Оладушки

Глава 2

Шефер тем временем выстроил по росту остальных и строго велел запомнить расположение, чтобы впредь не терять на все это время. Ева вообще не понимала, на фига им обязательно строиться, но от комментариев опять-таки воздержалась.

Еще минут десять тренер потратил на то, чтобы прокомментировать одежду и прически собравшихся на тренировку дам. Со многими замечаниями Ева была полностью согласна — распущенные длинные волосы и многочисленные украшения были действительно неуместны, а вот то, что Шефер обстебал юную девушку, которая явилась на занятие в леггинсах и футболке вместо кимоно, не оценила. Тем более что девушка, чье лицо показалось Еве знакомым, пунцовея и пряча глаза, честно сказала, что денег у нее на подходящую спортивную одежду пока что просто нет. Но даже услышав это признание, Эрих Шефер язвить не перестал. Это Еву разозлило. Причем куда больше, чем «дылда» в ее собственный адрес.

— Что глядишь волчицей? — поинтересовался Шефер и, усмехаясь, скривил свое и без того иронично-кособокое лицо еще больше.

— Не задавайте вопросов, ответы на которые вы не хотите услышать, — ответила Ева и вновь улыбнулась, глядя в очень светлые глаза Шефера, в которых тут же плеснул волчьей желтизной гнев.

— Даже так… Ладно. Учту на будущее.

И он совершенно точно учел. И ведь придраться формально было не к чему! Тренер, который велел называть его строго на вы (хотя сам женщинам в группе упорно «тыкал»), сначала прогнал всех вокруг зала, потом заставил отжиматься, подтягиваться и приседать. При этом он всякий раз постановлял, что именно Ева ленится, может лучше и больше, и вообще «такой здоровенной дылде нужна нагрузка сильнее». Как следствие, Ева бегала на несколько кругов больше; отжималась, пока не упала лицом в пол; и приседала, багровея, под комментарии о том, что это упражнение дамам особенно полезно для успешной личной жизни.

— Крепкие бедра в позиции сверху — секрет популярности. Партнер всегда оценит.

— А что, есть соответствующий опыт? — выпалила окончательно взбешенная Ева и с удовлетворением увидела, как узкая густая полоса шерсти на холке у Шефера поднялась злобным ирокезом, уши стали малиновыми, а глаза — теперь точно глазами его зверя, до поры спрятанного внутри.

— Если ты про мое лицо…

— Я про позицию сверху, — отрезала с пакостным намеком Ева и уставилась в ответ с вызовом.

А после начался ад. Все приемы, с которыми тренер решил предварительно познакомить группу, поясняя их ценность в борьбе с потенциальными насильниками, он демонстрировал исключительно на Еве, которую сразу вызвал на середину зала. «Ты здоровая, ростом и вообще фигурой — считай, вылитый парень, а не милая и изящная девушка, на тебе и попрактикуемся». В итоге у Евы после занятий остались синие пятна от крепких пальцев Шефера по всему телу, а кроме того распух отбитый нос, которым она врезалась в мат, не успев поставить перед собой руки после того, как чертов тренер бросил ее на землю, наваливаясь сверху. Причем эта сволочь дышала так, будто и правда собралась ее насиловать. И более того Еве показалось, что не всё спокойно у этого извращенца и в штанах…

В раздевалке уже после занятий к вяло ковырявшейся в сумке Еве подошла та самая девушка, которой досталось за отсутствие кимоно:

— Вам обязательно надо зайти в аптеку. Купите… — она уверенно назвала мазь и обезболивающее местного действия, которые следовало использовать против синяков и ссадин.

К этому моменту такие, скажем так, спорные для девушки «украшения» уже стали проступать даже на смуглой, не склонной к легкому образованию гематом коже Евы.

— Вы медик? — несколько раздраженно проворчала та и предостерегающе зыркнула на незваную советчицу.

Девушка смутилась:

— Нет. Просто… знаю.

Сказала и отошла. А Ева уставилась ей в хрупкую спину, по-прежнему скрытую неподходящей, по мнению долбанного тренера, футболкой. Что-то в интонациях этой совсем молоденькой волчицы было такое… Нет. Ева тряхнула головой, прогоняя возникшие было подозрения, затолкала оставшиеся шмотки в сумку, коротко попрощалась и ушла, не желая принимать участие в общем разговоре, центральной темой которого, естественно, был покрытый шрамами тренер. Тем более что ничего неожиданного сказано не было: гадали, сколько Эриху Шеферу лет (разброс был широким — от тридцати пяти до сорока с большим гаком), постановили, что он хам и вообще — мужик, обиженный на слабый пол из-за своего уродства. Ну и так далее.

Хотя кое-что Еву всё же удивило: некоторые девицы, видимо, из числа волчиц-оборотней, невольно вторя словам Катрины, заговорили об омерзительно резком и таком же грубом, как сам Шефер, запахе, который исходил от его тела. И это было очень странно. Хотя бы потому, что Ева, несмотря на то, что чистокровкой не была, волчий запах Эриха Шефера все же уловила, и противным он ей совершенно точно не показался. Другое дело, что аромат этот такому вот брутальному самцу совершенно не подходил. Ну разве может мужчина (да еще и волк-оборотень!) с таким характерцем и такой наружностью пахнуть оладушками?

Бабушка Евы на старости лет стала существом исключительно рассеянным и вечно забывала о том, что у нее что-то стоит на плите, поэтому оладушки в ее исполнении всегда были немного пригорелыми. Но маленькая Ева их всё равно обожала. Особенно если с малиновым вареньем… Так вот, именно этими немного пригорелыми, но всё равно невероятно вкусными бабушкиными оладушками Эрих Шефер для Евы и пах…

В аптеку после тренировки она не пошла, а вместо того наступила на горло своей самостоятельности и действительно позвонила Катрине. Подруга довезла ее прямиком до дома, попутно заваливая вопросами. Ева отвечала вяло, и Катрина в конце концов отстала, поверив, что та реально утомилась после занятия. Дома Ева даже есть не стала и в душ не пошла — была же только что в фитнесе, — а сразу забралась в кровать, в прохладную негу сатиновых простыней. Однако утро, наступившее слишком быстро, доходчиво доказало, что совета про аптеку она не послушалась совершенно напрасно. Всё тело болело, а едва темневшие вчера синяки налились победным малиново-фиолетовым.

Всю дорогу до ближайшего аптечного пункта Ева на чем свет стоит костерила проклятого тренера, искренне надеясь, что тому хорошенько икается. Мазь и обезболивающее, рекомендованные той девочкой-оборотнем из группы по самозащите, оказались из числа самых дешевых, но проверенных и надежных, как пояснила фармацевт. В аптеке было пусто. Только сама Ева и аптечная работница — дама лет пятидесяти. Видимо, отсутствие посетителей и подтолкнуло ту начать разговор:

— Извините за навязчивость, но... вас бьет муж?

— Нет, — удивилась Ева. — Я не замужем. Это… Я записалась в секцию по самообороне — и вот…

— Простите, — дама-фармацевт улыбнулась с некоторым облегчением. — Очень уж выбор лекарств… характерный. А что до группы, так молодец, что записались. Надо уметь давать отпор. Хотя с чистокровкой в звериной ипостаси все равно ж не сладишь... И не убежишь...

Ева поблагодарила и ушла. На душе было муторно. Ведь и она сама, глядя на ту девушку в группе самообороны, подумала о том же: что она — жертва насилия.

Дома было тихо. Привычно тикали часы на стене, жужжал системный блок компьютера, который Ева как и всегда включила с самого утра, капала вода из давно подтекавшего крана. «Надо вызвать сантехника», — в который раз подумала она и села за рабочий стол.

Разбуженный движением мышки экран загорелся набившей оскомину картинкой — текст нового романа, который шел на редкость тяжело, смотрел на Еву укоризненными буквами недописанной главы. Вздохнув, она свернула страницу и открыла почту. Как всегда, насыпалось очень много. В том числе и от «Доброго папочки». Поначалу Ева решила, что будет просто удалять эти мерзкие письма… А потом вдруг испугалась, что так пропустит что-то важное, действительно опасное. Например, сообщение этого мудака о том, что он, зная адрес Евы, решил зайти к ней в гости… Но мерзавец и на этот раз лишь показал, что всё еще рядом, всё еще наблюдает. «Добрый папочка» одобрил тот факт, что «его девочка» начала ходить в фитнес: «Такой сладенькой полукровочке надо быть сильной, чтобы качественнее обслуживать настоящих самцов», и поинтересовался, зачем Еве понадобилась аптека: «Скоро течка, да? Я тебя навещу в эти славные деньки. Правильно, что уже сейчас начала готовиться».

Разговоры о столь интимных вещах были... омерзительны. Но куда неприятнее оказался разом возникший вопрос: откуда эта сволочь вообще знает о том, что наследственность у Евы именно такова?! Что в период взросления стало ясно: репродуктивная система ее женского организма развивается не по человеческому типу, когда шанс «залететь» велик именно в перерыве между менструациями, а как у чистокровных оборотней: с изматывающими течками, в течение которых от сексуального желания в пору на стенку лезть? Именно в эти три-четыре дня, случавшиеся раз в три месяца, организм волчицы-оборотня оказывался готовым к беременности и требовал контакта с самцом. И точно так же все было и у Евы... Но откуда такое может знать «Добрый папочка»?!

В который раз стало отчаянно не по себе. Ева не понимала, почему этот придурок так привязался к ней и по какой причине это ее саму так страшит, но что-то в посланиях «Доброго папочки» было такое, что неизменно ввергало в холодный липкий ужас, который не отпускал всегда очень долго.

Так что после прочитанного письма предсказуемо не удалось написать ни одной строчки. Из головы не шел «Добрый папочка» и, как ни странно, тренер по самообороне… Причем если до послания «папочки» Ева на полном серьезе думала, что более на занятия не пойдет и, как следствие, никогда Эриха Шефера не увидит, то после него этот проклятый волчара со всеми его шрамами и мерзким нравом вдруг стал казаться вполне терпимым, а местами даже милым и забавным — горелые оладушки и всё такое…

Второе занятие по самообороне было назначено вечером следующего дня. Утром Ева сначала в который уже раз обмазалась мазями, купленными в аптеке, а после вновь дисциплинированно загнала себя к компьютеру, где некоторое время поиграла в гляделки с сердитыми буквами недописанной главы. Буквы победили, и Ева отвернулась от экрана первой.

— Завтра сяду, — решила она и отправилась в магазин.

В холодильнике действительно было шаром покати, так что нужда посетить супермаркет не казалась совсем уж откровенным отлыниванием от работы. Ева набрала полную тележку и тяжело покатила ее к кассе. Как назло, попалась такая, у которой правое переднее колесико постоянно выворачивалось куда-то в сторону, утягивая за собой и всю нагруженную покупками тележку. На поворотах между рядами Ева то и дело чувствовала себя бобслеисткой, которая разгоняет неуправляемый «боб» по сложной трассе — ноги скользили, тележка упиралась, не желая менять траекторию, колесико мерзко дребезжало и скрипело.

— Ну и здорова ты жрать, дылда!

Ева вздрогнула и обернулась. Ну естественно! Только этого во всех отношениях «приятного» типа ей сегодня с утра и не хватало!