Биометаллический одуванчик

- Я сказал, что хватит! - и вырвал дубинку из рук. А потом бросил ее под ноги растерявшемуся Кину Саная. Но тот быстро пришел в себя, рассерженный, и одна за одной вспыхнули белые искры, заключая его в облако света, нестерпимо яркое даже при свете солнца.

Рей Сон не выдержал и прикрыл глаза ладонью, но это не помешало ему увидеть, как удар невероятной силы сбивает Дарра с ног, отбрасывая к стоящему рядом с тюрьмой дереву. Оно содрогнулось, и на чудом устоявшего на ногах человека посыпались ветки и редкие, пожухлые листья.

- Магией... нечестно... - прохрипел Дарр и посмотрел Кину Саная в глаза. Жрец выбросил в его сторону руку, вкладывая в свой жест изрядную долю досады и раздражения, и от второго невидимого удара содрогнулось не только дерево, но и земля под ногами Рей Сона, даром что была застелена соломой. На долю секунды ему показалось, что его сосед устоит и на этот раз, но Дарр, покачнувшись напоследок, все же упал, растянувшись на земле безвольной, сломанной куклой.

- Продолжайте, - сказал Кин Саная воинам, и те, почти не мешкая, бросились исполнять его приказ.

Через десять минут ориссы втащили окровавленное тело Дарра назад в камеру и бесцеремонно швырнули под ноги Рей Сону. Молодой шаман тут же склонился над ним, машинально проверяя дыхание — слабое и прерывистое.

- Господин Дарр... - в отчаянии он так сильно сжал кулаки, что из-под ногтей, впившихся в ладони, показалась кровь. Если бы он мог, то разорвал бы ориссов голыми руками, и именно сейчас, как никогда раньше, осознавал свою беспомощность.

Мина Нарая, белая как снег, молча проводила взглядом удаляющуюся фигуру Кина Саная. На ее застывшем лице отражалась странная отрешенность, опустошенность, превратившая его в некое подобие посмертной маски, и только глаза, неизменно пылающие внутренним огнем, стали еще ярче, еще глубже, еще темнее, соревнуясь по цвету с твердым и мрачным обсидианом. В мире, который видели перед собой эти глаза, Кина Саная уже не было в живых.

Кай, собравшийся было задержаться на площади подольше и позлорадствовать, резко передумал, вид неподвижной Мины Нарая внушил ему необычное беспокойство. Чувство тревоги, охватившее его, было сильным и стойким, и он не мог скрыть его, как не старался. Бросив на прощание еще один злобный взгляд, он тоже наконец ушел, старательно топая огромными сапогами.

- Рей, воды! - неожиданно произнесла девушка, когда фигура Кая окончательно скрылась из виду.

Одеревеневшими руками Рей Сон разгреб солому и выудил из нее флягу, в которой плескалось воды еще на половину — за ночь Мина так к ней и не притронулась. Девушка вырвала ее у него из рук и смочила длинную полоску ткани, безжалостно оторванную от и без того короткого подола платья. Аккуратно касаясь, она очистила лицо Дарра от крови и грязи, в ее выверенных движениях чувствовался немалый опыт.

- Все не так плохо, как нам казалось, - сказала она наконец. - Он просто без сознания. Дышит ровно, будто спит.

У Рей Сона камень с души свалился. Нет, он и так уже успел заметить, что несмотря на большое количество крови, раны Дара на удивление незначительны, но только после уверенного и спокойного голоса Мины окончательно поверил в это. Не было обнаружено ни одного серьезного увечья, ни одной сломанной кости, целыми были даже зубы и нос, хотя Рей Сон своими глазами видел, как не раз тяжелые удары приходились Дарру по лицу. И пусть у этого человека настолько прочные челюсти, но все равно невероятно, что хрупкие хрящи уцелели... Но не отрицать же очевидное.

Рей Сон машинально пощупал собственный нос. Ему повезло, что ни один из ударов ориссов по нему не пришелся.

– Но расслабляться не стоит – могут быть внутренние повреждения, – Мина Нарая уперлась ладонями в свои колени и застыла над Дарром в тревожном ожидании.

Рей Сон при виде умиротворенного лица соседа по камере внезапно понял, что девушка зря переживает. И не удержавшись от соблазна, тщательно осмотрел его левую руку. Холодная, шероховатая, твердая на ощупь; суставы сгибались и разгибались с определенным трудом. Широкая квадратная ладонь была испещрена частыми глубокими линиями, пальцы заканчивались твердыми черными ногтями.

– Он странный, правда? – тихо произнесла Мина, наблюдая за манипуляциями Рея. – Словно и не человек вовсе, но кто – не знаю.

– Он человек, – твердо возразил Рей Сон. – И в куда большей степени, чем твои соплеменники.

– Не говори того, чего не знаешь, – ответила она, но без особого возмущения. – Просто вы – неверные, и отношение к вам соответствующее.

– Ты тоже неверная?

– Я подняла руку на Кина Саная, хотя в его сторону даже смотреть запрещено без надлежащего почтения. К тому же дочь предателя, отвергнувшая милосердие старших братьев... Я гораздо хуже вас обоих, не ведавших света Великого О-Рисса.

Рей Сон ничего не ответил: опустевший, тоскливый взгляд Мины вызвал в нем глухое чувство ярости.

– Ты вступился за меня перед Каем. Спасибо, – девушка внезапно произнесла слова, которые он меньше всего ожидал услышать.

– Из меня получился плохой защитник девичьей чести, – Рей Сон прекрасно видел синяки на шее Мины, оставшиеся после визита ориссов.

– Когда жрица О-Рисса говорит тебе «Спасибо», червь, ты должен пасть на колени и благодарить ее за милость к тебе, недостойному, – процедила она сквозь зубы.

– Ты уже не жрица, а я и так на коленях стою. Или сижу?

– Да будет проклят тот миг, когда я испытала к тебе даже это слабое подобие теплого чувства!

Они еще полчаса тихо переругивались между собой, пока им наконец не надоело. Разойдясь по противоположным углам и стараясь не смотреть друг на друга (плохо получалось), они сначала просидели некоторое время в полной тишине, а потом Мина, пару раз клюнув носом, взяла и уснула. Рей Сон минут через десять последовал ее примеру.

– Коматозника изображаю, стараюсь, а они спать лягли... Их казнить завтра собрались! Двое молодых, здоровых... Безнадежные ребята, да, – поворчав в раздражении немного, Дарр снова притворился спящим.

– Сестренка Мина! – знакомый детский голосок мгновенно разбудил троицу узников.

– Кая! – воскликнула Мина, некоторое время растерянно озираясь по сторонам: они проспали весь день, и было неожиданно проснуться в кромешной темноте посреди ночи.

– Я принесла ключ, – девочка и правда протягивала сквозь решетку большой железный ключ. – Пожалуйста, беги!

– Спасибо, Кая, – Мина взяла ключ с крохотной ладошки. – Но что, если заметят пропажу?

– Не заметят! – возразила девочка очень довольным голосом. – Там таких еще много!

Дарр тихо рассмеялся.

– Лучше верни ей ключ – пусть отнесет туда, где взяла.

Рей Сон не мог не согласиться – жрецы очень быстро установят, кто помог устроить им побег. Ее наказание будет ужасным. Правда, девочку можно взять с собой, но далеко ли? Тут бы самим за пределы Святой Земли выбраться...

– Отнеси его назад, – Мина Нарая колебалась недолго. – Меня здесь держит не только решетка и замок.

– Но Мина...

– Для тебя – Мина Нарая! Забыла, кто я, а кто ты? Жалкая простолюдинка, оставленная на помойке своими родителями! Беги прочь, пока я не рассердилась!

Кая, насмерть перепуганная внезапной вспышкой гнева девушки, не могла сдвинуться с места.

– Чего застыла? – Мина ударила ладонью по пруту.

Девочка, поверив наконец в ее слова, быстро убежала прочь, вытирая ладошками слезы.

– Доволен? – бывшая жрица не спешила поворачиваться лицом к Дарру и Рею Сону. Лишняя предосторожность, и запоздалая – в темноте все равно не видно слез, зато очень хорошо слышно тщательно сдерживаемые рыдания.

– А ведь все-таки не испугалась и прибежала, – произнес Дарр с легким одобрением. – Я думал, что умею пугать маленьких детей.

– Это девочка видела вещи пострашнее твоего лица.

– К тому же, господин Дарр, ваши дела не так уж и плохи, – Рей Сон решил поддержать соседа. – Однажды я видел человека, у которого лицо было начисто сожжено огнем. Вы в сравнении с ним настоящий красавец!

– Спасибо тебе, Рей, за моральную поддержку! – Дарр не удержался от сарказма. И отвернулся.

– Кстати, как вы себя чувствуете?

– Великолепно!

– Ничего не болит?

– Я же сказал, что все просто замечательно!

– Если вы себя так хорошо чувствуете, то тогда может быть вам пора бежать? Нас завтра казнят.

Рей Сон постарался спрятать широкую улыбку – гордая бывшая жрица О-Рисса не заметила, как обратилась к Дарру на «вы».

– Сегодня уже – время за полночь...

– Ну так тем более!

– А чего сама не хочешь сбежать? Ты-то сможешь выбраться – местная.

– На церемонии сожжения у меня будет шанс добраться до Кина Саная!

– Тебе одного раза мало? – Дарр весьма скептически относился к идее того, что девушка сможет взять у жреца реванш и отомстить.

– Не зли меня, червь! Рей Сон, почему ты молчишь?

Шаман ничего не ответил. Во-первых, потому что не считал необходимым подавать голос по первому слову Мины Нарая (говорить ей об этом прямо он посчитал неразумным); во-вторых – был уверен в том, что Дарр знает, что делает. Ну не был он похож на человека, который готов к неизбежной смерти. Стоит ему лишь захотеть, и он с легкостью покинет Святую Землю. И ему, Рей Сону, нужно будет лишь не хлопать ушами, когда Дарр наконец начнет действовать.

Так и не дождавшись ответа ни от одного из них, Мина вернулась в свой угол, испепеляя оттуда соседей яростными взглядами. Рей Сон коротал оставшееся до утра время возле решетки, рассматривая сквозь прутья серебряный полумесяц и крохотные тусклые звезды – холодные, далекие. Сегодня они молчали, не желая говорить с молодым шаманом. Очень скоро он узнает, хорошо это, или плохо.

За ними пришли, когда уже порядком рассвело и тени не укрывали землю ползущими в бесконечную даль змеями. Один незнакомый жрец и еще двадцать вооруженных ориссов остановились напротив решетки, но почему-то не спешили ее открывать. Мина вскрикнула, когда увидела позади толпы Кая, крепко державшего за шиворот маленькую девочку.

– Все-таки попалась, – мрачно прокомментировал увиденное Дарр.

Рей Сон начал тихо молиться, взывая к Ветру – все лучше, чем просто беспомощно смотреть.

– Это неразумное дитя, – начал говорить жрец, – хотело помочь вам, неверным. Бдительные воины О-Рисса поймали ее на месте преступления. Не будь она столь юна годами, ее бы казнили на месте, но милосердие оказалось выше справедливости наших законов. Ей отрежут руку, дабы она никогда больше не прикасалась к тому, к чему прикасаться права не имеет.

Дарр резко вскочил на ноги, крайне суровый и собранный. Все его тело внезапно стало гибким и подвижным, пальцы левой руки сжались в кулак – протез оказался не совсем протезом. Оба глаза покрытого шрамами человека пристально всматривались в жреца.

– Вы серьезно? Отрезать руку маленькой девочке? За что? За ее наивную доброту? Глупышка не понимала, что делает! Нельзя, что ли, воспитательным подзатыльником обойтись?

– Неверному не дано понять справедливость О-Рисса! Кай, немедленно исполни приговор!