Нерожденный (Рождество Слотера)

В холле повис умиротворяющий аромат благовоний.

Принюхавшись, я сообразил, что за запах. Сандал.

- Почти все. Осталась пара заключительных штрихов. Мессир Тавик, мне нужна кровь нашей... девы. Думаю, как доктор, вы справитесь деликатнее, чем я. Иоганн, помоги ему.

Молчаливый бакалавр медицины кивнул. Он извлек из своего саквояжа ланцет и маленькую фарфоровую чашку и, подпрыгивая на сломанном протезе, с моей помощью, подобрался к Олетте. Мгновение доктор смотрел на пациентку в некотором замешательстве, а затем голосом, изобличающим неловкость, произнес.

- Я предпочел бы надрезать запястье, но руки задраны. Будет лучше пустить кровь из бедра. Граф, вам придется задрать платье... то, что от него осталось.

- Может мне вообще оголить дочь перед всеми вами? - не выдержав, сорвался на крик Бенедикт.

- Для ритуала это было бы как нельзя кстати, - спокойно заметил Сет. - Но попробуем обойтись. Нам нужна кровь Олетты. И ее локон. Мы ведь хотим вызвать не абы какого инкуба, а вполне конкретного. Того самого копьеносца, что познал вашу дочь. Папашу. Так что помогите доктору.

Когда чашка с кровью и прядь волос несчастной девочки были помещены в центр пентаграммы, Сет велел всем отступить к стене.

- Что ж, все сделано. И час удачный. Время начинать. Запомните мои последние наставления, мессиры. Не приближайтесь к пентаграмме. Не пытайтесь заговаривать с демоном. Если он заговорит с вами - не отвечайте. Особенно это касается вас, граф. Я все сделаю сам. Это понятно?

Мы нестройно кивнули.

- Доктор Шу, вернитесь в свое кресло, вам будет тяжело стоять все время на одной ноге... Начнем, пожалуй.

Он встал лицом к пентаграмме у двух нижних лучей, лицом к верхнему и набрал в грудь воздух.

- Emen-Hetan! - мощный голос Слотера загремел на весь просторный холл, наполняя его жутким эхом. - Emen-Hetan! Emen-Hetan!

Гортанные слова мертвых языков впивались в уши, подобно кинжалам.

- Нееет!

Оливия очнулась и закричала. Кажется, теперь она уже не призывала своего Принца, но боялась за него.

- Не смейте! Не смейте!

Детская самоотверженная любовь.

Мы занервничали и заозирались, но Сета это не обескуражило - напротив, он довольно кивнул, не переставая выкрикивать ритуальные фразы: - Vos hortor, spiritus immunde!..

От порыва ветра со звоном распахнулось окно, и в холл ворвалось морозное дыхание зимы. Я поежился и побежал его закрывать, придерживая веточку орешника, зацепленную за крючок дублета, чтобы случаем не вывалилась.

Погода за окном взбесилась. На спящий город упала невесть откуда взявшаяся пурга и теперь ярилась снаружи, забрасывая в окно колючие крупицы снега. Прежде, чем я справился со ставнями, половина свечей в холле оказалась задута, но пламя тех пяти, что стояли в пентаграмме продолжало гореть ярко и сильно, выбрасывая над собой длинные струйки копоти. Тени жутко сгустились, превратив дальние углы в зияющие тьмой провалы.

- Verbum pythonicum, mysterium salamandrae, conventus sylvorum, subvertam angeli!...

Я ощутил, будто кто-то сверлит взглядом мою спину- аккурат промеж лопаток. Быстро обернулся и ничего не увидел, однако ощущение чужого незримого присутствия никуда не делось. Признаюсь, поджилки дрогнули. Пусть на мою долю выпало много передряг, в ритуале вызова серьезного демона я участвовал впервые.

Вершащееся таинство наполняло душу священным ужасом, к которому неожиданно примешался совершенно неуместный восторг, вызванный прикосновением к силам и тайнам, многократно превосходящим возможности смертных.

- Impero tibi per clavem Solomoniu setnomen magnum gemhamphoras! - гремел Сет, обходя пентаграмму по внешнему кругу и вытряхивая содержимое одного из своих мешочков - по виду какую-то невесомую пыль - прямо на горящие свечи.

Пыль ярко вспыхивала, а дух сандала в воздухе перебил запах полыни - горький настолько, что практически ощущался на языке как вкус.

- Veni! Veni! Veni!

Приди, приди, приди...

И он пришел.

Черный Принц.

Демон-копьеносец.

Я ожидал, что все будет как-то... более драматично: вспыхнет пламя, взметнувшись до самого потолка, все заполнит вонь серы, а меж линий пентаграммы на мгновение покажется зев клокочущей жидким огнем бездны. На деле же вышло так, что я моргнул, а когда открыл глаза, Принц уже стоял внутри.

И был он прекрасен.

Высокий, красивый, божественно сложенный.

Только блестящий скульптор, истинный гений резца, такой, например, как Йозеф да Сильва, смог бы воспроизвести столь совершенные пропорции тела - и то лишь в мраморе. В жизни подобный идеал недостижим. Лучшие цирковые атлеты, когда-либо выступавшие на ярмарках, удивляя людей красотой вздувшихся мышц и гармонией сложения, плакали бы бессильной зависти, доведись им сравнить свои грубые телеса с рельефом безупречной анатомии совратителя.

Его лицо было гладким и юным с неестественно правильными чертами, а глаза, подобные двум полированным звездчатым ониксам, сияли темным огнем и мудростью.

Я невольно затаил дыхание, рассматривая явившееся создание с откровенным восхищением, и даже не сразу осознал, что кожа пришельца из Преисподней черная, как эбеновое дерево, хотя в нем не было ничего от грубых и некрасивых чернокожих великанов с юга с их толстыми губами и расплющенными по всему лицу носами.

И что он полностью обнажен.

Невольно опустив глаза, я увидел его мужественность и...

Впрочем, хватит.

И без того понятно, что у маленькой Олетты Уоррик не было никакого шанса устоять.

- Какое изысканное общество, - звучным тенором произнес инкуб, неторопливо оглядевшись по сторонам. - Моя шлюшка, ее папаша, родич, пользующийся дурной славой и пара смертных статистов. Фу, один из них еще и колченог... Ух! А пентаграмма-то какая! Да сюда можно целую свору вместить!

- Спасайся, мой Принц! - завопила Олетта. - Этот великан хочет убить тебя! Он хочет убить дитя нашей любви!

Ее глаза расширились и остекленели, лицо выражало экстатический восторг.

Нечистый небрежно послал ей воздушный поцелуй.

Сет молча повернулся к демону спиной и подойдя к дочери Бенедикта, быстро соорудил ей кляп из обрывков платья. Ее голос больше не был ему нужен. Олетта мычала и брыкалась, по ее щекам текли слезы Граф Уоррик дрожал и не смел вмешиваться.

- О, спасибо, родич, - демон блеснул ослепительно белыми зубами, контрастными на фоне черной кожи. - Ты оказываешь всем нам услугу. Когда женщины не болтают, они визжат, и это так утомительно... Впрочем, вам всем еще повезло: никто из вас не проводил век-другой с роем суккуб, завывающих одновременно. Тот еще ад я вам скажу!

Слотер все также молча подошел к границе пентаграммы и, склонив голову, принялся изучать Принца долгим тяжелым взглядом.

- Нет, - наконец, сказал он голосом, не выдававшим ни раздражения, ни разочарования. - Тебя я не знаю. Жаль. Значит все пройдет не так быстро, как хотелось бы.

- Зато я знаю тебя, Сет из Слотеров, - засмеялся Черный Принц. - У нас для тебя приготовлено особое местечко. По-настоящему особое!

- Ты совратил девушку, и мог просто забрать ее душу, - не обращая внимания на его слова, сказал Слотер. - Зачем потребовалось награждать ее ребенком? Такие случаи редки.

- А, так ты оценил! Признайся, я это хорошо придумал, а?

Демон не выглядел ни озадаченным, ни напуганным, казалось, его забавляет происходящее.

Сет снял с пояса кожаную круглую фляжку и встряхнул ее. Внутри булькнуло.

- Святая вода, как я понимаю? - театрально закатывая глаза, спросил инкуб. - Брызгаться будем?

- Зачем? - повторил Сет, откручивая крышку.

Черный Принц вздохнул.

- Вот так сразу берем и переходим к самой неприятной части разговора. Что ж, ладно. Одну откровенность, думаю я могу себе позволить. Если честно, меня просто тянет похвастаться перед вами, смертными. Дело в том, что в моем... ну скажем, ведомстве... начали присматриваться к этому новомодному празднику Строгой церкви. К Рождеству. Пришествие ребенка, воплощающего столько надежд смертных, чествование грядущего Мессии, адвентанские таинства, вигилия... Ты как никто другой должен понимать, сколько соблазнительным мне показалось оставить посреди всего этого священнодейства большую и дымящуюся кучу дерьма!

Он сладко зажмурился, точно кот, укравший с кухни кусок требухи.

- Если простые смертные и их бородатые пастыри так жаждут чудо-ребеночка, почему бы не помочь им с этим? Так нате же! Восславьте щедрость Принца! Тут вам и чадо, созревшее и вышедшее на свет до срока, и непорочная юная мамочка, не знавшая прежде мужчину, и таинственный отец, которого никто никогда не видел, а сверх всего - ореол смерти и прочие чудеса еще из утробы. Как оно? Святые отцы с ума сойдут, а теологи в спорах повырывают друг другу бороды.

Инкуб начал смеяться, а затем резко оборвал себя и укоризненно посмотрел на Сета.

- Стоит ли портить такую замечательную шутку, родич? Пусть церковь поломает голову, а? Вы, Слотеры, ее все одно не жалуете.

- Дешевые фокусы, - презрительно бросил Сет. - Я не ломал голову и суток. У вашей братии фантазии - на толпу с ноготок.

И все же он завинтил крышку и убрал фляжку обратно на пояс.

Принц слегка нахмурился.

- Когда твоя душа попадет в Ад, Сет из Слотеров, ты увидишь, что кое в чем мы все же богаты на выдумку. Ужасно богаты я бы сказал.

Напускное спокойствие охотника неожиданно для всех дало трещину: Сет вдруг вскинулся и ответил на эту угрозу столь зловещим оскалом, что даже мне стало чуточку не по себе.

- О! На этот случай рекомендую начать учить молитвы всем вертепом. Ибо - кррровь и пепел! - когда я все-таки попаду вниз, то возьмусь за вас всерьез!

Принца не проняло. Он поднял руки и изобразил два сухих вежливых хлопка.

- Aue. Мне нравится твоя бравада, Сет. Но что ты планируешь делать прямо сейчас? Имей в виду, ребенка нельзя извлечь, не убив мать, а меня теперь не получится изгнать или уничтожить - не повредив ребенку. Наши узы нерасторжимы. Об этом ты не подумал, творя ритуал призыва, не так ли? Не удивлен. Говорят, Сет из Слотеров вообще не особо силен в стратегии; его конек сплошная и вульгарная импровизация.

- А говорят это, часом, не те твои родичи, из которых я уже выколотил дух? - уже спокойным голосом поинтересовался охотник, лицо которого вновь сделалось непроницаемым

- И они тоже. Неудачники. Но я просил бы не отвлекаться от нашей задачки. Сложная дилемма, не так ли, господа? Эй, папаша, - инкуб повернулся к графу Уоррику. - Ты нанял этого громилу, чтобы спасти дочь?

Бенедикт дернулся, сделал шаг к пентаграмме. Помня о словах Сета, я, не говоря ни слова, схватил его за плечо и толкнул обратно к стене.

- Похоже, для этого есть только один способ: сотрите пентаграмму, и я уйду, - продолжал Черный Принц. - В знак доброй воли готов пообещать, что до Рождества больше не умрет никто... если только не попытается разболтать наш маленький секрет. Послушай доброго совета, папочка Бенедикт. Мы ведь теперь почти что родственники.

Граф Уоррик прислонился к стене, беспомощно глядя то на дочь, то на Слотера, который никак не отреагировал на предложение демона.