Черная Завеса

Я также знала, что всё не ограничивается поступком Ника.

И всё же мне хотелось, чтобы мы могли выпустить Декса из того номера.

Не надо Дексу никакого сумасшедшего галлюциногенного тортика видящих. Хотя, если так подумать, Декс был бы благодарен. Участие в каком-то декадентском, полурелигиозном, потенциально гиперсексуализированном языческом ритуале видящих — это не в духе Декса даже в лучшие его дни. Учитывая всё сейчас и то, что он думал о сверхъестественном в целом...

— О нет... Джем сделал ему торт.

Мои глаза широко распахнулись.

Я посмотрела на Блэка.

— Чего?

— Торт, — пояснил Блэк. — Декс получит торт. Он может швырнуть его в нас или отказаться есть, но Джем чертовски непреклонно настаивал на том, что он получит свой торт. Даледжем получает имена из серий ритуалов и медитаций, которые он проводит в подготовке к проведению церемонии. Он сказал, что из этих ритуалов получил очень детальные указания, в том числе и по дизайну каждого торта, и относительно того, кому полагаются торты. Декс был в списке. И Ник тоже, хотя я сомневаюсь, что хоть одного вампира включали в нечто подобное. Иронично, но там также есть Хирото и Юми. И сестры Ника.

— Серьёзно? — я подумала об этом, нахмурившись. — А это точно хорошая идея? Мы собираемся накачать наркотиками родителей Ника? Хирото почти девяносто лет.

Блэк пожал плечами.

— Это не моя юрисдикция, док. Тебе придётся обсудить это с Джемом.

Я поколебалась, нахмурилась, затем снова поколебалась.

Я постаралась решить, стоит ли спорить на эту тему с Блэком или попытаться найти Джема и поспорить с ним. Прежде чем я успела принять решение, из динамиков вокруг бассейна раздалась музыка.

От гулких тяжелых басов ритма что-то в моём сердце ёкало.

Музыка видящих всегда задевала меня как ни один другой вид музыки, при этом звуча совершенно чужеродно. Я всегда мгновенно узнавала её ещё до того, как мой разум успевал повесить на неё соответствующий ярлык. Я знала, что данный стиль — это нечто, что несколько видящих принесли со Старой Земли и переделали здесь.

Я всё ещё понятия не имела, как это называлось.

И снова я остро осознала, как мало здесь видящих теперь.

Думать об этом было странно.

Мне казалось, что я должна испытывать чувство вины.

Но я его не испытывала. В основном я чувствовала облегчение.

Все видящие, которых я любила, до сих пор здесь.

— Сколько? — спросила я у Блэка. — Сколько осталось?

Мне не приходила в голову мысль, что он не будет иметь представления.

Я знала его. Я знала, что он немедленно попытался бы определить численность. Более того, Блэк наверняка уже разработал план, как организовать какой-то официальный пересчёт, обновляющийся в режиме реального времени. А тем временем он определённо попросил бы пересчитать, сколько его людей осталось здесь.

Даже будучи в больнице со мной, он организовал бы подобное.

Я знала Блэка.

Он точно сделал бы это.

— Мири, — он казался растерянным. — Нам обязательно говорить об этом сегодня? Мы только что...

— Знаю, — я посмотрела на него. — Сколько, Блэк?

Он посмотрел на толпу, слегка нахмурившись, затем обратно на меня.

— У нас пока нет окончательных цифр...

— Я знаю. Но ты имеешь некоторое представление.

Он выдохнул, выглядя раздражённым, а из главных зданий курорта начали выкатывать тележки. Эти тележки были заставлены круглыми и квадратными тарелками. Каждая тарелка была керамической, а глазурь имела один из оттенков заката.

На каждой находился свой красочный торт с мастикой.

Торты Даледжема везли сюда.

Торты, как и тарелки, все были разными: по форме, по размеру, по цвету, по узору, украшавшему похожую на фарфор глазурь.

— Может, тысяч пять, — сказал Блэк. — Может, чуть больше. Может, меньше.

Я ощутила лёгкий укол в сердце.

Пять тысяч.

Когда межпространственные врата только открылись, тут было около двух миллионов видящих.

Это... невероятно, правда.

Я честно понятия не имела, что столько видящих следовало за Чарльзом, следовало его религии.

Я честно думала, что мы сохраним около половины видящих.

Может, треть.

Но я вообще не угадала.

— Не думаю, что они забрали только людей Чарльза, — пояснил Блэк, явно услышав мои мысли. — У меня не было времени поговорить с остальными, но и Ярли, и Джем со мной согласны. Мы полагаем, что у тех существ, Черепахи и Дракона, имелись свои мотивы, наверняка связанные с колонизацией другого измерения или мира. Они наверняка не хотели, чтобы их новая колония состояла только из членов культа твоего дяди. Похоже, они забрали всех, кто не имел тесной энергетической связи с тобой или мной... или с кем-либо из нашей группы.

Я наблюдала, как видящие на террасе у бассейна начали подходить к тележкам, брать тарелки, читать написанное на тортах, затем передавать другим — в основном видящим, но также и людям в толпе.

Я не видела Ника, но знала, что он где-то здесь.

Я гадала, что он думает о том, что видящие накачают наркотиками его родителей, которым уже за восемьдесят лет.

— Дорогая, — Блэк обнял меня мускулистой рукой, привлекая вплотную к себе. — Что такое? Я думал, ты не против. Я думал, ты сказала, что это к лучшему. Для нас обоих. Для всех. Раньше ты ощущалась счастливой. Ты ощущалась очень счастливой. Не думаю, что когда-то чувствовал тебя такой счастливой. Я даже расплакался, настолько счастливой ты была.

Я посмотрела на него.

Увидев беспокойство в его глазах, я погладила его щёку и подбородок и потянулась, чтобы поцеловать его.

— Я счастлива, Блэк, — заверила я его. — Счастлива как никогда. Как никогда в жизни. По какой бы то ни было причине. Я сама не верю в то, насколько я счастлива.

Я увидела, что часть напряжения ушла из его глаз.

Однако Блэк продолжал изучать моё лицо, и я видела там остаточное беспокойство.

— Но ты чувствуешь что-то. Верно? Что это, Мири? Что ты чувствуешь?

Я подумала над его вопросом.

При этом я ощутила, как мои губы поджались.

Я была счастлива. Меня устраивало, что все эти видящие исчезли.

Может, я чувствовала себя капельку виноватой... из-за того, что меня это так устраивает, и я так счастлива... но меня правда всё устраивало. И я реально была счастлива.

Меня определённо устраивало, что мы с Блэком были обычными видящими.

Меня стопроцентно устраивало, что люди арестовали моего дядю.

Я была не в восторге от того, сколько работы нам предстояло, чтобы заставить людей доверять нам к этому безумию, но всё лучше, чем смотреть, как мой дядя разрывает этот мир на куски. И может, большой, публичный судебный процесс с цирком в СМИ поможет нам, как и надеялся Блэк. Если отдать им Чарльза как козла отпущения, на которого можно все свалить, возможно, это поможет нам сгладить отношения с людьми.

С другой стороны, может, и не поможет.

Но если так, мы просто попробуем что-то ещё.

В любом случае, я испытывала облегчение из-за того, что худшее, похоже, закончилось.

Я порадовалась, что мы не будем сражаться в какой-то безумной войне видящие-против-видящих-против-людей-против-вампиров.

Конечно, вампиры никуда не девались.

Нам всё ещё предстояло разобраться с ними.

Мы ни за что на свете не могли доверять Брику. Чёрт, да мы не могли доверять даже моей сестре Зои, как бы мне этого ни хотелось, хоть наши отношения и немного оттаяли.

Вспомнив всё, с чем нам предстояло разобраться, вспомнив, что моя сестра жива (если быть вампиром — это быть живым), вспомнив Брика и его безумие, я задрожала.

Но это даже не то, на что я реагировала.

Блэк прав. Я что-то чувствовала.

«Как в воду глядела...»

Я не могла точно сказать, что это.

Я определённо не могла облечь это в слова.

Это было просто чувство.

Я понятия не имела, что надвигалось, но я что-то чувствовала.

Блэк ласково гладил меня по шее и горлу. Я чувствовала проблеск беспокойства в его свете, смешивающийся с интенсивным желанием и тем странным ощущением опьянения в нас обоих.

— Ты что-то чувствуешь, дорогая? — пробормотал он. — Ты чувствуешь приближение чего-то?

Осознав, что я действительно что-то чувствовала, я сглотнула и посмотрела на Блэка.

Мне хотелось сказать «нет».

Мне хотелось сказать «нет» хотя бы сегодня.

Но я не могла.

Я вновь стиснула его руки, чувствовала мой свет в его свете, силящийся как можно сильнее вплестись в его aleimi. Я убрала руки с его бицепсов только для того, чтобы запустить руки под пиджак его смокинга и обвить его талию.

Крепко стиснув талию Блэка, я аккуратно пожала плечами.

— Может, немножко, — призналась я.

— Ты немножко чувствуешь что-то?

— Ага. Наверное.

— Наверное.

Блэк услышал мою попытку пошутить и постарался улыбнуться в ответ. Я чувствовала, как он пытается поддержать моё направление, превратить всё в шутку, в то, из-за чего можно поддразнить меня, но у него не получалось.

Когда Блэк заговорил в следующий раз, в его голосе звучал лёгкий укор.

— В ночь нашей свадьбы? — он слегка тряхнул меня, натянуто улыбаясь. — Ты испытываешь зловещие предчувствия в ночь нашей свадьбы, док? У тебя целую вечность не было таких предчувствий, с тех пор, как началась вся эта история с Драконом и Черепахой... и ты решила вернуться к этому сегодня. В ночь нашей свадьбы, — выразительно повторил он.

Я хотела сказать ему, что он ошибается.

Хотела, но не могла.

Глава 5. Девчачье имя

Ник уставился на торт на квадратной, оранжевой как закат тарелке, стоящей перед ним.

Его вампирское зрение старалось разобрать точное изображение на нём.

Он осознал, что какая-то его часть до сих пор потрясена тем, какой этот торт красивый.

Его сделал Джем.

Его бойфренд Джем создал эту прекрасную штуку.

Партнер Ника каким-то образом превратил коржи, прослойку, помадку и мастику в неоспоримый предмет искусства. Глядя на него, на невообразимо детально прорисованные глаза, индивидуальные волоски на морде собаки (скорее всего, это был Пантер), на накатывающие океанские волны из глазури, на звёзды и проблески солнца и облаков... невероятно было не испытывать желания как-то сохранить этот шедевр.

Его уже предупредили вместе с остальными, что делать фотографии тортов строго (...строго, подчеркнул Джем, делая объявление по системе интеркома в отеле) не рекомендуется. На самом деле, они были запрещены.

Искусство тортов должно быть временным.

Что-то там про природу существования, непостоянство всех вещей.

Ник всё равно попытался запомнить каждую деталь, изумляясь, что это сделал его бойфренд.

Более того, все торты были разными.

Торт Ника ни капельки не походил на торты рядом, которые стояли на своих индивидуальных тарелках. Некоторые были небесно-голубыми, некоторые — красными как пустыня, некоторые — зелёными как молодая листва, некоторые — оранжевыми как закат или нежно-жёлтыми как рассвет. Глядя на них, Ник осознал кое-что ещё.