Совсем другой дракон

Джулиус думал, что император смотрел на них. Он не видел его лицо сквозь золотой шелк, висящий на его голове, как саван. Любой выглядел бы глупо, стоя босиком в пустыне в наспех накинутой шелковой мантии и с тканью на голове, но Джулиус не думал, что было возможно, чтобы дракон выглядел иначе. Но, хоть император был центром всего, первой заговорила старушка. Старая драконша, понял вдруг Джулиус, потому что она выглядела как хрупкий человек, но ее запах был чистым, резким, злым и драконьим, она уперлась тростью в дорогу в пустыне, выпрямилась и хмуро посмотрела на Бетезду поверх чешуи красного дракона.

— Шлюха Хартстрайкеров.

Джулиус скривился. Начало было плохим. К его изумлению, его мать не взорвалась. Она выпрямилась сильнее, посмотрела свысока на горбатую драконшу, словно старуха была пятном на ее дизайнерском платье.

— Фэнхуан.

Он удивленно моргнул. «Фэнхуан» было названием его с Марси любимого китайского ресторана в СЗД. Он понял по логотипу на меню, что слово означало «феникс». Но, хоть это звучало подходяще, окружающие драконы повели себя так, словно Бетезда плюнула старой драконше в лицо.

Синий дракон, который помогал императору с мантией, был готов взорваться.

— Твой язык не имеет права обращаться к Матери-Императрице по имени, Племенная Кобыла! — заорал он, лязгая зубами с мерцанием синего магического огня.

Бетезда рявкнула в ответ, и Джулиус решил, что лучше вмешаться, пока ничего не оторвали.

— Видимо, вы — Императрица-Мать, — сказал он, вставая между своей матерью и другими. — Я — Джулиус Хартстрайкер, самый младший сын Бетезды и один из трех членов нового Совета Хартстрайкеров. От имени клана приветствуем Золотого Императора на горе Хартстрайкер.

Императрица-Мать не повелась на приветствие, но ее брови приподнялись от слова «совет».

— Так слухи — правда, — сказала она, оглянулась на императора в вуали, который еще не произнес ни слова. — Племенную Кобылу все-таки свергли ее дети.

— Вообще-то, мы — представительный орган, — сказал Джулиус, шагнув ближе к своей матери, которая стала опасно тихой. — И Бетезда Хартстрайкер — важная его часть.

— Да? — Императрица-Мать рассмеялась. — Я не удивлена слышать, что ты обнаружила способ удержаться за власть, Племенная Кобыла. Ты всегда была отчаянной и бесстыдной, хотя я не думала, что ты опустишься так низко, что возвысишь своего самого младшего сына. Скажи, старшим не позволила гордость служить рядом с их пресмыкающейся матерью, или клан Хартстрайкеров стал слишком слабым, раз этот щенок — лучшее, что у вас есть?

Если бы она не была запечатана, Бетезда, наверное, выдыхала бы огонь к концу речи старухи. Она была готова что-нибудь сжечь, а Джулиус смог лишь вздохнуть. Даже если бы его мать не начала это, пришлось бы ждать вес день, пока две драконши перестанут оскорблять друг друга.

Вражда между матерью императора и его матерью была достаточно сильной, чтобы ее не удалось подавить за утро. Но, в отличие от многих кланов драконов, которыми правили женщины, Джулиус только слышал о Золотом Императора. Он не знал, почему говорила императрица, но если он не ошибался, она не была тут с властью. Власть принадлежала ее тихому сыну, и раз все уже шло плохо, Джулиус решил рискнуть, выпрямился во весь рост и посмотрел поверх головы старушки, обратился к единственному важному дракону.

— Зачем вы здесь?

Голова Золотого Императора в вуали чуть повернулась, дрожь пробежала по телу Джулиуса. Яркий свет солнца падал на него, и золотой шелк мешал что-нибудь видеть. Но это было не важно. Он ощущал взгляд Цилиня кожей. Он все еще пытался решить, хорошо это или плохо, когда Императрица-Мать склонилась ближе.

— Жалкий щенок, — прорычала она, красные глаза пылали жуткой яростью, но ее хрупкость притупляла эффект. — Ты решил говорить с августейшим Цилинем?

— А с кем еще мне говорить? — нетерпеливо сказал Джулиус. — Он — глава вашего клана, да? А мы с моей матерью — главы Хартстрайкеров, так что мы раны.

— Ты не равен даже грязи, по которой он ходит, — рявкнула она, выпрямилась, насколько позволяла ее сутулая спина. — Мой сын — Золотой Император, Глава всех кланов и Живое воплощение удачи. Ты недостоин смотреть на его лицо, как и загрязнять его уши шумом своей надменности.

Она закончила императорским презрительным взглядом, какой драконы давали Джулиусу всю жизнь. Взгляд показывал ему, что он был не только недостоин их внимания, но и оскорблял их, привлекая внимание. Но, хоть раньше это заставляло его извиниться и уйти в свою комнату, Джулиус был уже не тем драконом, каким был два месяца назад.

— Я не приходил к нему, — прорычал он, указывая на императора в вуали. — Он прибыл к нам. Я даже не понимаю, почему вы оскорбляете нас. Вы должны знать, что сейчас наша гора пуста. Мой клан уже эвакуирован, и вы сами видите, что Бетезда запечатана. Вы и ваша армия драконов могли убить нас в любой момент. Раз вы все еще этого не сделали, значит, вы тут по другой причине, и лучше не тратить время, оскорбляя нас, и просто сказать, что это за причина.

Его сердце колотилось, когда он закончил. Бетезда была потрясена, глядела на него с выражением, которое он еще не видел на ее лице. По крайней мере, когда она смотрела на него.

— Джулиус, — прошептала она, опустив ладонь на его плечо. — Я так тобой горжусь. Это был поступок дракона.

Она так глубоко в него проникла, что Джулиус все еще был отчасти рад услышать слово «горжусь». Он отчаянно пытался напомнить себе, что похвала Бетезды за поведение дракона была плохим знаком, когда Императрица-Мать скривила с отвращением губы.

— Вижу, необъятная наглость Племенной Кобылы передается, — она проковыляла к своему сыну. — Но, хоть ты не заслуживаешь снисхождения, ты прав. Золотой Император сегодня мягок и не желает ваших смертей.

Хоть он сам это сказал, Джулиус выдохнул с облегчением.

— Тогда чего вы хотите?

Императрица-Мать нахмурилась и взглянула на Золотого Императора. Когда его голова с вуалью кивнула, ее морщинистое лицо скривилось. Но, хоть ей не нравилось то, что она собиралась сказать, она произнесла это четко, ее хриплый голос был громким и тяжелым от чувства собственной важности той, кто всю жизнь произносил заявления от лица императора.

— Бетезда Хартстрайкер, самопровозглашенная Королева Драконов Америки, твоя неспособность давно была легендарной. Веками мы игнорировали твою глупость, ведь мелочные драмы на землях варваров ниже достоинства тех, кто живет в идеальной гармонии мудрости императора. Но в свете недавних событий мы не можем больше позволять такую роскошь.

Она сделала паузу, Джулиус растерянно переглянулся с матерью.

— Боюсь, я не…

— Неделю назад, — продолжила императрица, словно ждала шанса перебить, — дух Алгонквин, Хозяйка Озер, объявила войну нашему виду. Последовавшая чистка Детройта убила множество драконов, включая четырех наших ценных подданных. Обычно разобраться с этой угрозой должна был ты, ведь Хозяйка Озер обитает на твоей территории, но твоя неспособность управлять ее ростом за последние шестьдесят лет была такой огромной, что ты не оставила Золотому Императору выбора, кроме как взять это бремя на себя. С этого момента клан драконов Хартстрайкер и вся его власть, соглашения и территории должны быть переданы божественному Цилиню, — она подняла голову выше. — Теперь мы примем вашу капитуляцию.

Золотой Император спокойно кивнул, когда она закончила, и дракон в синем поспешил вперед и отдал Джулиусу свиток, видимо, соглашение о капитуляции. Он взял его по привычке, но не сломал печать и не прочел, потому что все еще пытался осознать то, что услышал.

— Позвольте проверить, правильно ли я понял, — медленно сказал он. — Вы тут из-за Алгонквин?

— Не обманывайся, — прорычала Бетезда. — Это их оправдание. Они завоевывают нас, потому что могут. Они выглядят величаво, но Цилинь и его последователи не отличаются от нас. Он все еще хотят все, что могут получить.

— Не равняй августейшего Цилиня со своими низкими желаниями, Племенная Кобыла, — прорычала императрица. — Вы еще живы, потому что он милосерден.

— Как щедро. Живы, чтобы кланяться, — Бетезда оскалилась. — Думаю, я предпочла бы быть съеденной.

— Это можно устроить, — холодно сказала Императрица-Мать. — Помни, Хартстрайкер, это твоя вина. Из-за твоего пренебрежения Алгонквин из мелкой помехи стала угрозой такого размера, что даже Великий Цилинь не может игнорировать ее дальше. Но хоть было бы куда проще отойти и позволить Хозяйке Озер утопить тебя и твоих ужасных детей, Золотой Император в своем милосердии решил пощадить вас. Твой самый младший идиот уже держат ключ к вашему спасению. Подпиши его, и больше споров не будет.

Бетезда с отвращением посмотрела на свиток в руках Джулиуса.

— А если не стану?

Старая драконша улыбнулась.

— Тогда мы убьем тебя и твоего сына, а потом других Хартстрайкеров, пока не найдем того, кто достаточно разумен.

— Нельзя просто убивать нас, пока кто-нибудь не согласится, — гневно сказал Джулиус. — Не так работает наш клан. У нас уже нет системы наследования. Мы…

— Ты так говоришь, будто мне есть дело, — сказала ему императрица. — Но раз ты юный и явно простой дракон, позволь мне объяснить: нам нет дела. Твой клан и его политика были лишь червями для наших глаз, ниже наших переживаний. Золотой Император снизошел до того, чтобы пройти в пустошь, которую вы зовете домом, потому что слабость, неумение и поражение, какими стали Хартстрайкеры, так огромны и всеобъемлющи, что их уже нельзя игнорировать. Так что, как видишь, не важно, какую безумную систему ты заставил принять свою мать. Ты потерял право принимать решения, когда вы стали слишком слабыми, чтобы выполнить их. Тебе остается, маленький Хартстрайкер, только решить, преклоните ли вы с твоей шлюхой-матерью головы перед новым императором, как последние главы клана, или ваши головы будут на земле.

По улыбке на ее лице было ясно, какой вариант предпочитала императрица, и Бетезда выглядела достаточно гневно, чтобы подчиниться. Если бы она не была запечатана, она бы уже напала, и Джулиус в этот раз вряд ли ее останавливал бы. Было противно ощущать себя таким беспомощным, загнанным в угол нахальными драконами с непобедимой силой, и факт, что милосердный Золотой Император еще не соизволил заговорить, только ухудшал все. Что бы ни говорили о Бетезде, она хотя бы сама озвучивала угрозы. Но требовать все это через мать, пока ты стоял в безопасности за вуалью? Это было нагло даже по стандартам драконов, и хоть он знал, что не должен был принимать решения, пока не прочел хотя бы соглашение о капитуляции, Джулиус уже был уверен, что ничего не примет от этих драконов. Даже если император предложил им жизни, Джулиус не доверил бы клан, ради которого истекал кровью, дракону, который с презрением к ним относился.

К сожалению, послать Золотого Императора подальше не вышло бы. Он мог ненавидеть это сейчас еще больше, встретив врага, но все, что он сказал Джастину внизу, было правдой. Они не могли одолеть удачу Цилиня. Они не могли одолеть его драконов. Они ничего не могли. Они были слабыми, как и сказала Бетезда. Но, хоть Хартстрайкеры во всем отставали, Императрица-Мать ошибалась в одном. Оставался еще один вариант, кроме капитуляции или смерти.