Дракон цвета крови

Глава 1

- Недоумок! Если она умерла - ты под суд пойдешь!

Фу, какой визгливый голос. Просто фу таким быть!

- Она не должна была...

Второй голос мне не понравился. Внутри все инстинктивно сжалось... от страха? Так... и кого это я так боюсь?

- Должна, не должна.... Ты представляешь, что с нами сделает ректор? А ее родители?

- Мамаши у нее нет, папаше все равно, он чокнутый...

Какая замечательная аттестация! Почему мне кажется, что это про меня? И кто я такая? Раз уж мне память обещали?

Уйййййй!

Кто ж знал, что это ТАК больно? Это вам не странички в интернете перелистывать. В левый висок словно игла вонзилась, я бы взвыла, но пока сил не было даже на это. Зато я знала, кто я и что я.

Каэтана Кордова, студентка в Академиии Драконариев. Семнадцати лет от роду.

Первый курс, второй месяц обучения. Самое подходящее существо для троллинга и буллинга, чего уж там.

Отец - Рауль Кордова, ученый. Не богат, но знатен, примерно тридцать поколений благородных предков. Так что приставку "эс" он носит по праву. Эс Кордова, или в моем случае - эсса Кордова.

Единственная эсса, потому что мать умерла, когда Каэтане было пять лет.

У нас есть небольшое поместье... асиенда. Так они называются здесь. Асиенда...

Каэтана - симпатичная девчушка, которая всю жизнь прожила с отцом. Теоретически, ученый знал, что девочек надо воспитывать.

Практически же...

Вечно эти высокомудрые теории не согласуются с реальной жизнью. У девочки были гувернантки и воспитательницы, но... отец нанял ту, которая была похожа на его собственную.

Раэша Летиция Луна воспитала девушку именно так, как воспитывали ее саму. Поднять глаза на мужчину - грех, улыбнуться - грех, слово сказать - смертный грех. За все это чуть ли не расстрел на месте. И вот это вот, запуганное - зашуганное, отправили в Академию Драконариев.

Об этом отец теоретически тоже знал, туда всю благородную молодежь зачисляют...

Оххх... да что ж так больно-то? Я взвыла, и попробовала поднять голову.

- Жива! - выдохнул подозрительно знакомый голос.

Щелк - память.

Мариса Лиез, разумеется, эсса.

- Я же говорил, - второй голос. И снова память - щелк.

В любом коллективе есть такие существа, которые самоутверждаются за чужой счет. Не отравил никому жизнь - день прожит зря.

Это есть в садике, школе, институте, на работе... лучший метод борьбы - перевести ваши отношения в силовую плоскость. То есть ввалить негодяю так, чтобы он собирал выбитые зубы сломанными пальцами. Но это было хорошо для меня.

Которую, кстати, тоже воспитывал отец. Только мой был военным.

А тут...

Девочка и глаза-то поднять боялась лишний раз, не то, что огрызнуться или пнуть негодяя. Идеальная жертва.

Одетая по моде сорокалетней давности, воспитанная как для монастыря, шепчущая что-то на занятиях и глаз не смеющая поднять от избытка стеснительности. Находка для подонка.

Подонок в данном случае - Матиас Лиез. И девочка его боялась до истерики. Она голову поднять не могла, шевельнуться боялась, чтобы не стать мишенью для очередных насмешек или издевательств.

Потому у меня все внутри и сжимается...

Надо эту ситуацию исправить. Погоди, Матиас, ты еще научишься при моем появлении отползать в уголок, прикидываться ветошкой и молиться, чтобы пронесло. А еще заикаться и писаться. Слово Змие Особо Ядовитой.

Данный тролль, кстати, родной и младший брат Марисы. Девушки с визгливым голосом. Понятно, она его опекает, как может. А меня... меня и защитить некому. На меня всем наплевать.

То есть Каэтану травили все, кому не лень было рот открыть. Что ж, пришла пора изменить эту ситуацию в корне. Я кое-как оторвала голову от пола и оскалилась милой улыбкой Зоечки-Заечки.

Это друзья меня зовут Зайкой. А для врагов у меня другое имя.

Змея Особо Ядовитая.

И сейчас я накапливала яд на клыках.

- Ты жива? Так вставая, давай, что разлеглась? - потребовала Мариса. Еще и ногой меня подтолкнула. Ну, все.

Ты попала, зараза.

Щелк - память вернула еще один кусочек.

Матиас, эта тварь, стащила у Каэтаны нижнее белье. Трагедия?

Смотря кому.

Я бы посоветовала ему носить и менять ориентацию. Но Каэтана? Малолетка, воспитанная в строгих правилах? Этот гаденыш пообещал ей, что вывесит ее белье на флагштоке. А если она этого не хочет, пусть приходит ночью в "Знаменную башню" и снимает свое бельишко сама. А то к утру его все увидят.

Знаменная башня, ага. Названа так потому, что на ее вершине гордо реет знамя Академии. Больше всего она напоминает колокольню. Да и нет там ничего, кроме часов, колокола и знамени.

И лестницы.

Крутой. Угловатой.

Понятно, ночью дурочка Каэ помчалась за своим бельишком.... Дрожа, шарахаясь от каждого куста, дергаясь и переживая. А этот недоумок еще напугал ее на лестнице...

Конечно, девчонка испугалась. И покатилась вниз по ступенькам.

Надо полагать, она свернула шею и попала к Даннаре.

А я вот... я - в ее тело.

И теперь у местных шутников возникнут большие проблемы. Капитальные.

- Зачем? - лениво поинтересовалась я. - Не-не, я до утра полежу. А вдруг у меня переломы? Или еще какие-то травмы? А утром найдут меня, расспросят, записочку прочитают, которую твой братик мне подсунул. Ну и разберутся, как положено.

Мариса побледнела.

- Ты...

- Я, конечно. Знаешь, что он мне написал?

Поскольку Матиас был дураком и подонком, который самоутверждался за счет Каэтаны, и не ждал от нее подвоха, он и написал все открытым текстом.

Придешь в башню - отдам белье. Нет - всем его покажу.

Х-ха!

И записочка у меня лежит... как я люблю компроматы! Буллинг, троллинг... вы знаете, что делают с пойманными троллями? Правильно, тащат на лабораторный стол для препарирования и тщательного изучения. А потом - разделка и баночка со спиртом.

- Да кто тебе поверит? - вякнул Матиас.

- Мне? Твоему почерку, твоим чернилам из грасальских орешков и золотой пыли, которыми ты всем уши прожужжал, да и следы остались, наверняка. У тебя ума не хватит их убрать, - припечатала я. - Записочка у меня в надежном месте лежит, я ее завтра ректору предъявлю, и плакать буду. Горько-горько. Так что... пеняй на себя. Что у нас за такие шуточки в Уставе прописано? Исключение? Или сразу под суд? За покушение на убийство... это же ты меня напугал? Вот, считай, лишение дворянства. А то может, и тюрьма. Не казнят, я жива осталась. Но ты еще будешь мечтать о плахе.

Мариса зашипела, словно гадюка.

- Да я тебя...

- Это если ты за братцем не полетишь летягой, - ехидно отозвалась я. - Кто ж поверит, что у него ума хватило на такую подлость! А вот если ты подсказала... я намекну, что эс Морено обратил внимание на меня, и все поймут.

Скрежет зубовный стал для меня настоящей симфонией.

Оба Лиеза скрежетали зубками, понимая, что попали. И поделать со мной ничего не смогут.

Тащить меня за руки - за ноги? А я еще и орать могу, и отбиваться. И до рассвета не так, чтобы далеко. Каэтана полночи по комнате металась, этот полудурок чуть не ушел спать. Но желание поиздеваться было сильнее желания выспаться.

Козел!

Надеюсь, сестричка шкуру с него сдерет. Шпильками. А если она не справится, я помогу.

- Чего ты хочешь? - сдалась сестричка.

Ага, вопрос на миллион. Чего я хочу?

Память Каэтаны послушно зашевелилась, и я насмешливо ухмыльнулась.

- Хочу. Обязательство. На пять тысяч золотом.

- ЧТО!?

- А ты думала... сейчас этот придурок мчится в свою комнату и там пишет его по всей форме. И приносит сюда. Это будет моей гарантией безопасности. Заверенная бумага у него есть?

- Нет, - соврал Матиас.

- Значит, сначала к сестре, за бумагой, а потом сюда. Жаль, времени уже немного осталось.

- У меня столько нет, - Матиас топнул ногой.

- Шесть тысяч, - равнодушно ответила я. Род Лиез, в отличие от нас, богат. - Сегодня ты сделал глупость, и за нее придется платить.

- Ты понимаешь, замарашка...

- Понимаю. До рассвета часа два? Семь тысяч.

Дошло. Долетело. Что каждый вяк и хрюк увеличивает сумму, и что снисхождения не будет. А если история получит огласку... Мне тоже достанется. Но Матиас и Мариса вылетят обязательно.

И парень, развернувшись, помчался к зданию мужского общежития. Мы остались с Марисой.

Я села прямо на каменную плитку, пошевелила головой, руками, прислушалась к телу.

Телу!

Да разве ж это - тело?

Это сопли в киселе! Вермишель переваренная! Глиста недобитая!

Вот у меня раньше было! И пресс, и попка орешком, и мышцы прокачаны... я все шпагаты могла выполнить, по канату влезть, а как у меня был удар поставлен! Местным и не снилось!

Я бы с этой лестницы кубарем скатилась, сгруппировавшись! Потом встала - и похоронила шутника.

А тут... синяк на синяке.

- Кажется, переломов нет. Ты бы приглядывала за братцем, а?

Мариса зашипела. У нее что - в роду гадюки были? Вообще, похоже. Или ужи-вонючки? Судя по братику?

- Ты...

- Ага. Белье свое ему в карман засунула, заманила, надругалась, запинала - гадина, правда? С лестницы еще сама себя спустила, лишь бы дураку нагадить. Радуйся, что я жива осталась. Ты-то умненькая, в отличие от него, вот представь! Находят с утра мой труп!

- Я бы...

- Что ты бы? Что бы ты придумала? Куда бы ты его дела? Учти, тело вообще тяжелое, таскать его неудобно, а сколько потом еще проблем будет с утилизацией! Драконам скормила? Так они сразу все не съедят, что-то да останется. И где башня, а где драконы? И охрана там есть. Вы бы таких проблем получили...

Воображение у Марисы было, а холодная погода и предрассветный ветерок прилично охлаждали разгоряченную голову. Это у Каэтаны платье было практичное, серое, шерстяное... теплое! И плащ такой же. Страшный, как атомная война, но теплый, как... как она же. В таком изжаришься!

А у Марисы все легкое, изящное, элегантное - красота! И в ней, в красоте этой, холодно.

- Ты не совсем дура, что ли? - попыталась защищаться красотка.

Я фыркнула от всей широкой души.

- Дура. И не советую думать иначе. Находят мой дурачий труп. Потом находят в моей комнате дурачую записку. И ситуация перерастает... о, она так шикарно перерастает, что вам жить не захочется. С вас бы три шкуры спустили.

Мариса поежилась.

В принципе, ничего нового и интересного я ей не открыла. Она это и сама понимала, когда бежала к братцу. Но вот что это понимаю - я? Вот это для нее было открытием.

Щелк - память Каэ подсказала, что я не слишком-то много с них и стрясла. В переводе на наши, отечественные рубли, это было тысяч двести - триста. Приличную машинку и то не купишь, разве что бэушную и битую напрочь. Но приодеться хватит. И на подушку безопасности - тоже.

Вернулся Матиас, размахивая листом из чековой книжки.

Да, здесь есть и такое. Листы, заверенные печатями, подписями, с какими-то степенями защиты - не подделаешь. Я взяла в руки, пригляделась.

Что ж.

Семь тысяч золотых солеев мне пригодятся. И нет, не на шмотки.

- Спасибо, Матиас. Если решишь еще надо мной так подшутить - обращайся. Деньги мне потребуются.

Я кое-как поднялась с камня и направилась к женскому общежитию.

За спиной послышался звук подзатыльника.

А и ничего, не обеднеют. Зато запомнят, что за все в этой жизни надо платить. Хорошо, если деньгами. А то ведь могли и чем побольше взять. Здоровьем, жизнью...