давно заметила, что ты пьёшь то пиво под видом чая, то водку, то коньяк. А это тоже денег стоит, алкоголь не падает к нам с неба!
– Это я пью? – в свою очередь вдруг возмутилась она. – Да я даже сейчас чувствую от тебя запах перегара! И после этого ты говоришь, что мне не на что будет покупать себе алкоголь? Да ты о себе больше волнуешься! Уверена, я не пью столько, сколько пьёшь ты.
– И тебя даже не удивляет то, почему я стала пить?
– Неужели не по той же причине, что и я? – фыркнула мама, вновь скрестив руки на груди и выглядя ещё злее. – Да, твой отец ушёл от нас, ушёл подло и совершенно бездушно по отношению к нам, но это не повод для тебя спиваться в таком
– О, да неужели?! – в тон ей вспылила я. – Только сейчас об этом задумалась? А где же ты была, когда отец ушёл? По каким барам ты шлялась, пока я тут давилась болью?
– Я взрослая женщина! – воскликнула она, покраснев от злости. – Я почти прожила свою жизнь и имею право…
Она вдруг резко оборвалась на полуслове и встретилась со мной взглядом. Страх – вот что было в её глазах. Неконтролируемый страх, так внезапно пришедший на смену гнева. По её щеке потекла слеза, которая удивительно быстро высохла, словно находилась на чём-то очень горячем, а затем мама резко скрылась за дверью комнаты. Но даже так я заметила сзади её шеи свежие красные пятна ожогов.
Неужели?..
VIII : Ф божья сила уже не поможет
– В последнее время я всё реже чувствую реальность. Я её не ощущаю. Не чувствую, что нахожусь в ней. Да что там в реальности? Я не чувствую, что нахожусь в теле, словно оно существует в реальности, делает изо дня в день дела, ходит на учёбу, выпивает в баре, с кем-нибудь в очередной раз дерётся, тогда как я, точнее мой разум, будто в другой реальности, среди своих фантазий, размышлений о мире, идей, той или иной теории, сериалов, книг…
– …Везде. Где угодно, но только не в
– Я не знаю. Я словно… потерялась. Да, потерялась где-то далеко-далеко в себе. Не ощущаю себя настоящей. Мне точно чего-то не хватает… Не хватает новой мысли или какого-то другого толчка для осознания себя, понимания своего места в мире. Я как будто живу в постоянно крутящемся колесе собственного разума и всё никак не могу выйти из него, передохнуть, посмотреть на мир вокруг. Не могу никак осознать ни себя, ни мир, ни что-либо ещё. Никак.
– …Именно взять и осознать –
– Я с тобой согласен, – первое, что выдал мне Мэйтланд, когда я отключилась от прямого эфира в Instagram, а на дисплее телефона тут же появился знак вызова. – Может, не со всеми словами, но с последними точно. Мне тоже порой кажется, что я ничего не знаю. И о себе, и о людях, и о мире, и даже о тебе. Как знать, а вдруг всё это ложное, а воспоминания фальшивые, подставные? – тут он усмехнулся. – Бредовая идея, конечно, но никто не знает правду, даже самые гениальные учёные. Так что я хочу заверить тебя, что ты такая не одна.
– Таким образом ты лишаешь меня индивидуальности, – я заставила свой голос звучать более весело, тогда как моё настроение – словно битое стекло, потопленное во тьме.
– Прости, не знал, – рассмеялся Мэйт, распознав мою неудачную шутку. – А на самом деле… почему ты вдруг сегодня задумалась над этим?
– Я снова переживаю насчёт Джозефа, – не изменяя своей привычке ничего не скрывать от друга, вздохнула я. – И насчёт мамы тоже… я не понимаю, что с ними происходит, не понимаю, что происходит со мной. Но они вдвоём вчера словно сговорились: сказали, чтобы я больше не ходила на драки, а мама…
Я не смогла договорить, ком встал в горле, боль – где-то в лёгких. Перед глазами до сих пор стояли ожоги матери – такие яркие, явные, опасные. Но от чего? Не хотелось верить в общественные слухи, иначе… «Я почти прожила свою жизнь и имею право…» – слова родного человека выжигали на мне клеймо ужаса. Как же мне было страшно за маму.
Не хотелось после отца терять и её…
– Знаешь, мне кажется, тебе стоит быть более открытой с Джозефом, – осторожно заметил Мэйт, тщательно подбирая слова, но при этом говоря так непринуждённо и добродушно, что хотелось ему тут же поверить. И я верила. – Вы уже в отношениях как год, а до этого ещё дружили несколько лет, но при этом, мне кажется, вы не слишком открыты друг другу. Джозеф так же закрыт в себе, как и ты. Да, вы многое знаете друг о друге, но в то же время так же много и не знаете. Может, именно от этого ваша любовь «увядает», как ты рассказывала?
– Я согласна с тобой, я полностью это понимаю, но у меня проблемы с памятью, ты же знаешь, – устало покачала я головой, закусив губу и чувствуя холодный металл пирсинга на носу. – А вдруг я ему уже что-то сообщила из своей личной жизни, но просто этого не помню? Или Джозеф мне что-то сказал о себе? Он-то думает, что мы уже разобрались над той или иной проблемой, касающейся нас самих, но я-то могу этого просто не помнить. А я… не хочу повторять то, что мы и так, возможно, уже прошли. Вдруг это ранит нас обоих?
– Да, как-то я об этом не подумал, – раздался виноватый вздох в трубке. – Теперь я понимаю, почему ты всё скрываешь в себе.
– Наверное, ты единственный, кто вообще может хоть как-то понять меня, – хмыкнула я.
– У каждого человека должен быть тот, кто может понять его, – как всегда весело поддержал меня друг, и я не смогла сдержать искренней улыбки.
Короткое прощание – и я, застыв на месте, прикрыла глаза и подставила лицо нежным перьям снега. Я вся превратилась в слух и ощущения: на стёклах медленно таяли снежинки, стекая одинокими каплями к узорам, что украсили каждый уголок многочисленных окон города; где-то снег падал большим потоком – скребя лопатой, мужчины в чёрных одеждах чистили крыши, как многие сейчас чистили свои машины, которые всё шумели, шумели и шумели… Грязь на дорогах напоминала о том, что происходило с каждым человеком: сначала он чист, как только что родившаяся снежинка, но затем он падал – всё ниже и ниже, как всё ближе к земле приближался новый снег, чтобы потом смешаться с пылью, ядом и песком. А дальше – только растаять.
Умереть.
Немногочисленные деревья скрипели под слабыми порывами ветра и потихоньку стряхивали с себя оперение; снег на моём лице медленно превращался в слёзы неба и сильно кусал остротой своего холода; запах табака от зажжённых сигарет гулял по широкой площади, по пути общаясь с воздухом и травя его своими ядовитыми ссорами; с залива слабо тянуло солью и треском льда, белое небо равнодушно окутывало город в плотное одеяло, точно желало задушить всех жителей в смоге и холоде, но в то же время закрыть от внешнего мира. Где-то там – величественный космос, но тут, на Земле, нам было тесно, неуютно, одиноко. Тут шёл снег, тут болели люди, тут всё было полно жизни и смерти. А там…