Нерассказанные приключения. Стражи у Живых Врат

— Это все знают, — буркнул Хаггар. — Арифметика понятна, — добавил он, и Астриана улыбнулась.

— Это я решила тебя обучить, — сказала она.

Он вспомнил долгие часы в одиночестве, годы учёбы.

— Ты меня не обучала.

Она пожала плечами.

— Но я дала тебе искру.

Затем она снова ушла, и он поспешил следом, продираясь через небольшие деревья с дрожащими листьями и бледными ветвями, пока не вышел на ровную землю, где погрузился по лодыжки в воду, распугав лягушек и рыбок своими голыми ногами.

Когда деревья пропали совсем, он зашагал по болоту через доходившие до пояса кусты. Луна опустилась за холмы, и первый красный свет зари окрасил небо. С нового места, в новом свете, он увидел, что стоит в котловине среди высоких холмов в окружении леса. Впервые он заметил, что проделанный ими путь, казалось — совершенно дикий, был всё-таки затронут древними архитекторами и строителями, поскольку на дне котловины поднимались из болота разрушенные здания, каменные основания исполинских сооружений. Следуя за Астрианой, вскоре он оказался на краю воронки. Ты была покрыта почвой и поросла травой, через её край лились струйки воды, растекаясь бесчисленными потоками, но в розовом свете оказалось, что это — огромный каменный цилиндр диаметром не меньше трёх миль. Дна не было видно.

Она стояла на краю водопада, глядя вниз.

— Мы пришли.

В центре этого цилиндрического колодца, поднимаясь со дна, стояла башня, покрытые черепицей крыши и башенки которой располагались далеко под ними. Оттуда, где стояли они, вниз спускалась каменная лестница, на расстоянии примерно в четверть длины окружности. Она заканчивалась на укреплённом контрфорсе, который соединялся с зубчатой террасой на вершине башни посредством длинного деревянного моста. Астриана уже начала спускаться по ступеням, и Хаггар поспешил следом; перил или балюстрады не было, и слева от них зияла бездна, распахнутая челюсть мрака с башней в качестве языка.

Но спустя четверть часа они уже стояли на каменном контрфорсе у внешнего края моста. Здесь были часовые, лучники с длинными луками и алебардщики. Капитан отсалютовал, когда они приблизились к мосту.

— Леди Астриана, когда вы не вернулись, лорд Темирант решил всё равно уйти. После полуночи мы вытащили некоторых из них — ещё одна неудача. Выжили только двое, хотя с тех пор один умер, кажется.

— А Темирант?

— Он не вернулся.

Он говорил с ней, но смотрел на Хаггара, широко раздувая ноздри и презрительно кривя губы.

— Этот орк ваш пленник или раб? У меня в клетке полно его вонючих сородичей.

Она улыбнулась.

— Капитан, это архидруид Хаггар, магистр Разбитого Бассейна, господин всех друидов в царстве смертных. Он согласился помочь нам. Не так ли, магистр?

В этот момент у них над головами первые лучи утреннего солнца коснулись внутренней поверхности стен, освещая ростки растительности, которая свисала через край с чёрных камней. Хаггар почувствовал, что его силы возвращаются, словно от прикосновения цветка Каннота. Астриана повернулась к нему, и в новом свете он заметил вещи, которых не замечал раньше, в темноте дома, когда встретил её в каменном бассейне на склоне, или в колдовском свете луны Каннота, который покрывал всё, чего касался, светом густым как краска, скрывая не меньше, чем обнажая. Она была высотой с него самого, светловолосая женщина в рваном сине-зелёном шёлке, босоногая, с грязными ногами. Как и у всех эладрин, в её желтоватых глазах не было видно зрачков или белков. Её широкий рот и лоб, её высокие скулы казались ему прекрасными — более чем прекрасными — но в то же время он видел её изъяны, неровную переносицу, там где нос был сломан и вправлен, и шрам, тянувшийся по скуле к губам.

Неожиданно устыдившись, он посмотрел на себя — на промокшую от пота разорванную свадебную рубаху, которая открывала его татуированную грудь и плечи.

— Магистр — это что-то новенькое, — хмыкнул капитан. — Это существо умеет разговаривать?

— Это вам следует помолчать, — сказала Астриана. Она повернулась, и Хаггар последовал за ней через мост к башне. Она прошептала ему, пока они шли через помещения стражников и завешенные гобеленами коридоры, так что ему пришлось держаться совсем рядом.

— Среди моего народа принято, что муж и жена обмениваются просьбами. Ты задал вопрос, и я ответила. Теперь моя очередь. Я хочу, чтобы ты закрыл эти ворота со мной и убил любых существ, которые выползли из Дальнего Царства. Потом настанет твоя очередь просить.

— Всё, чего захочу?

— Всё, чего захочешь, — подтвердила она, глядя строго вперёд. Пара солдат отдала честь и изумлённо отпрянула, увидев Хаггара. — Ещё одно, — продолжала она, не оборачиваясь. — Ты не должен говорить о лорде Канноте или упоминать магию, которую он на нас наложил, как и моё обещание. Это обязательство может снять только Летняя Королева при Дворе Звёзд, к которой я обращусь с просьбой, как только мы закончим дело. Это будет прекрасной возможностью меня унизить — как будто мне пришлось расторгать брак со свиньёй или козлом. Нет, молчи, — продолжала она, когда он попытался её прервать. — Среди моего народа моё уродство уже стала легендой. Роль соблазнительницы была для меня в новинку, раз здесь я успеха не добилась. Наверняка мне это понравилось. Наверняка это было частью шутки Каннота.

Они пришли в середину башни, в круглую палату, где располагалась широкая шахта. Интерьер эхом повторял колоссальную архитектуру снаружи. В центре шахты на лебёдке висела железная клетка, к которой вёл железный мостик. Не останавливаясь, Астриана поднялась по мостику и зашла в клетку, где встала, держась за прутья. Хаггар зашёл следом, и когда она кивнула, двое солдат убрали мостик. Затем другие двое освободили цепь; клетка стала спускаться в шахту, дно которой было окутано мраком. Хаггар не мог различить его между своих грязных ступней.

Они ярус за ярусом миновали железные балюстрады, освещённые мерцающими фонарями. Скоро, решил Хаггар, они опустятся ниже основания башни, в каменные глубины. Воздух стал густым и сырым. Пока они спускались, он и сам поник. Астриана всё это время молчала, сжимая железные прутья, и, решил он, испытывала стыд из-за того, что столько ему рассказала. Теперь, когда они могли говорить свободно, не опасаясь быть подслушанными, она молчала. Он тоже не знал, что сказать.

— Как твой муж, — наконец отважился он, — я обязан закрыть эти ворота?

Она бросила на него взгляд, полный мучительного презрения.

— Очень хорошо, что Темирант мёртв. Он ни разу не подчинился моему приказу.

Звякнул колокольчик, и клетка рывком остановилась, повиснув со стоном на конце невероятно длинной цепи. Они висели в естественной пещере, со сталактитами и сталагмитами высотой с человека. Внизу отряд солдат пытался зацепить их длинными крюками и подтащить к краю железного сооружения, лестницы на колёсах; когда клетка заскрежетала о её железную кромку, Астриана выскочила на неё, как будто испытывая облегчение от того, что больше не нужно находиться вместе с ним в таком тесном пространстве, и спустилась по лестнице, к солдатам, очень отличавшимся от эладрин в башне наверху. У них были чёрные доспехи, сутулые плечи, тяжёлые лица, короткие ноги и сильные руки.

Это обитатели Фейдарка, догадался Хаггар, фирболги и гоблины. Один поднял взгляд, и орк увидел, что у него не хватает глаза. Они столпились вокруг Астрианы, пока та спускалась по лестнице, и она вытянула руки — чтобы их поприветствовать или не подпустить к себе, Хаггар не знал. Они расступились, позволяя ей пройти, и девушка дождалась его.

— Если капитан был прав, времени у нас в обрез, — сказала она. — Увидишь.

Затем она отвернулась и заговорила с одноглазым солдатом на незнакомом Хаггару языке.

— Он говорит, что положил их в аванзале, — подытожила она после минутного разговора. — Пойдём.

Они прошли в освещённый факелами тоннель, вырезанный прямо в камне. А затем через железную дверь в сводчатый зал, на дальнем конце которого в груде лохмотьев лежали две фигуры. Астриана поспешила к ним и опустилась на колени.

Одна был жива, а другой мёртв, как и говорил капитан стражи. Астриана склонилась над живой, взяв за руку и отведя волосы с её лица. Чадящий фонарь висел на железном крюке у них над головами, и в его свете Хаггар осмотрел тело другого, тифлинга, с костяными наростами вокруг головы и завивающимися рогами на лбу — один целый, другой отломан у основания. Существо было одето в шовный доспех, и его окоченевшая рука по-прежнему сжимала друидический посох, украшенный вырезанными рунами и тоже обломанный. Он лежал на спине, солома и лохмотья под ним были пропитаны его чёрной кровью.

Заинтересованный, Хаггар рассматривал лицо мужчины, его вьющуюся густую бороду, красную кожу, побледневшую, решил он, после смерти. Он знал историю этой презираемой и злой расы — как древние человеческие семьи заключили пакты с дьяволами и подвергли порче целые династии.

— Что ты ему пообещала? — спросил он.

Астриана не ответила. Другая женщина, судя по виду, была оборотнем, с плоским, кошачьим лицом и острыми зубами. На её щеках и на шее росла шерсть, она была одета в меха и кожу. Когда-то — большую часть одежды она содрала своими длинными когтями и лежала, обнажив своё волосатое тело. Её тотемный жезл упал и валялся, забытый, на полу — чёрное древко из берцовой кости, украшенное неогранёнными тигровыми глазами.

Она приподнялась на локте и говорила с Астрианой низким, встревоженным голосом. Астриана как будто почти не слушала, вместо этого поправляя ложе, чтобы оборотень могла улечься поудобнее. И когда вошёл капитан фирболгов, она набросилась на него.

— Разве я не просила о них позаботиться? Перенесите её в мою комнату, на мою койку. Дайте ей воды с вином.

— Леди, она…

— Не говори мне, кто она.

Позднее она привела Хаггара в квадратное каменное помещение, вырезанное в скале. На железном столе стояли вода и пища — жареный каплун, перцовый соус и хлеб. Они уселись на железные стулья.

— Отвечая на твой вопрос: я пообещала наполнить золотом его сапоги.

— А ей?

— Приглашение ко двору Летней Королевы в Сеналиесс. Благодарность от её величества. Так что, — сказала она, вгрызаясь в крылышко, — ты работаешь задёшево.

— Я бы не пришёл сюда ради этого.

— Как будто я не знаю.

Потом, после паузы:

— Темирант был дураком, но по крайней мере он оказал мне эту услугу. Никто не станет подвергать сомнению моё решение привести друидов из царства смертных. Тифлинг. Ты и оборотень. У вас есть стойкость, которую большинство эладрин утратили.

Она поморщилась, затем продолжила:

— Темирант сказал — это из-за того, что мне комфортнее с изгоями и дегенератами. Существами, больше похожими на животных. Он сказал — это из-за того, что никто из сородичей на меня не посмотрит. Из-за моего уродства.

Он промолчал, хотя и догадывался, что подобное признание далось ей непросто. Он смотрел, как она делает глоток из хрустального кубка. Сначала ему было стыдно есть вместе с ней, пока он не заметил, как она неопрятна — облизывает пальцы, вытирает рукой рот. Они переоделась в солдатский костюм, который был тяжелее и проще, чем тонкие шелка, что она носила в Сендриане.