Поцелуй русалки

***

Со времени похода Иоганна к доктору Розентросту строительные работы в Петропавловской крепости ускорились. Уже с баржи он увидел успехи. Первые фундаментные стены выросли из земли, а возведение укреплений и насыпи уже сейчас позволяли догадываться о внушительных размерах будущей крепости. В воздухе раздавались удары камнетесов, архитекторы и их подручные кишмя кишели, как муравьи, в растущей крепости. Ударами кнута и рыком надсмотрщики принуждали крепостных к работе.

В тот день Нева лениво тянулась под туманным августовским солнцем. Посудина, в которой сидел Иоганн, осела глубоко в воду. Он тщательно связал вместе стойки каркаса, который будут собирать под его руководством. Его радовало, что не придется целый день проводить в мастерской. Незаметно он поискал глазами русалку, но сегодня река, за исключением множества грузовых барж и лодок, казалась пустой. Царь Петр отбыл в Москву. В его отсутствие работы продвигались ни шатко, ни валко.

С тоской Иоганн посмотрел на гавань. Но сегодня у пристани стояли лишь несколько кораблей. Замечтавшись на мгновение, он представил себе, что стоит на своем корабле — в качестве гальюнной фигуры на носу — вырезанная из дерева русалка, прекрасные большие прямые паруса раздуты на ветру. Он бы отправился в Балтийское море, а оттуда вдоль побережья до неизведанных равнин. Его бы сопровождали русалки — лоснящиеся фигуры седлали бы носовую волну. Он перепугался, когда вода плеснула поверх стенки баржи. Мимо него пронеслось судно с раздутыми парусами — двухмачтовое фрегат с солдатами на палубе.

Разгружать деревянные доски в Невских воротах оказалось совсем не просто, но докеры свое дело знали и под руководством Иоганна сгрузили каркас на берег. Даже телега, на которой обычно возили камни, стояла наготове, чтобы строители могли на ней транспортировать большую часть каркаса.

— А, это ты! — закричал Карстен Зунд, его круглое лицо засияло. — Нужно работать быстрее, Трезини хочет увидеть каркас до захода солнца.

Работа была тяжелой, но солнечный свет и журчание реки обволакивали его, люди Зунда выполняли распоряжения, углы каркаса требовалось подогнать до миллиметра. За работой Иоганн на время позабыл о кошках, заговоре и даже о русалке. Он шустро вскарабкался на верхнюю платформу, чтобы затянуть поперечную балку, как оттуда вдруг открылся великолепный вид на Кронверк и Невскую куртину на Заячьем острове. Когда солнце уже стояло в зените, они сделали перерыв. Карстен Зунд вынул жареные кроличьи ножки и холодную капусту. Он протянул Иоганну даже граненый стакан с вином и чокнулся с ним.

— За многие заказы, Иоганн! Ты хорошо работаешь, и я надеюсь, что дядя тебе платит соответственно.

Иоганн, лишь пригубивший вино, в изумлении опустил кружку. Ему никогда даже в голову не приходило, требовать с дяди плату.

— Ну, я живу и питаюсь у него. Я его ученик, и никогда еще не слышал, чтобы ученик требовал зарплату. Обычно платят своему наставнику за учебу.

Зунд украдкой рассмеялся и по-отечески похлопал его по плечу.

— Молодец. Но посмотри еще раз на каркас, ты уже давно не ученик. Кроме того, ты умеешь вырезать, рассчитывать и даже вытачивать! И ты видишь красоту формы. Придет время, когда ты станешь на собственные ноги. Долг оплачивается единожды, и ты сможешь зарабатывать большие деньги. Хочешь, я поговорю с Михаэлем?

Иоганн покраснел и замялся. Чтобы сгладить неловкость, он сделал большой глоток вина с тяжелым, пряным вкусом. Оно быстро ударило ему в голову. Он почувствовал себя сильным и обрадовался похвале.

— Нет, спасибо, — наконец, произнес он. — Когда будет необходимо, я сам поговорю с дядей.

— Трезини нужны хорошие специалисты. Там, — он кивнул в сторону деревянного собора, — будет стоять самая большая и красивая церковь Российской империи. Ты сможешь стать уважаемым дворцовым плотником или столяром. Будешь изготавливать двери и деревянные панели.

Иоганн задумчиво уставился в стакан с вином.

Мелькнувший перед ним шанс исчез, но вопросы остались.

— А что будет, если царь умрет, и не будет никаких дворцов?

Мастер уставился на него, будто его спросили, что произойдет, если потухнет солнце.

— Почему он должен умереть? — удивился Зунд.

— Возможно, в бою, — поспешно ответил Иоганн. — Или от болезни, от грудной водянки или от лихорадки. Царь Петр тоже человек. Все зависят от его власти и решений, а больше всех, мы, которых он позвал в свое государство. Крестьяне нас ненавидят.

Зунд покачал головой.

— Конечно, они нас ненавидят. Все холопы ненавидят своих господ. Смотри всегда вверх, Иоганн, а не вниз, слышишь? Если ему суждено погибнуть, чему Бог воспрепятствовать не сможет, вместо него будет править другой царь. Для хороших плотников работа найдется всегда.

Иоганн выпил еще один глоток вина.

— Я не хочу всю свою жизнь делать двери, мастер Зунд. Но за предложение спасибо.

Зунд поджал губы.

— Чем плохи двери? — спросил он сердито. — Что же ты тогда хочешь?

— Корабли, — ответил Иоганн.

Ошеломленный Карстен Зунд уставился на него, а потом рассмеялся. Широкой ладонью он оттер пот со лба и вздохнул.

— Корабли, ну-ну. Хорошо, смотри, у меня есть к тебе предложение: ты мог бы у меня заработать достаточно денег, чтобы впоследствии построить свой собственный корабль. Я знаю людей, важных людей, и на верфи тоже. Ты мог бы стать корабельным плотником, позднее — корабелом, а затем научишься ходить под парусами.

Он, откинувшись назад, теребил шейный платок и выглядел, будто за его спокойным лицом шла борьба мыслей. Рассмотрев и отбросив все планы, Иоганн с удивлением понял, что Карстен Зунд старается его переманить. Это открытие немного тешило его самолюбие.

— Для начала я хотел бы тебе доказать, что могу перед тобой открыть многие двери, — сказал Зунд. — Ты продашь мне одну из своих моделей кораблей. Мне нужен подарок для… одной важной персоны. Ты увидишь, как быстро на верфи узнают твое имя. Ты сможешь использовать эти связи, но при условии, что два года отработаешь со мной, и будешь принимать только мои заказы, — он тонко улыбнулся. — Все зависит от тебя.

На мгновение Иоганн соблазнился. От вина веки налились приятной тяжестью. Перед ним открывался прямой и незатейливый путь. На нем существовало лишь одно препятствие — его дядя. Он не мог бросить мастерскую на него одного. Уже давно дядины руки не годились для работы, а боль в суставах доставляла массу хлопот. С другой стороны, если бы он работал на Зунда, то смог бы отдавать часть заработка Марфе и Михаэлю.

— Я обдумаю, — сказал он, почувствовав себя предателем.

— Я ничего больше не желаю слушать, плотник! — закричал Зунд и залпом выпил остатки вина.

Иоганн нашел, что готовый каркас смотрелся величественно. Гордость и вино, согревая, клокотало в его венах. Не раз наводнение разобьется об остов. Он радовался тому, что расскажет о предложении Зунда Евгению.

Когда он уже находился на пути к Невским воротам, то снова вспомнил про письмо Марфы. Он полез в кожаный мешок, болтавшийся через плечо, и поискал письмо. Оно оказалось немного помятым, но искусно запечатанным и очень официальным. Иоганна раздражало, что его колени внезапно стали ватными. Если он не виноват, то почему чувствовал себя пойманным на месте преступления? Ему необходимо доставить письмо в дом коменданта, где писарь принимал донесения. Набравшись смелости, он повернулся на каблуках и направился прямиком к длинному деревянному строению.

— Письмо для полковника Дережева, — пробормотал он, когда солдат перегородил ему дорогу. — От Михаэля Брема, столяра. Господин полковник с ним знаком.

Солдат, наморщив лоб, протянул руку за письмом.

— Донесение? — спросил он подозрительно.

— Так точно, — Иоганн, как мог, распрямился.

Порой он чувствовал, что возвышался над собеседником на целую голову. Солдату он не слишком понравился, но тот письмо взял и сделал жест, означавший, что можно уходить. Иоганн облегченно отвернулся. Мурашки на шее подсказали ему, что солдат за ним наблюдает, затем он услышал бормотание и шарканье солдатских сапог. Когда он решил, что находится уже вне зоны видимости, за его спиной прозвучала команда: «Стоять!».

Без сомнения, она касалась его. Он почувствовал, что его руки внезапно онемели. Было тяжело сопротивляться импульсу, проще убежать, но предостерегающий внутренний голос разума отругал его и подчеркнул, что опасаться ему нечего. Медленно он обернулся. Солдат махнул ему рукой.

— Сюда, — приказал он.

Иоганн нерешительно подошел. Еще до того, как он достиг солдата, тот повернулся в дверях, и указал Иоганну следовать за ним. Со смешанными чувствами Иоганн вошел в комендантский домик.

— Что? — спросил он, обращаясь к спине солдата.

В этот момент солдат остановился возле дубовой двери.

— Полковник Дережев желает тебя видеть, — кратко сообщил он, открыл дверь и скупым жестом указал на помещение.

Иоганн сглотнул. Кровь прилила к щекам, но он постарался вежливо кивнуть и последовал приглашению. В следующий момент дверь захлопнулась, и он остался один. Помещение оказалось скромно, но дорого обставлено. Отполированные деревянные панели, запах смолистого воска. У окна простой стол великолепной работы, которую оценил Иоганн. Дешевые кривые деревяшки вставлены между дорогой породой дерева — сосной. Различная древесина создавала узор. Ореховый шпон выделялся на фоне кленового. Столяр, должно быть, хорошо заработал. Иоганн с удовольствием бы рассмотрел текстуру столешницы, но на ней лежала развернутая карта, с изображением Швеции, севера Балтийского моря и части Ливонии, так же принадлежавшей Швеции. Линии и стрелки, нарисованные на ней, и военные сокращения Иоганн расшифровать не смог. Кроме них, в устье Невы цветной тушью нанесены какие-то значки. Помимо карты на столе небрежно валялось запечатанное письмо. Печать скрыта углом карты, чтобы ее не могли опознать. В первый момент Иоганн подумал, что это почерк Марфы, но затем увидел подпись, буквы которой казались более резкими и угловатыми, чем округлые буквы его тетки. Прежде чем он смог расшифровать, от кого это письмо, он услышал, как дверь отворилась и обернулся.

— Здравствуйте, господин полковник! — вежливо, как его учили, сказал он и поклонился.

Дережев коротко кивнул в ответ и широкими шагами пересек комнату. Его сапоги стучали по деревянным половицам, как молотки. Опустившись с размаху на стул, он бросил Марфино письмо на карту. Оно оказалось не распечатанным. Установилась неприятная пауза, во время которой Иоганн гадал, предложит ли ему Дережев сесть или нет. Его разозлило, что полковник обращался с ним, как со слугой. Подняв глаза, он уставился на столешницу.

Он в первый раз смог с близкого расстояния рассмотреть полковника Дережева. Иоганн знал, что тот был боярином, представителем старого российского дворянства. Но в отличие от многих бояр, принадлежавших к старообрядчеству и сопротивлявшихся против всех преобразований, внедренных царем в своем государстве, Дережев казался хорошо разбирающимся в новых веяниях. Он не платил налог на бороды, как священники и сановники, носившие их, а гладко брился. Как и царь, он носил усы, и прусская униформа на нем сидела, как влитая. Представительный мужчина, а для своих врагов — сильный и опасный противник. Иоганн вспомнил о невысказанной угрозе, которая заставила его промолчать о местонахождении русалки, и все же опустил взгляд. А полковник смотрел выжидающе. Он откинулся назад и скрестил руки.