Оладушки

Глава 6

Руки дрожали, что-то тряслось и в животе. Адреналин, выплеснувшись в кровь, теперь стал переплавляться во что-то другое. К счастью, кажется, не в то, что по анекдоту выделяется у начинающих прыгунов с парашютом, а в банальные слезы. Это было так странно! Ева не могла даже вспомнить, когда в последний раз ревела, словно девчонка. Наверно, именно в детстве и ревела. А теперь оказалось, что она даже разучилась нормально это делать. Потому как проклятые слезы вместо того, чтобы литься в три ручья, как им и положено, застревали где-то в горле, лезли в нос, душили и заставляли икать и давиться.

— Эй! — крикнул вслед Эрих, и Еве в его голосе послышалась некоторая неуверенность. — Эй! Ты чего, и правда ревешь? Да что тут случилось-то? Кто этот тип, которого ты под машину загнала?

— Маньяк, — сказала Ева и без сил опустилась на лавочку. — Он мне почти год письма ужасные писал. Грозился избить и изнасиловать. А оказался братом моей лучшей подруги. Всего лишь братом подруги… Я и не поняла сразу…

— Зато потом разобралась и всё ему доходчиво объяснила, — Шефер присел на корточки перед Евой и заглянул ей в лицо. — Так, что он до сих пор в отключке. Полицию зовем?

— Да, — Ева шмыгнула носом. — Только Катрина расстроится.

— Ничего, поймет, если настоящая подруга. Всё, всё… Хватит. Я вызываю кавалерию. Сейчас они как прискачут, как начнут тебе разные вопросы задавать. Или, хочешь, скажу, что это я его отделал. Шел мимо и увидел, как он тебя в машину тащит.

— Нет. Я должна сама.

— Да, я забыл. Ты же у нас предпочитаешь проблемы решать самостоятельно…

— Только получается плохо-о… У-у-у…

— Ну всё, всё, не реви, — Эрих присел рядом с Евой и за голову притянул ее к себе на грудь. — Давай, успокаивайся. А то слышишь — уже сирены. Сейчас за нас с тобой возьмутся. Только этого вот твоего ушибленного упакуют и возьмутся.

И они-таки взялись. Но на самом деле всё закончилось гораздо быстрее, чем предполагала Ева. Возможно, потому, что рядом был Эрих, которого полицейские, как оказалось, знали. А может, им всё и так было ясно. Ева подписала какие-то бумажки и обязалась принять у себя завтра специалиста из полиции, который должен был то ли что-то изъять из ее компьютера, то ли просто убедиться в том, что она не врала насчет писем с угрозами.

— Тогда же и показания с вас полные снимем, — напоследок, уже направляясь в сторону своей машины, сказал немолодой майор. — А вы сейчас идите-ка в кроватку. Выпейте сто граммчиков водочки, а после ложитесь и выспитесь как следует.

И Ева дисциплинированно выполнила практически все полученные от полицейского инструкции. Была и водочка, и кроватка... Вот только легла она в нее совсем не за тем, чтобы выспаться. Да и как спать, если рядом такой волчара, как Эрих Шефер?

Сначала тот вроде как просто утешал переволновавшуюся и всё еще перепуганную даму, потом стал подозревать, что эта самая дама — здоровенная дылда ростом чуть ли не с него самого — злостно использовала его мягкотелую доверчивость и сострадательность в своих целях. Но когда понимание этого оформилось во вполне конкретные выводы, бежать и спасаться было поздно, потому как Ева уже была голой и занималась тем, что стаскивала с Эриха последний лоскуток.

— Какой же ты… — прошептала она и потерлась лицом о густые черные волосы у него на лобке, вдыхая невероятный, теплый и глубокий аромат.

— Какой? — спросил Эрих и, смирившись, позволил Еве окончательно стащить с себя боксеры.

— Мой, — сосредоточенно пояснила та и, отшвырнув отвоеванные трусы, вновь склонилась над пахом захваченного ей самца.

Ева сосала и лизала, прикусывала и целовала. А после сама оказалась под тяжелым мощным телом Эриха, который аж рычал от нетерпения.

— У меня никого не было уже несколько месяцев, — тихонько прошептала Ева и взглянула, словно прося прощения.

Эрих прикрыл глаза, со свистом втягивая воздух и замирая. А потом рассмеялся нервно:

— А у меня уже несколько лет. Никого, кроме шлюх. А они не в счет. Так. Погоди, полежи вот так тихонечко, дай мне, что ли, овечек посчитать… Или слоников.

— У слоников такие хоботы крупные... И, наверно, очень большие члены, — глядя на перевозбужденное орудие Эриха, задумчиво изрекла Ева и рассмеялась, когда услышала в ответ лишь лютый рык.

— Что ж ты со мной делаешь-то, вражина ты?

— Дразню. Не всё ж тебе меня. Кстати, почему ты всё время ко мне цеплялся?

— Дурак был. Думал, ты в ответ станешь мерзкой, злой, и я тебя всё-таки не полюблю. И не получилось.

— А тебе зачем это нужно было?

— Со страху. Боялся, что влюблюсь, а ты-то в меня точно нет.

— Не получилось, — сказала Ева, млея от восторга, — в тебя невозможно не влюбиться. Ты такие... большие комплименты умеешь делать, — Ева с наслаждением обхватила рукой член Эриха.

— Опять дразнишься?

— Ага.

— Додразнилась. Теперь давай ртом поработай. А то оскандалюсь на первом же движении в тебе... Да… Нет, нет… Не так. Во-от так-то гораздо лучше будет.

В итоге Ева оказалась стоящей на четвереньках над лежащим на спине Эрихом — лицом к его члену, который тут же оказался нее во рту, а задницей прямо тому в нос. Впрочем, кажется, именно этого Эрих и добивался. Его ладони тут же скользнули Еве по бедрам вверх и легли на полупопия.

— Красивая… Даже здесь красивая, сволочь ты языкастая.

— Что ты имеешь против моего языка? — возмутилась Ева, которая в этот самый момент вылизывала Эриху его восхитительные нежные яички.

— Сейчас? Ничего. Главное, на болтовню не отвлекайся.

— Чего и тебе желаю, — согласилась Ева, возвращаясь к прерванному занятию и с замиранием чувствуя, как язык Эриха нежно касается ее клитора, а после принимается тщательно вылизывать все, что рядом. — Ум-м…

Эриха действительно хватило ненадолго. Пара минут, и он, приподнимая бедра и стискивая пальцы на заднице Евы, излился ей в рот. От переизбытка чувств хотелось начать кусаться. И Ева отказывать себе в этом не стала, вцепившись зубами в мускулисто-волосатое бедро своего волчары. А после повторила это несколько раз, с каким-то извращенным удовольствием любуясь на остающиеся от ее зубов следы.

— Ты там меня ласкаешь или жрешь? — проворчал Эрих, продолжая пальцами и губами нежить Еву.

— Ты невкусный, — возразила она и, откровенно противореча себе же, вновь принялась вылизывать Эриха.

— М-м-м… Хорошо, — выдохнул он, и Ева увидела, как его член приподнялся, и из него вновь брызнула струйка спермы.

— Не забывай о втором заходе, — напомнила она.

Эрих счастливо и расслабленно засмеялся:

— Будет тебе и второй, и третий, и шестой. Еще пощады просить станешь.

— Хвастунишка, — хмыкнула Ева и крутнула задницей, намекая, что она-то сама все еще совершенно не удовлетворена, потому что Эрих ее только «завтраками» кормит.

Но вскоре выяснилось, что если тот и хвастался, то разве только совсем чуть-чуть. Очень скоро его крепкий член вновь оказался в полной боеготовности. Ева, устроившаяся на спине с закинутыми на плечи Эриха ногами, смотрела на него жадно и с удовольствием. Шрамы, покрывавшие лицо ее прекрасного волка, тянулись вниз по шее и вдоль всего бока, украшая его какой-то первобытной наскальной росписью. Ева водила по ним пальцами и жмурилась, чувствуя, как Эрих наконец-то неторопливо и уверенно входит в нее. Ах! Показалось, что кончила она в ту самую секунду, когда Эрих вогнал себя в нее до конца. Но поскольку после Ева достигала разрядки еще пару раз, то точной уверенности не имелось.

В голове было звонко и пусто, в животе порхали бабочки, щекоча своими невесомыми крылышками, между ног пошло хлюпало и сладко тянуло.

— Не могу поверить, что всё это на самом деле. Что всерьез... И как ты на это решилась? — проворчал негромко Эрих, когда после еще нескольких обещанных раундов дотрахавшаяся до полужидкого состояния Ева уже практически заснула у него в объятиях.

— На что решилась? — сонно переспросила та и поудобнее пристроилась носом Эриху в подмышку.

— На меня. Я же урод. И волчий запах мой — как крысиная отрава…

— Оладушки… — пробормотала Ева, уже совсем засыпая.

Эрих переспросил что-то еще, но она уже не разобрала, что именно. Ева уплывала, тонула, и было ей тепло и спокойно. И ночью снились не кошмары, а толстый полосатый кот, который пил чай с немного подгоревшими оладушками в компании маленького ребенка и одетой в свадебный наряд Катрины. При этом подруга, к счастью, совершенно не обиженная на Еву за своего брата, тоном старой училки по математике, у которой когда-то обе занимались, вдруг принялась напоминать Еве, что та некоторое время назад совершенно не собиралась ложиться с Эрихом в постель — сама же говорила об этом. «Ты не понимаешь, — сказала ей Ева во сне очень серьезно. — От него же пахнет бабушкиными оладушками!»

— Да будут они тебе, будут, обещал же, дылда ты прожорливая. Спи уже, — раздраженно заворчал кто-то прямо над головой Евы, и та сладко зачмокала, в полудреме переворачиваясь на другой бок — поближе к запаху обещанного.

Утром злой и лохматый Эрих разбудил Еву ужасно, непозволительно, кошмарно рано. Недовольная, она уже раскрыла рот, чтобы послать этого проклятущего зловредного волчару куда подальше и устроиться досыпать, но сделать это не смогла. Просто потому, что в здоровенной лапище подхватившегося ни свет ни заря Эриха, была зажата глубокая тарелка, полная кривых и пригоревших, но таких замечательных оладушек.