Поцелуй русалки

***

Его одолевала усталость, но все же следующей ночью он выбрался на берег Невы. Возле ивы Евгения не оказалось, и он отправился вперед по течению. Далеко за спиной слышались звуки города. Стоял попутный ветер, и до него доносились крики рабочих, пришедших в ночную смену. В направлении Заячьего острова сонно двигалась транспортная шлюпка. Темнота стояла такая, что Иоганн несколько раз спотыкался. Он уже было решил, что сегодня встретиться с Евгением не удастся, как на краю берега мелькнуло что-то светлое. Кустарник загораживал ему обзор, но, подойдя поближе, он увидел что-то двигавшееся за ветками. Иоганн уже собрался окликнуть Евгения, но знакомый голос заставил его остановиться в полном изумлении.

— Ткачество — поденная работа, — тихо произнес Митя.

Женский голос тихо рассмеялся.

— Поденная работа есть сеть для ловли жаворонков, и месяц катится по венам полный страсти.

Голос звучал приятно и мелодично, но при этом глухо, как шумит Нева в ветреный день.

— Да, — заверил дурачок. — Но так как Сеня не жрёт солому, она делает нитки для Каламова. Но Каламов проглотил крест.

— Глупости, — возразила незнакомка. — Каламов никогда не носил креста.

— Но цепь из черепов…

— …и костей пальцев у него на шее, — добавила она.

— Он тайком ее обгладывает, когда кот не видит! — будто услышав удачную шутку, захихикал Митя.

Иоганн замер. Здесь развлекалась парочка сумасшедших! Он осторожно подкрался поближе. Но, по-прежнему, ничего не увидел, поэтому, прислонившись к толстой ветке, нагнулся далеко вперед, что почти потерял равновесие. От увиденной сцены у него перехватило дыхание. Мраморно-красивая фигура русалки колыхалась между ивовых ветвей. Ее правое плечо выступало из воды. Под водой, как два полумесяца, сверкали груди. Отблеск ее красоты преобразил лицо юродивого, стоявшего на коленях на берегу. В данный момент он казался молодым солдатом, встретившим свою возлюбленную. От страха у Иоганна сжался желудок, что если Митя хотел передать русалку Дережеву или кому-то другому?

— Бог живет в воде, — произнес Митя с глубокой серьезностью. — Кот вопит в ночи, вода ждет, но недостаточно долго ждет. Саранча жрет мою руку, и она отрастает вновь.

Он протянул руку, и русалка ухватилась за нее без колебаний. От удивления лицо дурачка стало почти красивым. Иоганн не понял, что тот сказал, но русалка посмотрела на Митю, будто спрашивала то, о чем напряженно думала.

— Нет, — ответила она очень нежно, но твердо. — Нет, Митя!

В этот момент ветка обломилась. Шипы расцарапали Иоганну руку, шорох рвущейся материи разрушил тишину. Он был ошеломлен, когда на него обрушился поток воды, намочив с ног до головы. Подскочив уличенный, он откинул волосы со лба. Солдатский мундир Мити надулся пузырем в воде и исчез. Иоганн стоял в шоке. В мыслях пронеслось: «Русалка утащила юродивого в глубину!». В следующий момент он увидел напротив себя насквозь промокшего Митю, которого выбросило на берег, как кусок коряги. Дурачок откашливался, выплюнув, по крайней мере, кувшин солоноватой воды.

— Ты меня напугал, — произнес голос русалки. Она сердито нырнула, и вынырнула из воды как раз напротив Иоганна. Он впервые смог рассмотреть ее бесцветные губы и замешательство в черных, как угли, глазах без зрачков. Контраст между кожей и смоляными волосами был разительным.

Под водой блестела чешуя.

— Я помешал тебе утопить юродивого? — произнес Иоганн.

При звуках его голоса Митя с трудом поднялся на ноги. Его лицо исказила гневная гримаса, которую Иоганн очень хорошо знал.

— Нет, — сказала русалка.

Иоганн стал свидетелем, как это простое слово превратило сумасшедшего, который без колебаний свернул бы ему шею, в кроткого человека. Глянув в последний раз на Иоганна, дурачок выдернул руку, повернулся и, бранясь, отправился в лес. Русалка смотрела ему вслед нежным взглядом.

— Что он будет делать? — прошептал Иоганн.

— Размышлять, — ответила русалка. — Он много размышляет об этом городе — о царях, реке и времени, и даже о тебе.

Ужас, ненадолго его отпустивший, стал заметнее и вернулся снова.

— Он тебя выдаст, — крикнул Иоганн. — Он же юродивый! Как ты можешь с ним говорить?

Энергичным движением русалка оттолкнулась от берега и заскользила по темно-зеленой воде. Как любопытные рыбьи морды на поверхности воды показались белые колени. В какой-то момент Иоганн смутился, что не видит рыбий хвост.

— Он единственный, с кем можно нормально поговорить, — ответила она серьезным тоном. — Митя и я делимся своими грезами.

— Ты понимаешь, что он говорит?

— Как можно не понимать Митю?

— Но он же сумасшедший!

Она посмотрела на него с удивлением.

— Он разумнее всех остальных! Он только не знает, что сон, а что реальность.

До этого Иоганн не додумался. Он обернулся, глянул на фигуру в мокром солдатском мундире, которая удалялась от них, и спросил русалку:

— Что он от тебя хочет?

Она вздохнула.

— Он хочет уйти в воду. Но если я его возьму с собой, он больше не будет Митей.

— Он превратится в одного из вас?

Издав издевательский смешок, она сухо ответила:

— Нет, он превратится в труп. Его душа будет шептаться в воде, и я смогу с ним разговаривать. Но он больше никогда не сможет увидеть траву или небо, никогда не увидит лес, который так любит.

«Митя так любит лес, — изумленно подумал Иоганн. — Но, кажется, больше всего он любит русалку».

— Если ты ищешь Евгения, то его здесь нет, — продолжила русалка. — Он сказал мне, что ты считаешь меня монстром.

Она тихо опустилась в глубину. Вдруг волнообразным движением верткая фигура взбороздила воду и, как трепыхающаяся рыба, ударила Иоганна по ногам. Русалка резко перевернулась и нырнула, Иоганну хватило времени, чтобы полюбоваться ее спиной. Ее разделял волнообразный плавник, переходящий в рыбье тело на уровне бедер. Блеснули серебряные чешуйки и исчезли. Иоганн угадал под водой бесчувственную рыбью морду с сильными челюстями и оскаленными зубами. Казалось, что его подстерегала хищная рыба. Иоганн отступил на пару шагов. Опасное существо пронзило верхний слой воды и снова предстало перед ним русалкой. Она разразилась смехом, окатившим его бесшабашной волной.

— Видел бы ты, какое у тебя сейчас лицо.

— Прекрати! — резко сказал Иоганн. Ему совершенно не понравилось, что эта русалка могла читать его мысли.

— Что ты здесь ищешь? — крикнула она.

— Ты… ты была хищной рыбой. И Евгений сказал… — он почувствовал себя глупо.

Русалка по-кошачьи заулыбалась. Ее руки бледными жилами покоились под блестящей кожей реки.

— Я — рыба, мясо, порождение дьявола и облик ангела. Характер может быть великолепным.

От шокированного лица Иоганна её улыбка расплылась ещё шире.

Он не был уверен, пошутила ли она или сказала правду. Страх подсказывал, что водяная женщина была намного старше и опаснее, чем голова плотника могла себе представить.

— Но ты… друг Евгения, и мне этого достаточно, чтобы никогда тебе не причинить зла, — против своей воли Иоганну пришлось признаться себе, его очень обрадовало, что Евгений назвал его своим другом. — Ты просто строишь иллюзии, Иоганн, не так ли?

— Я верю тому, что вижу. По крайней мере, так было до сего момента.

Она наблюдала, как он неловко убрав прядь волос с лица, поболтал руками в воде. Он выглядел вялой рыбой, чьи плавники потеряли равновесие. Водный поток играл ее длинными волосами, укладывая их изящными волнами на коже.

Иоганн осознал, что таращит на нее глаза.

Очевидно, она приняла его взгляд за приглашение, так как поднялась и побрела мелкими шажками к берегу. Рыбий хвост исчез, вместо него появились две длинные ножки. Она вскарабкалась на берег и распрямилась, укутанная блестящей водяной оболочкой. Иоганн смущенно заморгал, желая отвернуться, но не мог оторвать взгляд. Он видел обнаженных женщин — недалеко от Москвы люди купались в речке Яузе, даже русские девки не стыдились раздеваться. Но эта девушка здесь была другой. В свете белой ночи тело ее сверкало, как отполированная слоновая кость. У нее был взгляд хищника, упругими шагами приближающегося к своей жертве.

— Ты с ума сошла? — крикнул он. — Тебя можно увидеть!

Игривым жестом она раскинула волосы по плечам так, что они покрыли все ее тело.

— То, что мы видим, ничего не значит. Совершенно ничего! Помнишь? Ты ожидал покойницу и покойницу увидел. А для рабочих с той стороны я — туманный шлейф.

— Крестьяне провели русалью церемонию, чтобы ты не выходила из реки, — заметил он, пытаясь сгладить неловкость ситуации.

Белая девушка осталась стоять. Черно-зеленое мерцание ее волос манило его, руки сами к ним тянулись. В этот момент им овладело страстное желание, обжегшее его грудь, как нож разбойника с большой дороги. В другой день можно было бы подумать, что это тоска по Кристине, но он стеснялся себе признаться, что это желание обнять здесь эту женщину. Не Кристину, нет, а эту чужачку с медовым смехом. Другая часть его разума заставляла помедлить. Только сейчас Иоганн заметил, что поблизости не видно ни одного зверя.

Ни один листок не шевелился.

— Эти глупые церемонии никогда не помешают нам идти туда, куда мы хотим, — произнесла русалка.

Она подошла так близко, что Иоганна уловил слабый запах тины от ее волос. Чистая красота ее лица пленила его.

— Мы не должны, — прошептала она. Мелодия ее голоса была ласковой волной, которая одержала победу над его колебанием. Однако последнее сомнение заставило его помедлить. В ее черных глазах блуждало нечто вроде желания убить.

— Посмотри, — произнесла белая девушка и вытянула вперед правое плечо с, выделявшимся на нем, рубцом. — Эту рану нанес мне твой город. Меня только ранило, других же разорвало на части вашими острыми сваями или убило вашим оружием. Дно Невы похоже на поле битвы, железо убивает нас.

От злого смеха у Иоганна мороз продрал по коже, и волосы на затылке стали дыбом. Ему казалось, что от гнева ее глаза потемнели еще сильнее, и в один момент он смог себе представить, как изогнутый рот, напоминавший дугу ласточкиных крыльев, ловил и раздирал рыб. И не только рыб.

Он чувствовал себя, как в лихорадочном дурмане, одна часть рассудка говорила ему, что он проиграл, но к его удивлению девушка шипела все тише и отступила назад. Оцепенение спало с него, как тяжелый плащ. Он моргнул.

— Ты знаешь, что с тобой сделает царь, если он тебя найдет?

Внезапно она стала серьезной.

— Ты его знаешь — царя?

— Однажды я с ним встречался — в Москве, когда он приезжал в слободу. И сейчас я часто его вижу, когда он бывает на верфи.

— Кто он?

— Ну, пресветлейший и державнейший великий государь и великий князь всея Великия и Малыя и Белыя России самодержец.

— Я не то имею в виду. Я хочу знать, что он за человек.

Иоганн наморщил лоб, подбирая слова. Еще никто и никогда не просил его дать такую оценку.

— Ну, — произнес он, наконец, — он очень любознательный. Он не только царь, но и токарь, корабельный плотник, пиротехник и гравер. Он даже научился выдирать зубы, — Иоганн откашлялся. — Он очень прилежный зубной врач, и все, кто находится от него поблизости, пытаются скрыться, когда у них болит зуб, из опасения, что он этот зуб тут же вырвет.