Я в глазах твоих утону…

— В Хогвартсе есть и получше! — выпалил Гарри, глянув искоса на Чжоу Чанг, сидевшую неподалеку от белокурой красавицы.

— Да перестаньте вы оба пялиться! — рассердилась уже Лисса. — Посмотрите лучше, кто ещё пришёл в зал.

И она кивнула на преподавательский стол. Два пустых кресла наконец обрели хозяев. Рядом с профессором Каркаровым сел Людо Бэгмен, а слева от мадам Максим — начальник Перси мистер Крауч.

— Что они тут делают? — удивился Гарри.

— Они — организаторы Турнира Трёх Волшебников. — Гермиона, как всегда, знала всё. — Полагаю, приехали посмотреть начало Турнира.

Скоро появились вторые блюда, и среди них опять незнакомые. Рон хорошенько рассмотрел светлое бланманже и слегка подвинул его вправо — пусть заметят за столом Когтеврана. Но девушка, похожая на вейлу наверное, была сыта, и бланманже не соблазнило её. Наконец, золотые тарелки опустели, и Дамблдор опять встал с кресла. Зал в ожидании замер. Лисса почувствовала легкое волнение. А сидевшие в отдалении от всех близнецы так и впились в директора горящим взглядом.

— Торжественный миг приблизился. — Дамблдор оглядел, улыбаясь, обращённые к нему лица. — Турнир Трёх Волшебников вот-вот будет открыт. Перед тем как внесут ларец…

— Что-что внесут? — не понял Гарри.

— … я хотел бы коротко объяснить правила нынешнего Турнира. Но прежде позвольте представить тем, кто не знает, мистера Бартемиуса Крауча, главу Департамента международного магического сотрудничества. — Слушатели вежливо похлопали. — А также Людо Бэгмена, начальника Департамента магических игр и спорта.

Бэгмену достались щедрые аплодисменты, наверное, благодаря его славе загонщика, а может, просто потому, что вид у него был куда приветливее: Бэгмен оценил аплодисменты, осклабившись и помахав залу рукой, а хмурый Бартемиус Крауч и бровью не повел, когда Дамблдор назвал его имя. На чемпионате мира, вспомнил Гарри, он был в строгом костюме, а сейчас в мантии волшебника выглядел как-то нелепо. Его усы щёточкой и аккуратный пробор странно контрастировали с длинными белыми волосами и бородой Дамблдора.

— Мистер Бэгмен и мистер Крауч, организаторы Турнира, без устали работали несколько месяцев, — продолжал Дамблдор. — И они войдут в судейскую бригаду, которая будет судить состязания.

При слове «состязания» зал навострил уши, что от Дамблдора не ускользнуло.

— Филч, — улыбнулся он, — ларец сюда, пожалуйста.

Филч, который до этой минуты прятался где-то в дальнем углу зала, тут же явился к профессорскому столу, неся в руках старинный деревянный ларец, инкрустированный жемчугом. Зал, зашумев, всколыхнулся. Дэннис Криви даже встал на стул, чтобы лучше видеть, но был так мал, что всё равно едва возвышался над соседними головами. Филч осторожно поставил ларец перед Дамблдором, и тот продолжил объяснения:

— Инструкции к состязаниям мистером Краучем и мистером Бэгменом уже проверены. Для каждого тура всё готово. Туров — три, состязания основаны исключительно на школьной программе. Чемпионам предстоит продемонстрировать владение магическими искусствами, личную отвагу и умение преодолеть опасность.

При последних словах зал притих, затаив дыхание. А Дамблдор невозмутимо продолжал:

— В Турнире, как известно, участвуют три чемпиона, по одному от каждой школы-участницы. Их будут оценивать по тому, как они справились с очередным состязанием. Чемпион, набравший во всех турах самое большое число баллов, становится победителем. Участников Турнира отбирает из школьных команд беспристрастный выборщик — Кубок огня.

Дамблдор вынул волшебную палочку и стукнул по крышке ларца три раза. Крышка медленно, со скрипом открылась. Дамблдор сунул внутрь руку и достал большой, покрытый грубой резьбой деревянный Кубок. Ничего примечательного — не будь он до краёв наполнен пляшущими синеватыми языками пламени. Дамблдор закрыл крышку, осторожно поставил на неё Кубок, чтобы все хорошо его видели.

— Желающие участвовать в конкурсе на звание чемпиона должны разборчиво написать свое имя и название школы на куске пергамента и опустить его в Кубок, — сказал он. — Им дается на размышление двадцать четыре часа. Кубок будет выставлен в холле. И завтра вечером выбросит с языками пламени имена чемпионов, которые примут участие в Турнире Трёх Волшебников. Конечно, избраны будут достойнейшие из достойнейших. Кубок на всю ночь останется в холле и будет доступен всем, кто хочет участвовать в Турнире. К участию в Турнире будут допущены только те, кто достиг семнадцати лет. А чтобы те, кому нет семнадцати, не поддались искушению, я очерчу вокруг него запретную линию. Всем, кто младше указанного возраста, пересекать эту линию запрещено. И последнее: желающие участвовать в конкурсе, примите к сведению — для избранных в чемпионы обратного хода нет. Чемпион будет обязан пройти Турнир до конца. Бросив своё имя в Кубок, вы заключаете с ним магический контракт, который нарушить нельзя. Посему хорошенько подумайте, действительно ли вы хотите участвовать в Турнире. Ну, а теперь, кажется, самое время идти спать. Всем, всем доброй ночи.

— Запретная линия! — воскликнул Фред, выходя из зала, глаза у него возмущенно сверкали. — Её наверняка можно обмануть зельем, ну, которое набавляет возраст. А когда уже имя в Кубке, кричи «ура»! Кубку — умора! — всё равно, сколько тебе лет!

— Дело не в возрасте, — возразила Гермиона. — Мы ещё очень мало знаем, и нам такие состязания не по плечу.

— Говори только за себя, — обозлился Джордж. — Гарри, ты ведь хочешь принять участие в конкурсе?

Гарри не ответил.

— Где же он? — Рон их не слушал, высматривая в толпе Крама. — Дамблдор не сказал, где будут жить гости из Дурмстранга?

Ответ не заставил себя ждать. Друзья как раз поравнялись со слизеринским столом.

— Всем обратно на корабль, — распорядился Каркаров. — Виктор, как ты себя чувствуешь? Хорошо поел? Может, послать на кухню за глинтвейном? — беспокоился он.

Крам покачал головой и натянул шубу. Лисса подавила смешок, но вышло не очень и Крам повернул к ней голову. От этого ей захотелось расхохотаться, но она вспомнила наставления профессора Макгонагал и сделала вид что закашлялась. По лицу Крама было видно, что он не очень поверил.

— Профессор, мне бы хотелось выпить вина, — разохотился другой ученик переключая внимание на себя.

— Я предлагаю не тебе, Поляков, — рявкнул Каркаров, и заботливый отеческий вид мгновенно испарился. — Ты опять, неряха, закапал едой всю мантию!

Он развернулся и повел учеников к дверям. Гарри с друзьями как раз выходили из зала. Гарри пропустил Каркарова вперед.

— Спасибо, — небрежно бросил Каркаров, мельком взглянув на Гарри. И застыл в изумлении — прямо-таки уставившись на Гарри, точнее, на его шрам. Его подопечные тоже остановились позади директора, с любопытством таращась на Гарри, на многих лицах читался испуг. Парень в заляпанной едой мантии толкнул локтем стоявшую рядом девушку и беззастенчиво ткнул в Гарри пальцем.

— Да, это Гарри Поттер, — прохрипел кто-то сзади. Профессор Каркаров резко обернулся. Грозный Глаз Грюм стоял, опираясь на свою палку, его волшебное око, не мигая, буравило директора Дурмстранга.

Каркаров побледнел, на искажённом лице проступила ярость, смешанная со страхом.

— Ты! — только одно слово сорвалось с его губ.

— Да, я, — мрачно кивнул Грюм. — И, если тебе нечего сказать Гарри Поттеру, сделай милость, проходи, не задерживайся. Ты не даёшь пройти.

Что правда, то правда: позади Грюма столпилось ползала, ожидая, когда пробка в двери рассосётся. Ребята заглядывали через плечо, стараясь увидеть, что там впереди происходит. Не ответив ни слова, Каркаров поспешно удалился вместе с учениками. Грюм долго смотрел ему вслед волшебным глазом, изуродованное лицо выражало острую неприязнь.

По субботам ученики спускались завтракать позже. Но в этот выходной не только Гарри, Рон и Гермиона встали пораньше. В холле уже собралось человек двадцать. Кто-то жевал тосты, и все глазели на Кубок огня. Он стоял в центре холла на табуретке, на которую обычно клали Волшебную шляпу. Его обегала начерченная на полу золотая линия, образуя окружность радиусом три метра. Близнецы Уизли попытали счастья с Зельем Старения и отправились в госпиталь с седыми бородами. Друзья позавтракали и Лисса отправилась в башню астрономии. Днем там никого не было и из окон открывался великолепный вид. Она захватила альбом и карандаши и скоро уже рисовала пейзаж окрестностей Хогвартса. Вдруг дверь отворилась и вошёл тот, кого она меньше всего ожидала увидеть. Виктор Крам.

— О, прости, я не знал, что здесь кто-то будет. Та девушка, Пенси вроде, сказала, что здесь никого не бывает.

— Ну что же, мисс Приплюснутая мордашка часто ошибается.

— Я заметил, что те факультеты, зелёный и красный, вы не очень дружны.

— Зелёный и красный? — Лисса рассмеялась. — Зелёный — это Слизерин, а красный, мой факультет, — Гриффиндор. Эта вражда ещё между основателями началась.

— Ясно. А что ты здесь делаешь?

— Я сюда рисовать прихожу. Вид хороший. — она указала на окно. — А ты от поклонниц прячешься?

— Вообще-то от Каркарова. А то он заладит, мол береги себя и так далее.

— Кто бы мог подумать! — она опять рассмеялась.

— Стой, это ведь ты тогда на ужине смеялась, когда он мне глинтвейн предлагал.

— Допустим.

— Это не смешно! — его серьезный вид при этом заставил Лиссу ещё пуще рассмеяться.

— А по моему смешно. Ты самый молодой ловец международного класса, а тебя опекают, как трёхлетнего.

— Да ладно. Будто с Поттером никто не носиться.

— Ну… — она вспомнила все истории, в которые они встревали несмотря на все меры предосторожности. — Это не помогает.

— Вот как. Вы друзья, да?

— Вроде того. А что?

— Это, наверное, круто.

— Не круче чем быть известным игроком в квидич. Хотя, приключений намного больше. — она вдруг вспомнила про Сириуса.

Крам рассмеялся.

— А с тобой весело. Обычно девушки сразу на меня кидаются, а ты… Другая.

— Сочту это за комплимент. Кстати, мой друг твой большой фанат, не мог бы ты расписаться? — она протянула кусок альбомного листа. — Его зовут Рон.

— Конечно. — он черкнул что-то на пергаменте и отдал ей. Лисса даже не взглянула на него и спрятала в карман.

— Спасибо. Было приятно поговорить, но мне пора. Может ещё увидимся вечером. — она вышла.

— Стой! — крикнул он, когда девушка уже спускалась по лестнице. — Ты не сказала, как тебя зовут.

— А зачем тебе?

— Просто интересно. — Лисса улыбнулась.

— Лисса. — он кивнул и зашёл обратно в башню. А она поспешила в спальню.

После разговора с Крамом её охватила эйфория. Лисса вдруг представила лицо Паркинсон, когда та узнает, что по её милости они говорили. Преисполненная веселых мыслей она не заметила пропавшую ступеньку на лестнице. Шаг и вот уже она летит. Удар, боль внизу живота, словно кто-то пронзил ножом, ещё удар и перед глазами всё поплыло… Сколько раз уже она просыпалась в этом госпитале? Наверное, не меньше порядочных игроков в квидич. Боль ушла. Но всё-таки живот всё-ещё болел. Лисса почувствовала, что что-то на животе какая-то повязка. Она подняла одеяло и увидела что-то вроде компресса. Она ничего не понимала. Девушка огляделась по сторонам. Кровать отгорожена ширмой.