Совсем другой дракон

И высоко наверху, скрытый в хаосе, огромный завиток магии в облике ворона удовлетворенно кивнул и вернулся в землю живых.

* * *

Эмили?

Генерал Эмили Джексон, командующая команды ответа на магические катастрофы ООН, пленница Алгонквин, подвинула ноющую голову.

Что, без приветствия?

Она дала тишине ответить за нее. Было невозможно понять, сколько времени прошло с тех пор, как Левиафан Алгонквин схватил ее с поля на Земле Восстановления, но она почти все время провела под водой. Она все еще была там, укутанная, как мумия, щупальцам Левиафана. Технически это был не повод молчать. Как магический конструкт, она не нуждалась в кислород, который накопила в легких, но давление воздуха помогало воде не проникать в ее расколотую грудь и к мозгу, где она могла вызвать проблемы. Она не собиралась открывать рот и говорить, а Ворону не нужен был собеседник.

Вижу-вижу, — буркнул дух. — Принимаешь меня как должное. Плевать, что я рискую жизнью, посещая тебя на территории врага. Кстати о врагах… — крылья затрепетали над ее разумом, толкая ее глаза. — Открывай. Мне нужно видеть, что происходит.

Эмили сомневалась, что могла. Ее ладони невольно дернулись, но движение было только в ее голове, потому что у нее больше не было ладоней. У нее не было рук или ног. Было сложно понять, как много она потеряла, ведь она все время была в удушающих объятиях Левиафана, но, судя по паре еще отвечающих сенсоров, Эмили была уверена, что у нее остались грудная клетка, плечи и голова. Остальное пропало. Под указанием Мирона маги Алгонквин разобрал ее, осторожно разделив металлические ленты заклинаний, которые давали ей жизнь. Она все время была в сознании, ее удерживал огромный вес Левиафана. Она смогла сохранить разум стабильным, только закрыв глаза, пока они разбирали ее. Если она откроет их сейчас…

Моя бедная девочка, — прошептал Ворон. — Ты боишься.

Конечно, она боялась. Она уже не была из крови и плоти, но разум Эмили все еще был человеческим, и каждый человек боялся смерти. Быть Фениксом было еще хуже. Она уже умирала, она знала, чего боялась. Если она не смотрела, у Ворона не было информации. И тогда не могло быть спасения, и хоть умирать было страшно, хуже было застрять в этом навеки, потому Эмили заставила себя послушаться и открыть глаза.

И увидела кое-что новое.

Она удивленно дернулась. Несколько раз до этого она набиралась смелости открыть глаза, но видела только черную плоть и слизь. Щупальца Левиафана явно немного расслабили хватку, потому что теперь она видела свет, проникающий в мутную воду. Это почти выглядело как солнечный свет, но когда она начала надеяться, знакомый голос проник сквозь мрак:

— Подними ее.

Левиафан послушался, толкая Эмили все выше из холодной воды на свет, но не солнца. Свет исходил от ряда галогеновых прожекторов на каменном выступе в пещере где-то под землей. Через пару секунд Эмили узнала место по паре зернистых фотографий от их шпионов. Она была в пещере под Башней Алгонквин, сюда, по отчетам, Алгонквин убирала то, что не хотела показывать кому-то между ее озером и крепостью.

Эмили много раз пыталась проникнуть в это место, но безуспешно. Это должно было вызвать желание осмотреться, но она едва взглянула на пещеру. Ее внимание было приковано к мужчине под ослепительными бело-жёлтыми прожекторами. Когда-то она называла его напарником.

— Мирон, — прорычала она, выпуская воздух из легких. — Решил прикончить меня?

— Еще нет, — сказал маг, потянулся между щупальцами Левиафана и проверил линии металлических лент с заклинаниями, свисающими из того, что осталось от ее груди. Когда он коснулся каждой, он повернулся к ручью постоянно движущейся воды, бурлящей из камня рядом с ним. — Я готов.

Вода в ответ поднялась и посмотрела на лицо Эмили, показав ей жуткое отражение в плоской поверхности водопада, лица Алгонквин.

— Отлично, — булькая, ответил дух. — Подними ее, чтобы они видели.

Эмили не успела проверить, кем были «они», Левиафан поднял ее, выталкивая остатки ее тела в воздух. Она так долго была под водой, что от света и движения ей было плохо. Ее не могло стошнить. Даже до того как Мирон и его маги убрали ту часть ее тела, у Эмили десятки лет не было настоящего желудка. Как и ее подрагивающие пальцы, желание стошнить не пропало вместе с органами. К счастью, это быстро закончилось. Через секунды Левиафан поднял ее под потолок пещеры, и она свисала, как жуткая люстра над тем, что было странной и очень большой толпой.

Я этого боялся, — прошептал Ворон, быстро озираясь за ее глазами. — Похоже, мы прибыли последними.

Эмили кивнула, стараясь не дрожать. Пещера у основания башни Алгонквин была наполнена монстрами. Они набились, как сардины. Кроме круга воды с камнем, где стояли Алгонквин и Мирон, каждый дюйм был наполнен конечностями, ветками, лапами и прочим, что Эмили не могла назвать. Даже потолок был занят, камень был полон существ, цепляющихся за арку крыши, как лишайник, или свисающими, как летучие мыши. Их было так много, они были разными, собравшимися друг на друге, и Эмили позорно долго понимала, что смотрела на духов. Сотни. Большее, чем она видела на всех своих миссиях, вместе взятых.

Больше, чем видел любой смертный, — сказал Ворон, его присутствие сдвинулось в ее разуме, будто птица подвинулась на кончик ветки. — Но мы всегда знали, что Алгонквин так сделает. Я хочу знать, что она пообещала, чтобы заманить их сюда?

Эмили думала о том же. Теперь она поняла, на что смотрела, и узнала некоторых духов из отчетов Ворона. Особенно Волка, выглядящего как восточный волк в десять футов длиной, сидящего впереди толпы. Койота и Орла было просто заметить, хоть они были не такими большими. Но, хот духов зверей было просто заметить, другие были неизвестными. Некоторые — как большая груда мха, ползущая по стене вдали — выглядели относительно безобидными. Другие — особенно длинное существо, похожее на угря с лицом мужчины, прячущееся в мутной воде рядом со щупальцами Левиафана — выглядели куда опаснее. Было невозможно посчитать по головам, когда лишь у некоторых были головы, а у других даже не было четких краев, но Эмили решила, что тут было не меньше трех десятков духов, которые были достаточно большими, чтобы считаться ООН угрозой национального уровня. Это включало и Алгонквин, которая поднялась выше из воды, повернулась к толпе, как королева к придворным.

— Друзья, — сказала она, ее водный голос был холоднее, таким нечеловеческим Эмили его еще не слышала. — Знаю, многие покинули владения, чтобы быть тут. Спасибо, что пришли так быстро.

— Хватит вежливости, озерная вода, — прорычал Волк. — Ты звала, мы пришли. Говори, что такое важное.

— Надеюсь, не она, — побулькал дух-угорь в воде, его низкий голос был плавным и хитрым, он повернул голову утопленника и посмотрел на Эмили. — Нам хватает сложностей без траты времени на заводную игрушку Ворона.

Заводная игрушка, — фыркнул Ворон. — Он ничего не сделал в своей жизни.

— Ворон — меньшая из наших проблем, — сказала Алгонквин, ее вода разделилась на две струи, чтобы она видела и волка, и угря. — И я созвала вас, потому что времени мало.

— Мало? — буркнуло одно из больших деревьев сзади. — Невозможно. Мы — земля, бессмертные духи. Времени у нас всегда много.

— Обычно — да, — сказала Алгонквин, ее вода соединилась. — Но все не было нормальным десять веков, и если мы не будем действовать быстро, они такими не будут.

Она сделала паузу, но в этот раз никто не ответил, и Алгонквин продолжила:

— Мы у критической развилки. Многие из вас уже знают, что первый Смертный Дух поднялся, и он — не наш.

— Как так может быть? — прорычал Волк. — Мы дали тебе наших детей, чтобы ты могла построить своего Смертного Духа, пока ничего не поднялось само. Как тебя опередили? Что ты делала?

— Что и сказала, — ответила Алгонквин. — Мы даже опережали график, благодаря Трем Сестрам и убийству драконов, но невозможно поднять магию из особого места, не пролив ее, и, похоже, я недооценила восхищение смертных смертью. Сочетание этих двух элементов было буйным Смертным Духом Забытых мертвых, которым, к сожалению, нельзя управлять. Но, хоть я смогла его снова подавить, его смертная и ее союзники-драконы сильно навредили, уходя, пролили кровь драконов, которую я собирала, уничтожив месяцы работы. Теперь наша работа разбита, драконов в СЗД не осталось, чтобы собрать их силу, и окно, чтобы поднять магию, необходимую для достижения критической массы у нашего Смертного Духа до появления другого естественным путем, быстро закрывается.

— Звучит как поражение, — сказал с оскалом дух-угорь.

— Это было поражением, — гневно сказала Алгонквин. — Но я хоть что-то делала. Если бы я оставила наше выживание всем вам, мы сидели бы, как камни, пока поднимающаяся волна безумия людей не поглотила бы нас. Но я не удовлетворена. Я никогда больше не отдам свою воду, и я уже нашла другое возможное решение, что объяснит мой новый главный маг.

Это было намеком для Мирона. Он шагнул вперед с уверенной улыбкой, кивая монстрам, словно они были зрителями на его конференции.

— Духи Земли и Зверей, я — сэр Мирон Роллинс, глава магических исследований и политики ООН, один из главных архитекторов заклинаний проекта Феникс. Или, как многие лучше ее знают, конструкта Ворона.

Он махнул рукой, Левиафан послушался, опустил Эмили, чтобы она свисала перед ним.

— Хоть начал Ворон, генерал Джексон — работа многих рук, — продолжил Мирон, погладил пальцами открытые серебряные ленты заклинаний, висящие из груди Эмили. — Хоть у нее уже нет изначального смертного тела, ее душа содержит уникальное умение человека двигать магию. Если бы она была магом, это означало бы, что она могла тянуть магию из мира вокруг нее, чтобы питать ее конструкт и оружие, что, как вы видите, основано на заклинаниях. Но генерал Джексон не маг. Она не может использовать свои заклинания, и она не владеет сознательно магией, которая нужна, чтобы питать ее тело.

— Тогда как она работает? — осведомился дух-угорь. — Как заводная игрушка может двигаться, если она не может завести себя?

Мирон усмехнулся.

— Из-за ответа мы тут. Ворон был очень умной птицей. Он выбрал генерала Джексон, потому что она не была магом. Маг мог бы бороться с его властью, это нежелательная черта для куклы. Но обычный человек не мог бы ему мешать. Она могла только управлять результатами заклинаний — оружием, движением тела и прочим — а не механизмами за ними. Считайте ее пилотом боевого самолета. Она может лететь, но не может ничего сделать с двигателем или его топливом.

— Но мы можем, — сказала Алгонквин.

— Именно, — согласился Мирон, сжал одну из тонких полосок металла, покрытого заклинанием, свисающего из груди Эмили. — Феникс — сильное и умное оружие, но из-за того, что она — не маг, она не может тянуть магию, которая ей нужна для тела, сама. Чтобы преодолеть это ограничение, Ворон придумал механизм, который применяет уникальное умение людей двигать магию, не требуя контроля мага. Соединив ее заклинание, — он поднял металлическую ленту, — с частями ее мозга, которые регулируют подсознательную способность человека управлять магией, Ворон дал себе власть толкать его магию в нее. Это как врачи, которые электрическими импульсами заставляют конечности двигаться, даже если пациент не может ими управлять. Он просто предлагает магию, и заклинание в ее теле автоматически хватает ее и превращает в топливо.