Закон дороги

Герт осторожно пошевелился в кресле, не зная, стоит ли нарушать задумчивое молчание Хранительницы.

— Кроме разговора об именах и пророчествах, есть еще что-то важное, Герт? — проговорила Тайри, вставая.

— Да, госпожа, — ответил Мудрый, невольно любуясь ее гибкими движениями, — мои собратья по ордену в смятении. Память вашего найденыша не восстановилась, но появилось нечто иное. Они боятся, что Кадарн лишь морочит нас, что этот юноша — особо подготовленный лазутчик.

— Он жертва, и не более того. Я видела, и любой, кто даст себе труд, увидит, — голос леди Даллет сорвался при воспоминании о пережитом вместе с найденышем, — что с ним сделали. Если они боятся заглянуть в него, пусть окунутся теперь в мою память. Все это я забрала себе, ни к чему мальчику такой груз. Теперь он свободен, его надо оставить в покое, и он все вспомнит без посторонней помощи.

Смотрящий сквозь Время подошел к Хранительнице, осторожно прикоснулся пальцами к ее вискам. Через пару минут он не выдержал и опустил взгляд.

— Как Вы это выдерживаете, Тайо? Сколько надо иметь сил! И почему только вы приняли на себя весь этот ужас? Я видел и Одри, и Даррена, их это совсем не коснулось! — Мудрый был поражен увиденным.

Леди вымученно улыбнулась:

— Зачем тратить их силы? А мне не привыкать. Как-никак я целитель, это одна из основополагающих практик — умение забрать чужую боль. Здесь почти то же самое. Загляните глубже, если не боитесь. Я разрешаю. Может, поймете, что мне нечего скрывать, и что со мной после такого ничего не случится.

На этот раз она сама прижала к вискам тонкие пальцы мага. И он увидел, быть может, много больше, чем хотел бы увидеть. Больше, чем в прошлый раз. Ее поиски и ее неудачи. Ее боль и то, что осталось от ее любви. Ее надежду и глубоко спрятанные мечты о доме. Ее путешествия и сражения. Её близких, и войну, которую пришлось оставить. Змеиный кинжал и Серый тракт, пройденный почти до конца, что и вовсе не укладывалось в голове у молодого мага. Герт зажмурился и медленно перевел дыхание. Ему стало страшно: как, как один человек, за такую совсем недлинную жизнь смог столько повидать, перечувствовать, потерять и выжить при этом? Кто придумал для хрупкой Тайо такую судьбу? До сего момента он чувствовал в Хранительнице лишь огромные силы и непреклонную волю, видел в ней предсказанную избранницу Города, а теперь… Он неожиданно увидел молодую, печальную, наделенную многим от природы женщину. Многим, но не возможностью выбирать себе судьбу. Судьба уже выбрала ее, и с этим, конечно, можно поспорить, но… Где-то глубоко сверкнула и погасла мысль: а не является ли он сам частью этой судьбы? Не бывает ведь лишних встреч, и совпадения в жизни магов не случайны!

— Предупредите Ваших собратьев, Герт, — услышал он, точно издалека, ее голос, — я хочу окончательно объясниться с ними. Боюсь, что своими стараниями обнаружить в найденыше Тьму, они могут испортить все дело.

Маг кивнул и удалился. Как и полагается имеющему дело со Временем чародею, он хорошо чувствовал перемены, и знал, что в этом вопросе Хранительница окажется права.

Разговор с Мудрыми получился тяжелым и нервным. Тайри не располагала иными аргументами, кроме собственной убежденности, а ее визави были, мягко говоря, неуступчивы, если не сказать — враждебны. Все, кроме Герта, настаивали на том, чтобы найденыш либо был изгнан, либо прошел через опасную и болезненную процедуру магического очищения. Больше всех этого требовал Светлый защитник, и Тайри не могла его осуждать.

— Мне понятно ваше недоверие, почтенные маги. Вам кажется, что попытка вернуть память этому юноше не увенчалась успехом, и надо сделать что-то еще. Я же прошу вас оставить его в покое, хотя бы на какое-то время, чтобы блок, удерживающий его воспоминания, смог раскрыться сам. Кроме того, я ручаюсь, что Тьма более не властна над ним, — устав от бесконечных препирательств, сказала целительница.

Маги Города, нехотя и с превеликим трудом, согласились отпустить юношу под личный присмотр Даррена и Тайри. На вопрос, что по этому поводу думает Лоцман, тот лишь улыбнулся и сказал, что целиком с Хранительницей согласен.

Владеющий Пространством, Лиард, принялся обсуждать с Дарреном состояние Тоннелей, соединяющих Город-над-Морем с сопредельными мирами. Безусловно, задача не терпела отлагательств, потому что очень скоро Город останется без продовольствия. Ну и кому еще можно было, не опасаясь последствий, предложить лично исследовать этот вопрос “изнутри”? Вряд ли он откажет. Просьбу-то можно отложить на потом, а пока исподволь заставить гостя применить свои обширные знания и способности на пользу Совету.

Тайри, утомленная магическими подробностями разговора, решила прогуляться, проводить ее вызвался все тот же Герт. Выйдя из Дома Мудрых, они обнаружили Одри и найденыша, сидящих на скамейке в саду. Юноша о чем-то увлеченно говорил, а Одри недоуменно взирала на него, видимо, ни слова не понимая. Герт внимательно прислушался к речи мальчика и шепнул Тайри:

— Он говорит на Древнем наречии. Так разговаривали в Городе еще в эпоху королей. Уж не потомок ли наших уплывших тысячу лет назад соплеменников сидит сейчас перед нами? Вы могли разбудить «память крови», и с нами сейчас говорят через него его предки. Кстати, как его зовут?

— Не знаю. Своего имени он так и не вспомнил, — ответила Тайри.

— Что ж, значит надо дать ему новое, — задумчиво проговорил Смотрящий сквозь Время, — в обряде Наречения нет ничего магического, этим ведает отец Грант. Зато мальчик, получив имя в нашем Храме, сразу окажется под защитой всех сил Города.

— А ведь действительно, негоже ему ходить безымянным, — кивнула, соглашаясь, Хранительница, — у нас в древности верили, что Тьма охотится за истинным именем человека. Если я все правильно поняла, до его имени эти мерзавцы не дотянулись, но раз уж так безопаснее, то пусть будет Наречение.

Герт пообещал в ближайшее время переговорить с настоятелем Храма, а Одри, узнав, что маг понимает Древнее наречие, попросила его как-нибудь послушать и "перевести" один из рассказов найденыша на современный язык.

Даррен догнал Тайри, Одри и мальчика почти у самого дома, на Дельфиньей улице. Против обыкновения, Лоцман был мрачен и взволнован, видимо, Лиард сообщил ему нечто неутешительное.

— Тебя так сильно беспокоят Тоннели? Разве там, кроме известного нам противника, мы можем встретить кого-то еще?

— Да, Тайри. Тоннели — создание силы столь древней, что о ней сохранились лишь смутные и неоднозначные упоминания, да и то, не в хрониках, а в легендах. Лиард считает, что маги Танх Каара пытаются пробудить эту силу и подчинить себе. Кто знает, может, им уже удалось. Меня это не страшит, но я боюсь за тебя и Одри.

Тайри криво усмехнулась.

— Быстро же они начали. Вот и первое предложение, от которого нельзя отказаться. Скажи мне, а как ты сам видишь Тоннели? Лоцман должен воспринимать это древнее творение несколько иначе, чем здешние маги. Вот меня не оставляет мысль, что это хитро преобразованные Тропы. Именно поэтому Темным, как мне кажется, не по зубам напрямую взаимодействовать с их создателями. Они могли приготовить нечто нейтральное, не являющееся порождением темных сил, но способное как-то воздействовать на чары, что превратили некогда зыбкую Тропу в камень. Я не знаю, работает ли в Тоннелях закон Весов и так ли опасно там колдовать, как на Тропах. Все придется выяснять на месте, нравится нам или нет. А ты не думал о том, чтобы проникнуть в сопредельные миры не по Тоннелям, а иным путем?

— Думал. Но это еще более опасно. Конечно, можно попытаться, но только в том случае, если у нас не будет иного выхода. Понимаешь, я не знаю, есть ли здесь свои Перекрестки, стабильные точки переходов, а если и есть, то как они управляются, по каким законам живут. На изучение этого всегда нужно время. Как и на создание новой Тропы. Мой прошлый визит в Город показал, что Тропы вокруг него ведут себя крайне необычно. Попросту говоря, перепутаны и перекручены, будто кошка клубком поигралась. И еще они время от времени меняют направление или вовсе исчезают.

— Стало быть, пойдем так, — пожала плечами Одри, — лично я не сомневаюсь, что нас четверых для этой задачи достаточно.

— Мне бы твою уверенность, — мрачно усмехнулся Лоцман.

— А я? — почти шепотом спросил найденыш, — я не хочу оставаться один.

— Не бойся, малыш, — улыбнулась Тайри. Слово само сорвалось с губ, хотя именно "малышом" найденыш и не был. Вытянувшийся, как свечка, вполне обычный юноша, может, чуть младше Одри, — я попрошу отца Гранта и Смотрящего сквозь Время быть с тобой рядом до нашего возвращения. Они не дадут тебя в обиду.

Найденыш с надеждой заглянул Хранительнице в лицо и неуверенно улыбнулся. Рядом с этой женщиной он чувствовал себя в безопасности, и, что странно было ему самому, он чувствовал себя дома. Хоть напрочь не помнил, как это — дома…

Отец Грант не просто охотно откликнулся на просьбу мага, он требовал провести церемонию Наречения как можно скорее. У Тайри, напротив, не было желания принимать скоропалительные решения. К тому же, её смущали некоторые особенности процедуры и убеждения, с этим связанные. Настоятель в качестве нареченных матери и отца найденыша видел исключительно Хранительницу и Даррена, ни о ком другом он и слышать не хотел. Лоцман не возражал — он узрел в этом некий знак свыше. Леди Даллет же отнеслась к требованию отца Гранта с изрядной долей осторожности и скептицизма, честно признавшись себе, что оказалась совершенно не готова к такой роли. Ну какая из нее мать, пусть даже и названная? Тайри, насколько могла убедительно, постаралась объяснить это увлеченному идеей священнику. Настоятель для виду попытался возражать, но его аргументы оказались явно слабее. Поняв, что торопить волшебницу бесполезно, отец Грант отложил процедуру Наречения до возвращения магов из экспедиции.

Было холодное туманное утро, шли последние приготовления к походу. Тайри, по привычке, тщательно проверяла оружие, и без того безукоризненно подогнанное и отлаженное, когда возле открытой двери её комнаты бесшумно возникла хорошо знакомая фигура в темно-синем плаще. Лицо, как всегда вне дома, скрывал капюшон. Как будто она могла не узнать его!

— Я рада, что Вы зашли попрощаться, Герт, — Хранительница тепло улыбнулась. Видимо, именно это и подвигло его перешагнуть, наконец, порог. Иначе, так бы и топтался снаружи.

Общаясь с магом времени, Тайри пыталась понять, отчего каждый раз возникают такие непохожие впечатления. То он кажется ей почти стариком, то совсем молодым, то сильнейшим магом, наделенным почти непреодолимой силой, то беспомощным учеником… Это происходит оттого, что он сам еще не понял, чем владеет, или это Время оказывает такое влияние на посторонних?

— Я просто хотел сказать… — как-то смущенно проговорил маг, опуская капюшон, — Возвращайтесь, Тайо! Мы все будем ждать вас. Вы даже не представляете себе, как много надежд связано с вашим походом.

Ну, про всех — это он, мягко говоря, преувеличил. Всё никак не поймет, что не стоит выдавать желаемое за действительное. А улыбается он хорошо, искренне. Можно было бы и не замечать, но когда настороженности и враждебности вокруг так много, поневоле радуешься простому проявлению доброго расположения. И чего он стесняется?